— Я думал, что у неё было много смелости с тех пор, как она обвинила меня во лжи перед всеми. По правде говоря, я не ошибся…»
Ну, если подумать, любому другому человеку было бы трудно называть меня «сестрой», зная, что я Императрица, тем более, если бы этот человек был бессилен.
В любом случае, это было не так уж и хорошо.
— Ваше Величество, Вы пытаетесь утащить Императора Совешу с собой, потому что Вы в опасности?»
Голос судьи Верховного суда снова стал спокойным.
Судья Верховного суда был человеком, который гордился своей работой.
Минуту назад он расстроился, потому что чувствовал, что Рашта испортит его работу?
— Конечно!»
Но когда Рашта признала это вслух, даже судья Верховного суда колебался.
Рашта насмешливо огляделась и саркастически сказала.
— Если я не единственная, кто поступил неправильно, почему я должна быть единственной, кто несет ответственность за преступления? Сдeлaнo нa сaйтe рулeт. Конечно, нужно тащить за собой сообщников. Будут ли присутствующие здесь готовы умереть в одиночестве, даже если это несправедливо…?»
— …»
— Несмотря на то, что Императрица Навье была замужем за Императором Совешу, у них не могло быть ребенка, но как только Императрица Навье вышла замуж за мужчину из соседней страны, она забеременела. У меня, как вы все знаете, уже было двое детей. Так у кого проблема? Разве это не доказательство того, что у Императора Совешу нет семян в его яичках?»
Зрители в изумлении уставились на Совешу, услышав связные слова Рашты. В которых был какой-то смысл.
Однако это была не та тема, о которой можно было рассуждать и говорить открыто.
Кроме того, даже если бы Совешу был действительно бесплоден, не было никакого способа определить это наверняка.
У людей могут возникнуть проблемы, если их обнаружат бормочущими о возможном бесплодии Императора, поэтому все просто молча смотрели на происходящее.
— Стало интересно…»,— тихо пробормотал Хейнли.
По правде говоря, мне также нравилось впервые видеть, как Совешу таким образом приковывают к веревкам… это нормально…?
Совешу просто невыразительно посмотрел на Рашту, не отвечая и никак не комментируя её заявление.
Его манера даже не моргать и глазом, казалось, говорила:
«Посмотрим, как далеко она зайдет со своей ерундой…»,— создавая впечатление, что его совсем не волновали слова Рашты.
Но мы с Совешу провели вместе много лет.
Благодаря этому я смогла заметить, что теперь он действительно злился.
Если бы он попытался вмешаться или опровергнуть ее в этот момент, это только ухудшило бы ситуацию и повредило бы его имиджу, поэтому он просто следил за своим выражением лица и сохранял спокойствие.
В этот момент я увидела, как Делиз, свидетельница, сошедшая с трибуны, странно посмотрела на журналиста Джоансона.
Они знакомы?
Затем Джоансон слегка кивнул, как будто это был знак, подошел к Раште, стоявшей в центре трибуны, и сказал.
— Извините, Ваше Величество, сейчас мое время поговорить. Ваше Величество может рассказать о своих заблуждениях позже…»
— Как грубо…»
— Все здесь знают, кто сделал самые неуважительные замечания, в деле Её Величества против Императора Совешу, но Вы называете меня грубым.»
Когда зрители снова приветствовали Джоансона, Рашта начала колебаться.
Какое-то время именно она была в центре этих признаний.
Не этот журналист, которого считали правдорубом и уважали многие люди из присутствующих на заседании.
Но теперь именно Джоансон получил аплодисменты, в то время как Рашта, занимавшая более почетное положение, получила град оскорблений, чтобы заставить её отступить и уступить место журналисту Джоансону.
Естественно, выражение её лица огорчилось.
— Ваша честь, позвольте мне продолжить свое выступление. Сдeлaнo нa сaйтe рулeт. Знаете ли вы, что тот человек, по поводу которого возник общественный спор о том, был ли он настоящим отцом Императрицы Рашты, тот человек, о котором известно, что он был приговорен к рабству, и тот человек, у которого есть дочь по имени Рашта, исчез после того, как Императрица Рашта приказала его вызвать?»
Это, в сочетании с тем, что сказал Джоансон в первой части своего выступления, еще больше загнало Рашту в угол.
— Этого никогда не было!»
Рашта запротестовала, но на этот раз маркиз Карл встал и прервал её слова.
— Настоящий отец Императрицы Рашты был подготовлен в качестве свидетеля.»
***
517224
