Как ни крути, это было признание.
Или ссора пары.
Или решение о необходимости расстаться.
Впрочем, какая разница, что это было? Меня это не волнует.
Вот только я чувствовала себя полной дурой, когда они разрешили мне остаться. Я присутствовала, но они словно давали понять, что это не мое дело.
Так противно было, что я едва не высказалась нецензурно.
Ну в самом деле, мог бы вести себя серьезно.
Я посмотрела на дверь, за которой он скрылся.
Никогда бы не подумала, что разговор может оказаться настолько сложным и при этом правильным, точным и красивым.
Я в настроении пойти за ним и поныть об этом.
Его постоянно прикрытые глаза, я не понимаю, что за ними происходит. У него постоянно такой вид, словно ему что-то не нравится. Он говорит о каких-то непонятных вещах еще более непонятными словами. Он сам лезет в чужие дела, но потом теряется и бледнеет от этого.
Может он хоть раз быть серьезным?
Разве до сих пор он хоть раз отвечал за свои поступки?
При этом он говорит об ответственности так легко, словно это его как-то оправдывает. Похоже в ходе этого разговора он на меня даже не взглянул, пусть я и сама просидела, потупив взгляд. Мог бы хоть как-то поддержать.
От их троицы куча проблем, но разве я лучше?
От меня проблем не меньше.
Поняв это, я замерла, бросив работу, за которую взялась.
Потом посмотрела на часы и еще раз вспомнила все, что произошло. Вспомнила, что уже пора идти домой. Сколько раз я сегодня это делала? Могу взглянуть на часы пятый раз, но пойму, что с прошлого раза не прошло и двух минут. Мой очередной вздох был восьмым по счету.
На девятом вздохе Юкино поняла голову от ноутбука и аккуратно смахнула слезу. Сегодня она не носила очки, которые обычно надевала при работе. Они лежали в стороне, на краю стола.
— Нам не пора по домам?
Слеза, скатившаяся по ее щеке, настолько меня потрясла, что я даже ни на секунду не задумалась над своими словами.
Юкино пару секунд сидела, давая отдых глазам, а затем удивленно посмотрела на меня. В ней было нечто такое, что всегда меня пугало.
— Пожалуй… иди вперед, я ненадолго задержусь.
— Ладно…
Глядя на ее нежную улыбку, я не решалась сказать хоть что-нибудь. Оказавшись в такой ситуации, уйти домой становится гораздо сложнее. Чувствую себя ужасно.
— Завтра мы можем привлечь остальных членов ученического совета. — Сказал Юкино, когда я принялась бормотать невпопад.
Видимо она сама уже все решила.
— Э-э-э… Хм… не слишком ли быстро? Мы ведь едва хоть что-то решили.
— Я подготовлю до завтра все, что нужно. Если мы хотим, чтобы выпускной состоялся, надо действовать быстро. — Юкино сказал это как само собой разумеющееся.
— Если ты так говоришь.
— Да.
Ее ответ не изменился, но она, должно быть, заметила что-то по моему лицу.
— М-м-м…
Я хотела заговорить, но быстро одумалась. Это не то, о чем я должна заводить речь. Юкино же продолжала смотреть, дожидаясь, когда я соберусь с силами.
— Тогда не перетруждай себя.
— Конечно. Со мной все будет в порядке.
Затем она вернулась к ноутбуку и принялась что-то печатать. Ее лицо, освещаемое монитором, было настолько грустным, что это было просто прекрасно. Она была словно снег, который вот-вот растает.
— Потому что это будет последний…
Ее шепот был адресован не мне. Ее шепот продолжал слова другого человека, которые я слышала раньше.
Стараясь не медлить, я подхватила свое пальто и сумку, после чего бросилась к двери. Не могу продолжать говорить с Юкино. Она была то суровой, то доброй. Так дойдет до того, что она скажет что-нибудь лишнее. Мне от этого не по себе и вообще, все кажется каким-то нечестным.
— Ладно, я пошла. А, вот ключ! Оставляю его.
— Хорошо. Спасибо большое.
Юкино улыбнулась мне на прощание и снова наклонилась к ноутбуку, став что-то печатать. Могло показаться, что ей интересно заниматься этим, что она очень увлечена.
Но, несмотря на это…
Покидая комнату ученического совета, я обернулась, чтобы еще раз посмотреть на Юкино, которая продолжала плакать[8].
Жесть какая. И сколь же тягостно! Добавлю также, что Ироха (от чьего лица написана эта интерлюдия) по-прежнему лучшая девочка. Ей ничего не светит, но тем не менее
