— Хорошо, тебе не нужно извиняться. В любом случае, ты больше не будешь представлять Восточную Империю.»
Рашта расплакалась, изумленно глядя на Совешу.
— Ваше Величество… Его Величество больше не верит в Рашту? Однажды Вы сказали, что Вам жаль Рашту. Однажды Вы сказали, что защитите Рашту. Но теперь Вы обвиняете Рашту в том, чего она не делала?»
Совешу какое-то мгновение безмолвно смотрел на Рашту.
— Из этого есть что-то, чего ты не делала? Что ты не сделала из всего, что я сказал?»
— Всё!»
Рот Совешу открылся размером с два пальца.
Он был искренне удивлен.
— Я уже… я больше не знаю… Я не знаю…, о чём, чёрт возьми, ты думаешь!»
— Рашта не говорила, что Навье бесплодна! Рашта только сказала, что ходят слухи, что причиной вашего развода было её бесплодие! Его Величество также сказал, что Навье может быть бесплодной!»
Если бы другая сторона использовала слишком абсурдные аргументы, человек был бы настолько удивлен, что ему нечего было бы сказать, чтобы опровергнуть это.
То же самое было и с Совешу, он совершенно не мог понять Рашту.
Даже если такие слухи действительно ходили, разве она не знала, что тот факт, что Императрица рассказала об этом дворянину из другой страны в письме, сам по себе был проблемой?
— Хватит, уходи. Было безумием думать, что на этот раз я смогу нормально поговорить с тобой…»
Наконец он в полном изнеможении махнул рукой.
Разговор о Навье заставил его вспомнить все свои сожаления, но он чувствовал себя еще глупее, пытаясь в последний раз поговорить с Раштой.
— Что они собираются со мной сделать!?»
— Ты получишь ответы, когда начнется суд. Ты можешь спросить об этом непосредственно у судьи.»
В этот момент Рашта умоляла на грани слез.
— Пожалуйста, спасите меня…»
Совешу удивленно посмотрел на нее, прижимая руки к пульсирующим вискам.
Рашта смотрела на него, как промокшая под дождем кошка, с грустным и опустошенным выражением лица.
— Ваше Величество, не наказывайте Рашту слишком сурово. Рашта никогда не совершала серьезных преступлений. Если преступление Рашты состояло в том, чтобы занять положение Императрицы, то это наше преступление, а не только преступление Рашты. В остальном Рашта не сделала ничего плохого…»
Совешу крепко сжал губы.
Если бы другой человек вел себя высокомерно, можно было бы бороться до тех пор, пока его моральный дух не рухнет, и позволить ему понести суровое наказание.
И наоборот, если другой человек вел себя прискорбно, он не чувствовал себя хорошо, сражаясь.
Такой тип человека заставлял любого чувствовать себя некомфортно, даже когда он подвергался заслуженному наказанию.
Тем более Совешу, который подобрал раненую Рашту, дарил ей любовь и заботился о ней.
В конце концов, Совешу холодно приказал Раште с выражением гнева на лице.
— Убирайся.»
Рашта ответила «да» едва слышным, беспомощным голосом. Затем она повернулась, чтобы уйти.
— Рашта.»
Глядя ей в спину, Совешу окликнул ее, прежде чем она открыла дверь.
— Да, Ваше Величество.»
Рашта повернулась без малейшей надежды, словно увядший цветок.
— Сегодня суд над виконтом Ротешу и виконтом Искуа. Ты можешь присутствовать, если хочешь.»
***
491872
