— Если это правда, разве это не было бы большой проблемой?! Я притворился спокойным перед Императрицей, но мое сердце забилось быстрее, как только я услышал эти слова. Если они обнаружат нашу причастность к феномену истощения маны, как могут отреагировать маги, связанные с Восточной Империей…»,— обеспокоенным тоном Маккенна выразил своё беспокойство.
Маккенна говорил с беспокойством, но как только он заметил задумчивое выражение лица Хейнли, он удивленным тоном окликнул его.
— Ваше Величество…?»
Хейнли, казалось, только тогда осознал своё состояние, он улыбнулся и кивнул, как будто ничего страшного не произошло.
— Мы справимся с любой проблемой…»,— уверенным тоном сказал Хейнли.
Увидев выражение лица Хейнли, Маккенна был не в состоянии продолжать говорить, хотя Хейнли этого не выражал, Маккенна мог предположить, что он чувствовал в данный момент.
В то время как он отказался от войны ради Императрицы, в такие моменты, как этот, когда отчетливо было заметно несоответствие с Восточной Империей, его гордость, похоже, была задета.
Маккенна с досадой прищелкнул языком внутри себя, он так же, как и Хейнли желал величия и процветания Западной Империи.
Но каким бы печальным и болезненным это ни оказалось, это было решение, принятое самим Хейнли, он должен был ослабить своего врага, чтобы шансы на успех были значительными, историю пишет победитель, поэтому победа должна быть достигнута любой ценой.
Он ничего не мог поделать с этими принятыми решениями, которые останутся с ним до конца его жизни, но такова война.
Хейнли приходилось мириться с этим самостоятельно, это были его решения и лишь он был ответственен за них.
— Что Вы собираетесь делать?»,— любопытным тоном спросил Маккенна.
Все, что мог сделать Маккенна, это притвориться, что он не знает, что собирается делать Хейнли.
Хейнли потребовалось некоторое время, чтобы подумать, и он медленно ответил уверенным тоном.
— Я буду первый…»
***
«Как это могло случиться…?»,— подумала про себя Навье.
Я наблюдала, как из чайника вытекает светло-коричневая жидкость, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. Как такое могло произойти перед гостями…?
После того, как служанка, подавшая чай, ушла, я постаралась спокойно смотреть прямо перед собой, как обычно стараясь не выказывать никаких эмоций и сохранять хладнокровное выражение лица.
Но сколько бы я ни ждала, то, что я видела, не менялось.
Совешу неоднократно улыбался, хмурился, улыбался и хмурился передо мной.
Рядом с ним Маркиз Карл прихлебывал чай с очень неловким выражением лица.
Хейнли смотрел на остальных с улыбкой счастья… но поскольку он был рядом со мной, я заметила, что у него была напряжена челюсть, он определённо был напряжён.
«Он должен расслабить челюсть… У него будут болеть зубы…»,— обеспокоенно подумала про себя Навье.
С другой стороны от меня, Маккенна не сводил глаз с шелкового шарфа на шее Маркиза Карла. Ему понравился этот шарф, и он хочет себе такой же…?
В комнате стояла неловкая тишина, никто ничего не говорил. Когда я вспомнила, как мы пришли к этому, я невольно вздохнула.
Прошлой ночью Хейнли пришел ко мне в комнату и сказал взволнованным тоном.
— Мы разработали идеальную контрмеру, чтобы Восточная Империя не могла получить никаких сведений о феномене истощения маны.»
**
