Школа загробного мира была окутана черными волосами, и это можно было описать только отчаянием. Никто не мог убежать, и даже дверь дрожала от страха. Единственное, что было хорошо, это то, что черные волосы не преследовали учеников. Скорее, он перекрыл кровавый дождь с неба. Ни одна капля крови не была невинной; они излучали огромные проклятия. Пациент, скрывавшийся в тумане, был источником проклятий; цель его создания заключалась в том, чтобы посеять страх и отчаяние.
Вся школа была поглощена черными волосами. Глядя на кошмарную женщину, Линь Сиси и человек с завязанными глазами отказались от борьбы. С пурпурных губ сорвался скрипучий голос. Мужчина с повязкой зажал левый глаз, и на этот раз он действительно был слеп. «Я только взглянул на нее. Значит, это и есть то, что находится за пределами Красного Призрака?»
«Ее присутствие внезапно стало слабым и сильным; кажется, она прорвалась через какое-то ограничение. Я не представляю, через какую боль нужно пройти, чтобы превратиться в нечто подобное ей. Я не могу себе этого представить». Руки художника свесились на бок. «Она ранена, и ее состояние нестабильно. Это отличается от слухов, которые я слышал о ней в городе; похоже, у нее проблемы с самоконтролем».
Его взгляд обратился к Чэнь Гэ, развалившемуся на земле, и выражение его лица стало более сложным. «На этом человеке есть мое присутствие. С тех пор как он вошел в школу, я думал о том, чтобы убить его, но всякий раз, когда я хотел сделать шаг, какой-то голос останавливал меня, словно я буду жалеть, если убью его. Сердце после смерти — это настойчивость перед смертью; мое сердце долгое время молчало, так что, возможно, он хорошо дружит с тем «я» за дверью».
«Ты за дверью? Ты имеешь в виду, что он долгое время выслеживал школу, нашел тебя за дверью, сблизился с ним и использовал это, чтобы войти в Школу загробного мира и завершить свой план» — это слишком хитро. Если бы мы убили его раньше, возможно, эта женщина не появилась бы». Человек с завязанными глазами ненавидел Чэнь Гэ, из-за него у него ослеп левый глаз.
«Возможно, это просто красивая случайность. Я за дверью — это просто замок. Если бы он подошел к нему с какой-то целью, его бы сторонились». Художник покачал головой, и его рука схватилась за сердце. «Самое глубокое отчаяние натолкнется на самую прекрасную случайность. Я не могу убить его, но он не проживет слишком долго. Женщина в его тени все еще не может контролировать себя. Присутствие за пределами Красного Призрака олицетворяет зло и обиду. Как только даже след ее существования перейдет в него, он потеряет себя».
«Вы ведь не пытаетесь спасти его?» Человек с завязанными глазами дольше всех следовал за художником, поэтому он хорошо его знал.
«Нам пора идти». Художник не ответил, а направился к Чэнь Гэ.
«У нас еще есть шанс. Чтобы открыть дверь, мы провели бесконечную подготовку. Одумайся, художник!» Линь Сиси схватил художника за руку. «Как только ты привел меня за дверь, ты сказал мне, что хочешь лично построить рай для всех отчаявшихся людей. Мы не можем сдаться сейчас».
Медленно подняв голову, художник посмотрел на кричащую каплю дождя, и на его лице появилась блеклая улыбка. «Я никогда не говорил, что сдамся. Я просто меняю холст».
Он повернулся к красному городу. «Тебе не кажется, что красный город подходит нам больше?»
«Ты действительно хочешь уйти?» Линь Сиси и человек с завязанными глазами не хотели, но художник принял решение. «Только когда половина сознания школы помогает мне, я могу сражаться с этой женщиной, но сейчас даже школа боится, а вторая половина одобрила Чэнь Гэ. Чан Вэнью пожертвовала собой, чтобы раствориться в двери. Она не поможет нам справиться с женщиной — она лишь будет искать возможность разрушить дверь. Только мы и монстр на окраине города, как мы можем победить?» Линь Сиси и человек с завязанными глазами не знали, что сказать. В их понимании художник был всесилен.
«Пациент, Чан Вэньюй и я сильно ранены, но про женщину ничего не известно. Действительно, сейчас самое время убить ее — я чувствую, что она тяжело ранена, но нам не стоит рисковать», — спокойно сказал художник. «Мы должны уйти, пока она разбирается с пациентом, иначе, когда она освободится, все мы можем быть поглощены ею. Посмотри на Красных Призраков на ее платье; я не могу представить себе судьбу хуже, чем попасть в ее руки».
Он рассуждал здраво; художник был не настолько глуп, чтобы попытать счастья против Чжан Я. Его черные зрачки видели многое насквозь. Самым влиятельным человеком в школе была Чжан Я, но именно художник знал школу лучше всех. «Если мы не уйдем сейчас, то не уйдем никогда».
Не оборачиваясь, художник пошел в сторону школы Му Янь, где был Чэнь Гэ, а Линь Сиси и человек с повязкой на глазах последовали за ним. Когда художник подошел, все Красные Призраки вокруг Чэнь Гэ пришли в полную боевую готовность. Сюй Инь предупреждающе посмотрел на художника. Сидя на земле, Чэнь Гэ почувствовал, что температура его тела падает. Когда он увидел художника, то был потрясен. Он вытащил комикс и пополз назад.
Дождь уменьшился. Художник, словно не видя окружающих Чэнь Гэ Красных Призраков, подошел к Чэнь Гэ. Его темные зрачки смотрели на Чэнь Гэ, а потом вдруг указали на комикс, который он держал в руках. «Не волнуйся, я не убью его. Если ты используешь эту силу, то не только ты, но и все, кого ты нарисовал, исчезнут».
Как только художник закончил, рядом с Чэнь Гэ появился нервно выглядящий мужчина средних лет. Он тоже был шокирован тем, что его вытащили из комикса. Увидев художника, он испугался, как дядя с серьезной агорафобией (п.п.: боязнь открытого пространства, открытых дверей), и быстро спрятался за Чэнь Гэ.
«Янь Даньян?» Чэнь Гэ был удивлен его появлением.
«У него есть сила, которую он может использовать только один раз в жизни. Он просто хотел использовать ее на мне». Из-за внезапного появления Янь Даньяна атмосфера перестала быть такой напряженной. «Я не видел эту силу раньше. Когда он станет Красным Призраком, он будет страшнее меня».
Художник разговаривал с Чэнь Гэ, но это был односторонний разговор. Тем не менее, художник не возражал. Он не упоминал ничего, связанного с Чэнь Гэ, как будто два друга болтали. Он много бормотал про себя, а затем бросил глубокий взгляд на Чэнь Гэ и повернулся к старому колодцу.
Видя, как художник уходит, у Чэнь Гэ возникло множество вопросов. Наконец он крикнул: «Художник!».
Высший Красный Призрак школы остановился, повернувшись спиной к Чэнь Гэ.
«Ты действительно Фань Юй?» Это был самый большой вопрос для Чэнь Гэ.
«Я не Фань Юй. Я художник». Художник ровным голосом посмотрел в глаза Чэнь Гэ, словно хотел ему что-то сказать. «В сердце каждого человека есть глубокий колодец. Мое состоит из перевернутого мира. А как насчет твоего?»
Дождь становился все меньше и меньше. Художник ушел вместе с Линь Сиси и человеком с завязанными глазами, а за ним последовали перевернутые монстры. Чэнь Гэ все еще сидел на земле, переваривая напутственные слова художника.
