Подняв руку, Гу Цин Шань жестом приказал ей успокоится: — Будь потише.
Они были в районе офицеров, а тут было лучше не шуметь.
Шань Хай Ци Ся тоже это понимала, поэтому она понизила голос: — Такой подвиг невозможен. Кто ты вообще такой? Хотя не важно кто ты, ты точно не смог бы убить Шамана Войны.
Она была в совершенной растерянности, у неё не было идей, что делать дальше.
Меня распознали.
Шань Хай Ци Ся решительно возразила: — Соглашению? Да кто по своей воле захочет отдать своё тело чудови…
Гу Цин Шань махнул рукой, прерывая её: -『Я не говорю, что вы должны были сдаться. Я скорее хочу сказать, что они могли использовать свою силу и наследия в качестве разменной монеты, предложив вам стать сильнее. А вы, в свою очередь, могли бы отдавать им неисправимых преступников и других негодяев, чьи тела можно было использовать в качестве оболочки.
Таким образом, они смогли бы сбежать из клеток с Апокалипсисами, а вы бы получили огромные знания и наследия, одновременно наказав преступников.
Так, все были бы счастливы, и вы могли бы мирно сосуществовать. Со временем ваше общество, где и люди, и монстры живут в гармонии, начало бы процветать, и вы вместе смогли бы дать отпор Апокалипсису…
Но они не выбрали этот вариант, способный разрешить несколько проблем разом. Вместо этого они строили коварные планы и замыслы, чтобы воспользоваться вашим желанием стать сильнее через наследия, которые они применили как инструменты, чтобы занять ваши тела. Такой поступок и правда…как бы мне это сказать?』
Гу Цин Шань ненадолго задумался, а затем изрёк: — Неразумный и слишком высокомерный.
Шань Хай Ци Ся была совершенно потрясена услышанным, она буквально обомлела.
С каких пор, на этот мир стало возможно смотреть столь рациональным взглядом?
Да кто, в наш век опустошающих Апокалипсисов, вообще может остаться рациональным?
Она считала себя опытным человеком, многое повидавшим на своём веку. Она прожила немало тягот и невзгод, но она и предположить не могла, что Гу Цин Шань даст вот такой ответ.
Однако, если подумать, то мог ли нормальный человек ответить подобным образом?
И тут тоже есть своё, но — мог ли нормальный человек достичь того же, чего достиг этот культиватор меча?
Быть может, у тех, кто обладал силой, взгляд на мир всегда просто отличался от нашего…
Но если такой человек согласится помочь нам…
Всё обдумав, Шань Хай Ци Ся вдруг спросила: — Святой Меча Гу, ты не ушёл даже после убийства Шамана Войны. Я понимаю, что есть ещё дело с людьми из Мира Призраков, но что ещё ты намерен делать в нашем мире?
— Я пересеку этот мост, когда дойду до него. А пока, просто знай, что я не собираюсь становиться твоим врагом.
Шань Хай Ци Ся не отпускала эту тему: — Но действительно ли ты на нашей стороне? Если мы сразимся с монстрами, то нас ждёт неминуемое поражение. Встанешь ли ты на нашу сторону, на сторону человечества Гробницы Мириад Зверей, если мы начнём проигрывать?
Прежде чем он успел ответить, она уже опустилась на колени. И в этот раз она встала на оба, и крепко взяв его за руку, спросила, глядя ему прямо в глаза: -『Я единственная, кому когда-либо удалось убить монстра, но единственное, что я могу сделать, это защищать одну себя. Я не в силах укрыть никого в Школе.
Я могу только стоять и наблюдать, как Чунь Дао, Ван Шунь, и весь остальной Грот Западного Моря, да и вся Гробница Мириад Зверей, постепенно погружается в пучину бездны. Единственное будущее, которое их ожидает, это быть брошенными в Апокалипсис после того, как эти монстры завладеют их телами.』
По обеим щекам Шань Хай Ци Ся потекли слёзы, и она, всхлипывая, продолжала говорить: — Я… я сделала уже всё, что было в моих силах…но одной рукой не создать аплодисментов. Я абсолютно беспомощна… Гу Цин Шань, тебе удалось убить Шамана Войны. И я уверена, у тебя есть и другие способы борьбы с этими монстрами, поэтому я прошу… я умоляю тебя… пожалуйста, помоги мне!
Её чистые глаза и белоснежное лицо переполняло одинокое отчаянье, с которым она смотрела на свой последний лучик надежды.
Она крепко сжимала руку Гу Цин Шаня, ожидая его ответа.
Гу Цин Шань не отрывисто смотрел на неё, позабыв, что он только что собирался сказать.
Её лицо было ему хорошо знакомо, даже слишком, это лицо было выгравировано у него прямо в сердце.
Из глубин его памяти вдруг донёсся хриплый обессиленный голос:
“ — Кто-нибудь? Неужели никто не пришёл за этим мечом?»
Перед своей смертью, лицо Бессмертного Короля, сильнейшего Воителя Культиваторов Эпохи Древности, было наполнено отчаяньем, а из его глаз текли кровавые слёзы, пока он держал меч в руках.
И дело было не только в Бессмертном Короле.
Каждый культиватор, положивший свою жизнь на поле боя, и все его товарищи из прошлого…
В последние мгновения жизни, их лица были совершенно одинаковыми.
На протяжении бесчисленных лет, сейчас и раньше, человечество никогда не сражалась только с Апокалипсисом, потому что под руку с ним всегда шли козни коварных и могущественных чудовищ.
Во время Эпохи Древности, Призыватель Душ взял под контроль обе расы, Божеств и монстров Опустошения, вынудив человечество выковать для него мечи близнецы Небо и Землю.
Ну, а сейчас, в настоящем, монстры из гробницы захватывали тела людей, отнимая их жизнь и используя их, чтобы сбежать от Апокалипсисов.
А что до выживания человечества? Им было плевать на него с самого начала.
История существования человечества всегда была трагичной балладой, наполненной кровавыми слезами.
…но как именно можно изменить ситуацию?
Как можно спасти этих людей?
Можно ли их вообще спасти?
По какой-то причине, Гу Цин Шаню вспомнился момент из Эпохи Древности, когда в Небесном Дворце Заброшенного Облака, Се Гу Хун взял его в ученики, и слова, что он тогда сказал ему:
“ — Чистый ум и непоколебимое сердце, такие дети, как ты и правда редкость. Сегодня я приму тебя, как своего ученика, в надежде, что ты достигнешь своего Дао и положишь конец всей несправедливости во благо человечества.»
Когда он вспомнил эту сцену, пустота за его спиной задрожала и в ней, один за другим появились мечи.
Меч Прилива.
Меч Шести Путей.
Небо.
Земля
Четыре меча, излучая небольшую дрожь, застыли в воздухе у него за спиной.
Гу Цин Шань пришёл в себя и повернулся к Шань Хай Ци Ся.
Он посмотрел ей прямо в глаза и произнёс: — Мир полон несправедливости, и когда она попадается нам, культиваторам меча, на глаза, мы пресекаем её своим мечом.
