Обучая Широ, как использовать «новые» руны, которые они когда-то знали, вместе с комбинациями, которые не напрягали бы ее тело, Анима заметила в глазах Широ намек печали.
Только когда она занимала Широ следующим заданием, эта печаль на мгновение исчезала, но потом возвращалась.
Почесывая голову, Анима нахмурила брови и щелкнула пальцем. Вокруг них появились стол и стулья.
Широ посмотрела на нее. — Мы не продолжаем? — Спросила Широ, но Анима покачала головой.
— Как бы я ни хотела продолжить, мы сделаем небольшой перерыв. Даже если мы способны сделать то, что однажды увидим, довольно неприятно пытаться научить кого-то, кто так отвлечен. — Махнула рукой Анима, садясь.
Наколдовав немного чая, Анима жестом пригласила Широ сесть.
— Хочешь чаю? — Спросила Анима.
— Нет, мне лучше сок.
— Сок? Когда это наши вкусы стали такими детскими? — Приподняла бровь Анима, прежде чем придумывать чай. Хотя Широ, на самом деле, не могла пить сок, это было, скорее, действие, чтобы занять их на данный момент.
— Че, что не так с соком? Он вкусный. — Надула губы Широ.
Глядя на сок, на свое отражение на поверхности, она нахмурилась и сделала глоток.
— Так что расскажи мне, что у тебя на уме? Хотя я могу просто пролистать твои мысли и воспоминания, я бы предпочла этого не делать. В конце концов, это довольно грубо. К тому же, гораздо более конструктивно слышать от самого человека. — Спросила Анима, покосившись на Широ.
— Ну, полагаю, я была довольно очевидна по этому поводу. Ты сказала, что мы — проклятие всей жизни, не могла бы ты расширить это? Разве у нас нет способа контролировать нашу силу? Мы всегда должны приносить разрушение? — Спросила Широ.
Анима приподняла бровь и кивнула. — Как ты знаешь, влияние бога во многом основано на его божественности. Те, у кого более сильная божественность, обнаружат, что они одним только своим присутствием пассивно влияют на мир. Когда я сказала, что мы — проклятие всей жизни, я не имела в виду наши действия. Простое пребывание рядом с местом медленно разъедает местность и лишает ее всякой пищи и жизни. Те вокруг нас, у кого слабая воля, будут становиться более жестокими. Чем дольше они остаются с нами, фильтр, который мешал им уничтожить все, что в поле зрения, будет медленно исчезать. Даже, когда я ограничивала свои силы вокруг Арии и Рокарна, это все равно на них влияло. Что касается Рокарна, он мог выплеснуть ярость во время битв, но Ария — не могла. Я думаю, отчасти то, что заставило Арию начать действовать по-другому, было также из-за моего присутствия. — Честно ответила Анима.
Широ водила пальцем по краям чашки, вызывая рябь в ее отражении.
— И нет никакого способа это остановить?
Покачав головой, Анима сделала глоток чая.
— Может ли огонь остановить сам себя от сжигания дерева? Может ли мана перестать заполнять комнату? Потребуется вмешательство извне, и если не погасить это полностью, оно всегда будет ждать момента, чтобы вырваться наружу. Должен быть кто-то равной силы, чтобы уравновесить нашу разрушительную природу. Но, если мы не погасим, мы всегда будем приносить разрушение. — Оттветила Анима.
Широ молчала.
— Однако, это не плохо. Вселенная всегда стремится к равновесию. Во всем должно присутствовать разрушение. Травинка, чтобы поддерживать свой рост, поглощает питательные вещества из земли и солнца. Когда это склоняется в одну сторону, эффекты усиливаются. Если дерево наклонено в сторону жизни, сила разрушения БУДЕТ догонять. Жизнь вокруг дерева умрет, чтобы восстановить равновесие. То же самое и с разрушением. Если будет слишком много разрушения, жизнь будет стремиться заполнить эту пустоту.
— Так что, если честно, меня никогда особо не заботили те эффекты, которые я принесла. Потому что я знаю, что баланс будет восстановлен. Мы просто не увидим, как это осуществится. Наша сила разрушения просто слишком сильная, слишком мощная. Покинув наш дом, нашу тюрьму, мы сильно склонили чашу весов в сторону разрушения. И так началась война. Даже если жизнь пытается наверстать упущенное, места, которые мы посещаем, рушатся. Я уверена, что где-то там есть Перворожденный Творения… Где-то. И он будет отменять нашу работу, где бы ни побывал. Я просто не смогу это увидеть, поскольку существует естественное отталкивание чистейшего разрушения и чистейшего творения. Я и кто бы то ни был, ответственный за творение, никогда не будем близки друг к другу. Таков путь вселенной.
— Я понимаю…
— Но пока мы говорим о балансе, боюсь, мне придется предупредить тебя о твоем городе. Это работа, подходящая для того, кто хочет принести в новую эпоху стабильность, но слишком сильно опирается на аспект жизни. Твоя утопия, хотя сейчас и стабильна, в свое время рухнет. Люди внутри счастливые и мирные, но в их умах назревают деструктивные тенденции. Нет ни вызова, ни раздора, ни опасности. Вскоре их существование начнет рушиться просто из-за дисбаланса, и произойдет прорыв разрушения, чтобы восстановить баланс, который ты разрушила. На твой город обрушится анархия, и он станет еще одним пережитком прошлого.
— Как ты думаешь, почему в мире так много руин? «Великих» цивилизаций, которые казались утопией, поколений, добившемся больших успехов в технологиях? Они рассыпались изнутри. Баланс, склонившийся к жизни и разрушениям, вырос, положив конец эпохе процветания и приветствуя век лишений для своего народа. Без равного ей разрушения жизнь не будет продолжаться. Развитие жизни медленное, но стабильное, так что разрушению не дано время нарасти. Эта стабильность позволяет прогрессировать. Это также щит, не позволяющий цивилизации разрушиться. Но, как только он становится слишком нетерпеливым, пора перезагружать и начинать заново.
Услышав это, Широ нахмурила брови.
— Значит, мы никогда не будем греться в свете творения? — Спросила Широ, сжимая чашку.
— Нет. Мы — существа изначального разрушения. По мере того, как мы становимся сильнее, природа нашей божественности будет расти. Изначальные существа разрушения, возможно, никогда не увидят равновесия, принесенного разрушением, поскольку их присутствие разрушает равновесие. То же самое и с существами творения. Они создают «идеальную» утопию, но не доводят ее до конца.
— В тот момент, когда они стремятся построить новое, их мир поглощает разрушение. Только посередине, где ни существо творения, ни существо разрушения не видят, что «мир» присутствует. Как ни странно, «мир» — это не тот мир, которого желают люди. Мир — это когда вселенная находится в равновесии, когда жизнь и смерть встречаются, чтобы создать сбалансированный мир, который не рухнет. Войны будут, но жизнь продолжится. Даже если цивилизации придет конец, ее место займет другая. Такова жизнь в мирном мире. Но мы никогда этого не увидим. — Пожала плечами Анима, допивая остатки чая.
— Значит, все, над чем я работала, было напрасно? И мой рост могущества принесет только разрушение? Было ли мое возрождение причиной того, что этот мир был выбран для следующей великой войны? — Спросила Широ.
Анима на мгновение замолчала. — Это было не напрасно, просто мы никогда этого не увидим. Когда мы возродились, баланс начал рушиться. Как ты думаешь, почему мир «ненормален» по сравнению с предыдущими стандартами? Нас просто в нем не было и наша сила по сравнению с этим была слабой. С каждым веком наша сила становится сильнее, поскольку мы пассивно наслаждаемся разрушением. Как бы Ария ни хотела откладывать, она никогда не увидит мира, пока она пытается держать нас под контролем. Она — создатель своей собственной тюрьмы. Как и мы, она никогда не увидит мира, которого она так желает.
— Но не расстраивайся, «мини я». Потому что в разрушении заключена сущность жизни. Хотя мы не можем видеть «истинного» мира, который вечен в центре жизни и смерти, мы все же можем находить в своей жизни радость. Вселенная не настолько жестока, чтобы навечно обречь нас на гибель. Хаос желает нам добра. Так что ищи счастье там, где оно может быть. В конце концов, такова наша цепкая натура. — Усмехнулась Анима.
Широ посмотрела на нее. — Если… Если я продолжу наращивать свою силу, может последовать разрушение. Но, могу ли я, по-прежнему, стремиться к достижению баланса? Если мое присутствие продолжает разрушать, могу ли я продолжать творить, чтобы компенсировать это разрушение и принести хоть малейшее подобие мира моему миру? — Спросила Широ, и Анима кивнула.
— Конечно, можешь.
— Ты когда-нибудь добивалась успеха?
— Нет. Я приняла тот факт, что я приношу только разрушение и отказалась от творения. Хотя, возможно, именно поэтому я потерпела неудачу и баланс был нарушен. С другой стороны, ты, конечно, можешь попробовать. Я с искренними надеждами буду наблюдать издалека. В конце концов, такова природа прогресса. — Анима улыбнулась и добавила.
— Такова природа жизни.
