[Я не позволю тебе заставить мою семью страдать. И не позволю, чтобы мои дочери провели остаток жизни в бегах. Сейчас ты узнаешь, что не только ты хорошо воспользовался этими последними месяцами.]
[Я потратила бесчисленные часы, планируя, как убрать тебя раз и навсегда, предусмотрев каждую возможную непредвиденность. Хотелось бы иметь немного больше времени, но я больше не могу откладывать.]
[Я должна действовать до того, как Орион сделает что-нибудь глупое. Твоя выходка на кладбище вынудила меня, Дейрус, и теперь ты заплатишь за свою глупость.]
Она проникла в дом через новейшее и, соответственно, наименее защищённое крыло, двигаясь к наиболее охраняемым зонам только после того, как с помощью устройств — официально предназначенных исключительно для Архонтов — просканировала окружающие массивы.
Между бронёй Переходцев и множеством спрятанного оружия леди Эрнас чувствовала себя уверенно — она могла справиться даже с Архимагом, но ей нужно было действовать хитро. Обнаружения допустить было нельзя. Дейрус не должен был ничего понять — до тех пор, пока будет слишком поздно.
Она медленно повернула ручку, та щёлкнула мягко, почти неслышно. Джирни замерла, чтобы убедиться, что никто рядом не двигается, не разговаривает и даже не дышит. Устройства, подготовленные Орионом, были абсолютно незаконны — но ни его, ни её это не заботило.
Убедившись, что в комнате нет ни стражи, ни наложниц, она проскользнула внутрь и закрыла дверь прежде, чем её чары вновь активировались и зафиксировали бы вторжение.
Её чёрный костюм закрывал тело с головы до ног, не оставляя открытым ничего, кроме глаз. Ради безопасности она даже сбрела волосы и брови, чтобы не оставить ни следа.
Речь шла не только о пренебрежении внешностью — она всегда могла попросить Манохара восстановить их позже. Джирни заручилась поддержкой четырёх богов Королевства, и каждый из них сыграл свою незаменимую роль в её плане.
Она подошла к кровати Дейруса. Тот спал один, с самодовольной улыбкой на лице — наверное, мечтая о смерти Квиллы и её похоронах. Но Джирни не спешила. Устройство продолжало сканировать массивы в комнате, самого Дейруса и даже стены — на случай потайных ходов или засад.
И только когда она убедилась, что в комнате никого нет, а в кровати — действительно Велан Дейрус, а не двойник, — она подошла ближе.
Левая рука прикрыла ему рот, а правая вонзила зачарованный отравленный клинок в оба глаза и в сердце по очереди. Череп — твёрдый, но глаза — мягкая ткань, ведущая прямо к мозгу.
Она не испытывала ни радости, ни сожаления — только холодный долг. Семья была на первом месте.
Её перчатка заглушила предсмертные хрипы Велана, а нож продолжал двигаться, безжалостно и точно.
[Что за хрень?] — подумала она, когда его руки схватили её за запястья, а на лице появилась жуткая улыбка.
— Джирни, рад тебя видеть, — его пижама превратилась в глубокую синюю мантию Архимага, а глаза и грудь восстановились с такой скоростью, что это было видно невооружённым глазом. — Правда, ты немного припозднилась.
Одного взмаха руки хватило, чтобы он сломал ей обе руки, и Джирни выронила нож.
— Я уже начал волноваться, что ты не придёшь. Придётся снова подначивать твоего здоровенного глупца-мужа.
Она попыталась активировать аварийные меры Ориона, но массивы дома подчинялись своему хозяину. Артефакты Джирни были подавлены чистой мощью энергии мира, исходящей от сотен фиолетовых кристаллов, питающих защиту.
— Как ты узнал, что я приду? И как ты вообще ещё жив?! — рявкнула Джирни, пнув его в грудь с силой мула.
Дейрус отлетел в стену, но не получил ни царапины. Он двигался с грацией кошки, и вернулся к ней так быстро, что всё, что она успела увидеть перед ударом в грудь, треском грудины и рёбер — это лишь размытое пятно.
— Ты серьёзно? Как я мог не догадаться? Я заплатил Ночному Двору целое состояние, чтобы ты лично увидела смерть своей обожаемой дочери — как когда-то я видел смерть Юриала! — с этими словами Дейрус врезал ногой в грудь, превратив трещины в переломы. Джирни захлебнулась кровью.
