Один взгляд Лита заставил Крефаса покрыться холодным потом. Он встречал достаточно преступников, чтобы узнать в его глазах готовность связать его с гирями, бросить в колодец и загадать желание.
[А вот Вастор выглядит как человек, который достаточно отчаянный, чтобы увлечься женщиной вдвое моложе, и достаточно глупый, чтобы ради неё на всё пойти,] — подумал Крефас.
— Недолго. Пара лет, — с тёплой улыбкой ответил Вастор. — Но мне хватило меньше часа, чтобы понять, через что ей пришлось пройти. Всё время удивлялся, как вы могли этого не заметить. Или почему не пришли в суд на стороне Зиньи, когда она боролась за своих детей.
Он сыграл настолько убедительно, что Крефас принялся заученными фразами оправдываться — теми самыми, что повторял себе с тех пор, как Зинья овдовела. Он даже не понял, что Профессор не слушает и не верит ни единому его слову.
Взгляд Вастора был списком обещаний боли, становившимся длиннее с каждой новой ложью.
— Именно так, — кивнул Орпал, радуясь передышке. — У нас обоих были проблемы с родными, так что мы решили приехать в следующий раз вместе.
Пара Ретта тоже стала жертвой манипуляций Орпала. Он подгадал возвращение так, чтобы сначала встретиться с родителями наедине, а когда приедут родители Камилы — использовать момент.
Он не доверял Ретта дальше, чем мог их швырнуть, и не собирался раскрывать им свои истинные цели. Для него они были лишь средством.
Средством уничтожить всё, что Лит построил.
Разрушить и жизнь Камилы — просто приятный бонус.
— Логично, — Лит вышел из ванной, вытирая мокрые волосы полотенцем. Его белая рубашка была частично расстёгнута, а на нём были элегантные вещи, отобранные у Ночного Двора во время операции в Отре.
Он был откровенно переодет и с его рассчитанным входом прямо из любовного романа, все женщины в комнате, не состоящие с ним в родстве, покраснели от возбуждения.
Орпал сжал кулаки так сильно, что костяшки хрустнули. Он сам был одет со вкусом, но играл роль раскаявшегося блудного сына, а не франта.
У Лита таких ограничений не было, и он знал, что для Орпала всё — соревнование. Ночь — не единственная, кто заранее спланировал встречу, и Лит не упустил шанса тыкнуть брата во всё, что можно.
Он хотел, чтобы Орпал сорвался и показал родителям своё истинное лицо. Сколько бы Лит ни мечтал выбить из него всё дерьмо, без повода он сам стал бы злодеем.
[Я не сделал из него мученика в детстве и не собираюсь теперь. Его гордыня его погубит,] — подумал Лит.
— Оденься. У нас гости, — Камила попыталась застегнуть рубашку, но адамант подчинялся только хозяину, а у неё руки дрожали от возбуждения.
[Ты всё ещё так реагируешь на меня после стольких лет?] — спросил Лит мысленно, позволяя ей застегнуть пуговицы.
[Я же говорила, что я извращенка только для тебя,] — ответила она. — [Только посмей ещё раз так появиться перед другими женщинами. Особенно перед моей сестрой!]
[Это часть плана, любимая.]
[Я разорву твой дурацкий план вместе с твоей одёжкой, — ] Камила вспыхнула от яркости мысли и убежала в ванную остыть.
— Что вам нужно, мистер Ретта? — Лит снова проигнорировал брата, будто ему плевать, чем Орпал занимался все эти годы и откуда у него титул.
[Я вижу, к чему ты клонишь. Но это не сработает!] — подумал Орпал, продолжая стискивать кулаки и корчить лицо в такой гримасе ярости, что Элина вздрогнула.
— Никаких дел, только семья, — покачал головой Крефас, изобразив заботливого отца. — Я знаю, что не идеален и что в прошлом допустил немало ошибок. Из-за этого мои дочери теперь от меня отдалены. Но я всегда их любил.
