В течение последних нескольких дней я беспокоилась об этом. Мои фрейлины были обеспокоены, увидев меня в таком состоянии.
Сначала я отвечала:
«Ничего страшного.»,— когда мои фрейлины спрашивали меня, что случилось.
Но, поскольку они были так обеспокоены, я в конце концов честно призналась им в своих чувствах.
Услышав мое беспокойство, Мастас неожиданно шагнула вперед и сказала:
— Я пойду и лично всё проверю, до того, как вернусь из отпуска. Я посмотрю, как он там справляется.»
Мастас сказала мне, что скоро уедет в отпуск… но мой брат уехал в отдаленный пограничный город. Она собирается проделать весь этот путь, чтобы повидаться с моим братом?
— Мисс Мастас, твой дом ведь далеко оттуда?»,— спросила Навье.
Это показалось мне чересчур, поэтому я спросила Мастас. Если бы она ответила, что он очень далеко, я бы сказала ей, чтобы она не навещала его.
По какой-то причине Мастас удрученно пробормотала в ответ на мои слова:
— Ах, ну…»
— Если это так, то тебе не обязательно туда ездить.»,— сказала Навье.
— Не волнуйтесь. Мне также любопытно, как он сражается против Вечной Тысячи Бандитов.»,— сказала Мастас.
Я уже собиралась снова попытаться отговорить её, но остановила себя.
Мастас интересовалась моим братом, и, вероятно, поэтому она предложила поехать. Хотя она и не вела себя как аристократка, Мастас была действительно хорошим человеком.
В любом случае, я не хотела в одностороннем порядке вмешиваться в интересы Мастас к моему брату.
Наконец я искренне поблагодарила ее, и Мастас был поражена:
— Не нужно, Ваше Величество, для меня это совсем не сложно. Правда.»
Закончив разговор с Мастас, я отправилась на поиски своих родителей.
Мои родители не задержатся надолго в Восточной Империи. Я хотела провести с ними больше времени, прежде чем они уедут.
Вот и они.
Поднявшись на террасу второго этажа, я увидела своих родителей. Они шли с Хейнли по тропинке, которая была хорошо видна с террасы.
При виде их троих, идущих вместе, в уголке моей груди подул легкий ветерок.
Я была удивлена этой картиной, поэтому прижала руку к груди, глядя на своих родителей и Хейнли.
Была ли более трогательная сцена, чем наблюдать, как ладят ваши близкие?
Если бы родители Хейнли были живы… Я могла бы быть так же добра к ним, как Хейнли к моим родителям.
Было грустно думать об этом. Я не могла представить себе жизнь без своих родителей. Мне бы быстро стало одиноко…
Было ли глубокое одиночество под улыбающимся лицом Хейнли?
Когда Хейнли что-то сказал, мои родители начали смеяться.
Наблюдая за этой сценой, я приняла решение. Я сделаю его счастливым так же, как он делает счастливой меня.
Я все еще не верю, что его любовь будет длиться вечно. Но если не считать этого, он уже был моим мужем и моей семьей.
Они не знали, что Навье наблюдает за ними сверху.
Они пересекли красивую дорожку, усыпанную лавандой и васильками, и вошли в сад, полный тюльпанов.
Даже Навье не могла видеть их здесь. Возможно, это и к лучшему.
Атмосфера между этими тремя стала тяжелой, когда они вошли в сад.
Это произошло потому, что тема ушла от семейных и личных вопросов, чтобы сосредоточиться на государственных делах.
— На одном континенте могут существовать две Империи. Есть даже записи о существовании четырех Империй одновременно.»,— сказал герцог Троби.
— Вы имеете в виду время войны между четырьмя Императорами? Император Востока, Император Запада, Император Севера и Император Юга.»,— сказал Хейнли.
— Да… Императоров может быть много. Но чем больше Императоров, тем жестче конкуренция.»,— сказал герцог Троби.
— …»,— Хейнли внимательно слушал.
Герцог Троби продолжил говорить с беспокойством в голосе:
— Если не считать Совешу, Навье питает глубокую привязанность к Восточной Империи. Несмотря на то, что случилось, это все еще та страна, где она выросла.»
— Это так.»,— согласился Хейнли.
— Ваша роль Императора и Ваша роль мужа не всегда будут совпадать… Вот что нас беспокоит…»,— сказала герцогиня Троби.
— …»,— Хейнли нахмурился.
Хейнли нелегко было ответить на слова герцога и герцогини Троби.
389676
