Однако, поскольку между столом и дверью было большое расстояние, мне также было трудно сосредоточиться, потому что я нервничала, стоя спиной к двери.
У меня не было выбора, кроме как подойти ближе к двери.
Когда я положила подушку у двери и села на нее, я, наконец, почувствовала себя немного более непринужденно.
Положив бумаги на колени и немного, осторожно приоткрыв дверь, я почувствовала себя еще более непринужденно.
Хорошо, значит, теперь я смогу узнать, выйдет ли Хейнли из своей комнаты.
— …»,— Навье нахмурилась.
Но сколько бы я ни ждала, Хейнли так и не выходил…
Мог ли он… все еще стучать в дверь, думая, что я в своей комнате?
Отсюда я ничего не слышала, так что у меня не было возможности узнать это.
Просматривая бумаги, я почувствовала странное беспокойство.
Что, если он будет стучать в дверь так долго, что сломает себе руку? Или сдерёт с неё кожу?
В этот момент я собрала все свои бумаги и полностью открыла дверь, чтобы вернуться в свою комнату.
— …!»,— от неожиданности вздрогнула Навье.
Мое сердце пропустило удар, когда я увидела Хейнли, стоящего прямо перед дверью.
Когда он вышел из своей комнаты? Разве я не была внимательна всё это время? Я ведь даже не заметила никакого движения!
Пока я смотрела на него стоя в замешательстве, Хейнли пробормотал с расстроенным выражением лица:
— Неужели ты так сильно ненавидишь меня, моя Императрица? Так сильно, что убежала от меня сюда?»
— Я не убегала от тебя, у меня просто было слишком много работы…»,— ответила Навье.
Когда я попыталась объяснить, почему я здесь, в моём горле возник непреодалимый ком.
Почему я не пошла в супружескую спальню?
Если бы я пожаловалась:
«Ты сказал, что я тяжелая…»,— я бы выглядела как маленькая девочка, одержимая тривиальными вещами.
В конце концов, я заколебалась, прежде чем придумать правдоподобное оправдание с другим намерением:
— Ты поранился, упав с лошади… Я предполагала, что в таком состоянии тебе будет неудобно, когда я буду лежать рядом с тобой или на тебе…»
— Моя Императрица. Ты же знаешь, что со мной ничего не случилось, ты делаешь это нарочно, верно? Ты что, специально дразнишь меня?»,— спросил Хейнли.
— Сначала подумай, кто начал дразнить.»,— резко сказала Навье.
Я развернулась и направилась в свою комнату. Хейнли последовал за мной и настаивал на своем.
— Я сожалею о своей плохой актёрской игре. Я просто хотел привлечь внимание моей Императрицы, даже если это было так…»,— сказал Хейнли.
Мне действительно… захотелось шлепнуть и поцеловать его в этот момент. Почему он так мило разговаривает, даже когда оправдывается…?
Когда я уставилась на его рот, Хейнли заколебался и быстро добавил:
— Конечно, это не значит, что я не сделал ничего плохого…»
— Очевидно…»,— сказала Навье.
— Ты очень сердишься на меня, моя Императрица?»
— Не так уж и сильно… Кроме того, не твоя плохая актёрская игра заставила меня почувствовать себя оскорбленной…»,— сказала Навье.
— Правда? А что же тогда!?»,— спросил Хейнли.
— Подумай об этом хорошенько. Хотя я не знаю, будет ли твоя совесть так же тяжела, как моя…»,— тонко намекнув, сказала Навье.
— …!»,— Хейнли нахмурился с непонимающим выражением лица.
384624
