Что случилось? Принц Хейнли выглядел так, словно застигнут врасплох, его фиолетовые глаза заметались.
— Принц Хейнли?
— Королева сейчас занят. Нет, я имею в виду, Королева довольно застенчив. Он стесняется всякий раз, когда в комнате с ним находятся более двух человек.
— Что?
Он о том Королеве, который играл с моими фрейлинами? Я с сомнением уставилась на него, и принц Хейнли покраснел. По какой-то причине он не хотел видеть Королеву со мной.
Ах. Возможно, было бы слишком опрометчиво, если бы принц Хейнли вошел в мою комнату, или я в его, или если бы мы проводили время вместе в саду по вечерам.
— Прошу прощения. Это неразумная просьба.
Мы решили не дружить на людях. Принц Хейнли застонал и приложил руку ко лбу:
— Нет, дело не в этом…в любом случае, что ты хочешь спросить о Королеве?
— Его фаворит…
— Императрица.
— Что?
— Фаворит Королевы — императрица.
— …
Почему у него такое красное лицо? Он выглядел очень смущенным. Возможно это по — детски думать, что птица и ее хозяин очень похожи? Я улыбнулась представить этот очаровательный образ, но это было не то, о чем я хотела спросить.
— Тогда, пожалуйста, поблагодари его.
— Я так и сделаю.
— И я хотела узнать, какая у него любимая еда.
— О… еда.
— Обычно я приношу воду в свою комнату, но мне хотелось бы предложить ему что-нибудь поесть.
— Королева полюбит все, что ты ему дашь.
Мне показалось, что принц Хейнли слишком много реагировал со своей точки зрения.
— И все же должно быть что-то, что ему нравится.
— Нет, он хорошая птица, поэтому съест все, что угодно.
Он вдруг поджал губы и повернул голову в сторону. Его челюсти были сжаты, как будто он пытался подавить смех.
… Королева обжора? Или он сказал это в шутку? Прежде чем я успела спросить его о чем-нибудь еще, принц Хейнли повернулся, чтобы уйти, пообещав прислать Королеву.
***
Вернувшись в свою комнату, я открыла окно, чтобы Королева мог войти, когда прилетит. Когда принц Хейнли заговорил о Королеве, мне хотелось только обнять теплую птицу, но во время разговора я решила, что хочу накормить Королеву вкусной едой. Я посоветовалась по этому поводу с сэром Артиной.
— Какую пищу обычно предпочитают птицы, сэр Артина?
У имперской гвардии были свои курьерские птицы, и я предположила, что сэр Артина разбирается в птицах лучше меня. Как и ожидалось, он ответил без колебаний:
— Птицы любят насекомых.
— Насекомых?
— Гусеницы, комары, мотыльки…
— !
— В чем дело?
Это будет сложнее, чем я думала…
— Я подумала, что предложу Королеве что — то, что он хотел бы съесть.
Как мой телохранитель, сэр Артина часто бывал со мной и знал о Королеве.
— Ах. Поскольку он большая птица, ему могут понравиться большие насекомые. — Я промолчала, и сэр Артина тихо рассмеялся: — У нас есть гусеницы, предназначенные для курьерских птиц. Я принесу вам немного.
— Вы уверены?
— Королева возможно не будет есть если подать их на тарелке. Если он засомневается, вы можете накормить его пинцетом.
Меня затошнило от одной мысли как я поднимаю пинцетом гусеницу, но пока кивнула. Я обещала принцу Хейнли, что позабочусь о Королеве, и не могла отказаться просто потому, что брезглива.
Наконец сэр Артина вернулся с деревянной тарелкой и поставил ее на стол. Она была полна пухлых извивающихся личинок.
— Вы в порядке?
Я машинально кивнула, но как только сэр Артина ушел, тут же попятилась от стола. Я боялась, что они в любой момент выползут из тарелки.
— Королева собирается съесть это…
Я сидела, сгорбившись, на кровати и поглядывала на стол, проверяя, не сползли ли гусеницы с тарелки.
Наконец появился Королева. Вместо того чтобы приземлиться на подоконник, он грациозно влетел в открытое окно и сделал круг по комнате, его глаза смотрели на меня, как бы подтверждая, что я наблюдаю за полетом Его Величества. Сделав еще круг, он приземлился мне на колени. Я погладила его по шее и спине, а он громко вскрикнул и пошевелил хвостом.
— Ты невероятен, Королева.
Королева поднял крыло в ответ на комплимент, и я подумала, что сейчас самое время предложить гусениц, как бы я ни нервничала. Я снова погладила его по спине и обняла:
— Я хочу предложить тебе поесть.
— ГУ?
— Твой хозяин сказал, что ты ешь все…
— ГУ!
— Но я думаю, он ошибается.
— …
— Поэтому я приготовила что-то такое большое, что больше всего нравится милым птицам.
Королева с энтузиазмом кивнула. Я взяла его на руки и перенесла на свой стол.
— Вот несколько гусениц, Королева.
К счастью, личинки все еще были на тарелке, и я поставила его прямо перед ней.
— !
Королева отстранился, дико моргая глазами. Сэр Артина сказал, что Королева может отказаться, если я попробую накормить его так, поэтому я снова погладила птицу по спине и взяла толстую гусеницу пинцетом. Я почувствовала, как тонкие волоски на моем теле встали дыбом, когда я приблизилась к тарелке, но я взяла себя в руки ради Королевы.
— Ну же, Королева. Давай поедим.
Птица, однако, отступила еще дальше и отказалась есть.
— Попробуй, Королева. Все хорошо.
Я дернула рукой, и гусеница оказалась прямо перед лицом Королевы. Гусеница неожиданно изогнулась, выскользнула из пинцета и приземлилась на голову Королевы.
— Гууууу!
Птица с криком подпрыгнула.
— Королева?
Удивленная, я попытался поймать его, но он прыгал повсюду как сумасшедший. Королева выпрыгнув в окно, гусеница все еще цеплялась за его голову, улетел и наконец исчез.
***
Это не те гусеницы? Птицы сэра Артины ели их и были в полном порядке. Может быть, потому, что Королева принадлежит к другому виду птиц?
Я беспокоилась о Королеве всю ночь напролет и спала беспокойно. Именно это облегчило боль, причиненную Совешу. Я была убита горем из-за недоверия в глазах Совешу, но как только я вспомнила Королеву, образ Совешу был отброшен прочь.
На следующий день, едва закончив завтрак, я вышла из своей комнаты, чтобы встретиться с принцем Хейнли. Я не могла войти в его комнату, но, скорее всего, столкнусь с ним возле Южного дворца.
Мне надо знать, благополучно ли вернулся Королева.
Но, как только я покинула дворец, я обнаружила принца Хейнли, прислонившегося к колонне и смотрящего на здание.
— Принц Хейнли.
Он повернулся ко мне, опустив приветственный поклон и сразу же заговорил:
— Вчера я ответил неправильно. Он не ест сырую пищу.
— Ну, тогда я могу дать ему вареных личинок…
— Он этого не ест. Он вообще не ест насекомых.
