Вастор мягко поцеловал её, желая остаться дома с ней.
— Надолго ты уезжаешь? — спросила Зиния.
— Не знаю. Всё очень плохо, Зин. Настолько плохо, что, возможно, придётся отложить свадьбу.
— Мне всё равно на свадьбу. Главное — вернись живым, — она обняла его крепко, чувствуя ту силу, которую его коренастое тело скрывало настолько хорошо, что даже сам Вастор её не замечал.
Но его сила была мягкой, а прикосновение — всегда ласковым. Он никогда не повышал на неё голос, даже когда они ссорились.
— Не уверен. Поэтому я попрошу разрешения.
Повелительнице пустыни не понравилось, что Лит уезжает так рано, и ещё меньше — что он забирает её материалы.
— Не переживай, бабушка. Я обещаю вернуться, как только закончу. Пожалуйста, позволь мне подержать кристаллы чуть дольше. Вырезать новые из Глаза Колги заняло бы слишком много времени, а я не успею перенастроить процесс Кузнечества, — сказал он.
Поскольку остальная его семья оставалась в Пустыне, а Лутия лишалась защиты до завершения задания, Саларк согласилась.
Кузнечество нового Посоха Мудреца прошло без сучка и задоринки. Лит наделил его способностью менять форму на более обыденную и встроил несколько полезных заклинаний.
— Три сложных псевдоядра — ничто для древесины Иггдрасиля, — сказала Солус после анализа изделия с помощью Взгляда Бездны.
Мана, которой они его наполнили, ощущалась как последние капли воды на дне стакана.
— Я знаю. Но добавлять больше — значит рискнуть провалом, а у меня нет права на ошибку. Мне нужно полных восемь часов сна, чтобы восстановить Бодрость, и каждую свободную секунду — чтобы улучшать ядро, пока ты тренируешь тело, — ответил Лит.
Теперь Солус могла ходить без его помощи даже вдали от гейзера маны, но ей приходилось сдерживать боль и концентрироваться, чтобы как можно медленнее терять энергию из ядра.
— Ну как я выгляжу? — спросила она у Тисты, шагая по барханам пустыни.
Одного лишь умения двигаться было недостаточно. Солус также нужно было научиться выглядеть естественно и скрывать эмоции на лице. За прошедшие годы она привыкла, что её золотое безликое тело делает это за неё.
— Честно? У тебя будто кол в заднице, а на каждый мой пошлый анекдот ты морщишься так, будто тебя сейчас вывернет, — сказала Тиста.
— Потому что они отвратительные!
— Знаю. Но ты не можешь привлекать внимание таким поведением — особенно на рынке или во время тайной миссии. Доброе слово и милая улыбка открывают сердца людей лучше, чем кулак.
— Нельзя всё время выглядеть так, будто хочешь кого-то убить. Даже Лит так не делает. Ну, почти.
— Почему бы тебе не пойти с нами? — спросила Солус.
— Не могу. Это официальное задание для Разрушителя. Мы вообще не должны о нём знать. И в отличие от тебя, я не могу спрятаться на пальце Лита, — покачала головой Тиста.
— Клянусь Мамой, это будет катастрофа.
— Неа. Когда говоришь с мужчиной — смотри в глаза, выпрями спину, не обращай внимания, что он пялится на грудь, и всё будет отлично, — Тиста указала на миниатюрное, но соблазнительное тело Солус.
Её фигура подчёркивалась одеждой, которая прилипла к телу от пота, словно вторая кожа.
— Спасибо, ты всё только усугубила, — рыкнула Солус.
— Я серьёзно. Ты способна пробить стену кулаком и взорвать здание. Но одной грубой силой далеко не уедешь, — сказала Тиста.
— Ты должна осознавать себя, окружающих и вести себя соответственно. Иначе даже обычная прогулка по Лутии может обернуться катастрофой.
