Глава 742 — Хитрец Хейнли. Часть — 1
— Моя Императрица.»,— нежным тоном позвал Хейнли.
— …»,— Навье не реагировала на его зов, так как была погружена в свои мысли и не замечала ничего вокруг.
— Моя Императрица?»,— всё тем же тоном вновь позвал Хейнли.
Фиолетовые глаза внезапно появились передо мной, в то время как я погрузилась в свои мысли, из-за встречи с Совешу, от которой я до сих пор не могла прийти в себя.
Я откинулась назад от неожиданности, это произошло рефлекторно, Хейнли нахмурился и спросил обеспокоенным тоном.
— О чем ты так глубоко задумалась, любовь моя?»
Это был Хейнли, он сидел на полу, скрестив руки на коленях и пристально смотрел на меня изучающим взглядом.
Я отрицательно покачала головой с беззаботной улыбкой, чтобы не вызывать у Хейнли лишний беспокойств.
На самом деле… я думала о том, действительно ли Совешу потерял память, было ли правдой то, что он мне сказал при нашей встрече, или он просто играет со мной, потому что хочет причинить ещё большую боль.
Однако я не могла сказать Хейнли, что думаю о Совешу, потому что это определённо бы ему не понравилось, я не хотела расстраивать его, поэтому решила солгать.
— Я думала о живописи.»
Как только я подняла вчерашнюю тему, которая касается нас обоих, Хейнли вздрогнул, убрал руки и встал, словно это тема ему не нравилась.
— А, понятно…»,— неоднозначным тоном сказал Хейнли.
После этого он направился к столу, выпил стакан воды и самым естественным образом попытался выйти из моей комнаты, словно хотел сбежать подальше.
— Хейнли…»,— раздражённым тоном позвала Навье, ей не нравилось такое поведение Хейнли.
Когда я назвала его по имени, он медленно повернулся ко мне… теперь, когда я думаю об этом, он был таким со вчерашнего дня.
В чём дело, почему он начинает вести себя так странно, когда я завожу эту тему…? Ему не понравилась моя картина…?
Он меняет тему каждый раз, когда я хочу поговорить о своей картине, неужели я так ужасно рисую…?
— Ты видел мою картину?»,— любопытным тоном спросила Навье.
Когда я наконец спросила его напрямую, Хейнли сделал серьезное выражение лица, глядя на золотистые украшения по краям кровати без всякой причины, словно искал в них спасения.
Любой, кто увидел бы эту сцену, подумал бы, что Хейнли хочет сбежать от этого разговора любым возможным способом. Ещё немного и он превратится в Королеву и вылетит в окно.
— Хейнли…? Разве ты не получил её…?»,— обеспокоенным тоном спросила Навье.
— Получил, моя Императрица…»,— ответил Хейнли, не зная куда деть свой взгляд.
— Что ты думаешь о ней?»,— любопытным томном спросила Навье.
— Это замечательная картина… Мне кажется, моя Императрица хороший художник…»,— странным тоном ответил Хейнли.
Удовлетворенно кивнув, Хейнли задумчиво продолжил всё тем же тоном.
— Смысл, заложенный в картине… глубок…»
Глубок? Почему он колебался в своем последнем слове…? Почему он говорит таким странным тоном, как будто в чём-то провинился…?
— Мне потребовалось некоторое время… чтобы понять… его…»,— продолжал говорить Хейнли.
Он снова запнулся на последнем слове, что с ним не так…? Хейнли словно ученик, который пытается ответить на вопросы своего учителя, но забыл подготовиться.
— Я понял, что смысл картины моей Императрицы совпадает с… моими мыслями…»,— всё в той же манере продолжал говорить Хейнли.
***
