Яо Цзюнь открыл глаза и бросил ледяной взгляд в сторону Яо Линя.
“Мой чудесный сын делал многое за моей спиной все эти годы. Если бы я не был тяжело болен до такой степени, что не мог говорить и даже оказался в состоянии ступора, возможно, он не признался бы мне, что он сделал.”
Печаль наполнила его глаза, и он яростно продолжил: “Мой третий сын, которым я больше всего гордился, был убит им. Он убил своего младшего брата, чтобы не дать тому отобрать положение главы семьи. Если бы старшая госпожа не была слишком слаба, а старшая невестка слишком недостойна уважения, он определенно не позволил бы моему старшему сыну жить. Но у моего старшего сына замечательная дочь. Затем он начал преследовать Цин Эр после того, как я передал ей власть над семьей! Если бы Цин Эр не была девушкой, она бы не смогла прожить столько лет.”
Именно из-за того, что она была девушкой, Яо Линь не считал ее угрозой, оставив ее в живых…
Все, кто толпился вокруг кровати главы, были ошеломлены. Это было как гром среди ясного неба: ‘Яо Линь, которого мы поддерживали все это время, совершил такой возмутительный поступок?
Если бы третий мастер все еще был жив, мы определенно не поддержали бы его. Именно из-за смерти третьего мастера, старший мастер был слишком слаб, и, не желая, чтобы семья Яо попала в руки постороннего, мы поддержали второго мастера, чтобы тот стал преемником семьи.
Кто мог знать, что его руки были запятнаны кровью его брата?!
Если бы мы узнали об этом раньше, мы бы поддержали Яо Юнь Цин. Мы определенно не выбрали бы служить человеку, который мог убить своего собственного брата и пытался убить свою племянницу!
Семья Яо, конечно, не смогла бы далеко продвинуться, если бы она была поручена такому человеку, как он.’
Яо Юнь Цин промолчала.
‘Однажды я услышала, что мой отец упоминал, что у меня был дядя. Этот дядя обладал врожденным талантом и выдающимися способностями. Мой дедушка в нем души не чаял. Тем не менее, он погиб в результате несчастного случая, когда ему было восемнадцать лет. Он не успел жениться ни на одной жене или наложнице до смерти, поэтому у него не было потомков. Этот инцидент стал для дедушки самым болезненным и печальным в его жизни.
Однако то, что действительно задело сердце дедушки, так это то, что именно его второй сын убил его третьего сына.
Обычно убийство братьев происходило только в том случае, если они были от одного отца, но от разных матерей. Но все трое произошли от одной матери!
Как это могло не ранить дедушкино сердце?’
“Отец, я действительно знаю, что поступил неправильно. Пожалуйста, прости меня.”
Цвет лица Яо Линя серьезно побледнел, и он тяжело ударился головой о землю. Его лоб быстро покрылся синяками, а кровь лилась со лба. Но он не остановился.
Яо Цзюнь снова закрыл глаза, он ожесточил свое сердце и объявил: “Яо Линь убил своего родного брата. Он не достоин быть членом семьи Яо. Его имя должно быть стерто из зала предков, и он будет казнен тысячью порезов!”
Он, казалось, использовал всю свою силу, чтобы произнести это, когда он лег.
‘Если бы он просто взбесился, как обычно, возможно, я бы не обратил на это особого внимания. Но, конечно, я не позволю членам семьи Яо убивать друг друга. Так как он убил своего брата, он должен отправиться в преисподнюю, чтобы извиниться перед ним!’
“Отец!”
Приговор быть казненным тысячей порезов сильно поразил в сердце Яо Линя. Он душераздирающе закричал: “Отец, я не хочу умирать! Я действительно не хочу этого. Пожалуйста, отпусти меня. Я знаю, что поступил неправильно. Я сожгу бумажные подношения третьему брату. Я также буду навещать его могилу каждый день. Я обещаю никогда не повторять того, что я сделал. Отец, пожалуйста, прости меня.”
Тело Яо Цзюня слегка вздрогнуло, но он остался тверд в своем решении.
‘Дело не в том, что я не дал ему ни единого шанса. Просто он никогда ими не дорожил. Он совершил такой непростительный поступок. Если я прощу его сейчас, кто знает, сколько невинных жизней будет погублено его руками…’
