Фан Синцзянь заговорил снова, — Третий дядя, вы двое хотите сохранить свои жизни? Если да, то извинитесь передо мной… и если вы сумеете убедить Ли Шуанхуа склонить голову, то, возможно, я сохраню вам жизнь.
Взгляд Фана Юэмина изменился в то же мгновение, теперь он испытывал ужасную нерешительность. Хотя теперь у него не было ни авторитета, ни выдающейся силы, жизнь лучше смерти. Особенно хорошо это показывали примеры в лице Деспота и Монарха Бури. Фан Юэмин в настоящем ужасе.
Ли Меймей почти не задумываясь поставила мужа на колени вместе с собой, и сказала, — Синцзянь, твой талант изумляет, в одиночку ты потряс целый мир. До этого нам недоставало проницательности, мы не увидели величественную гору Тай перед нами. Мы были неправы. Прошу, прояви великодушие и прости нас в этот раз. С этого дня мы обязательно исправим все наши прегрешения и предоставим тебе полную поддержку.
Фан Юэмин злобно закричал, — Ты что такое несёшь?! С ума сошла?! Даже если тебя не волнует позор, меня волнует!
Ли Меймей тоже закричала, — Фан Юэмин, бесполезный ты дурак! Из всех мужчин Земли, мне не повезло выйти именно за тебя. Всю свою жизнь ты только слушаешь, что тебе скажет мать, вся твоя жизнь крутится вокруг неё. Кто твоя жена, она или я?.. Если старуха сошла с ума и так хочет смерти, то я не хочу погибать вместе с ней.
— Ты… — Фан Юэмин посмотрел на собственную жену, словно видел её в первый раз.
Ли Меймей продолжала держать её на коленях, пока он пытался подняться. Она крикнула, — Фан Юэмин, можешь ты побыть мужчиной хотя бы раз в жизни? Даже лорды Монарх Бури и Деспот подчинились, а ты хочешь умереть со своей мамой и меня захватить?
Лицо Фана Юэмина продолжало меняться. Он очень расточительный человек, и очень боится смерти. Тем не менее, встать на колени перед Фаном Синцзянем ему не позволяла гордость.
Однако после того как Монарх Бури, Деспот, и его жена подчинились Фану Синцзяню, сдерживаться он уже не мог.
Он посмотрел на Ли Шуанхуа и сказал, — Мама, этого и вправду не исправить. Почему бы тебе просто не избавиться? И вообще, что бы ни случилось, Синцзянь ведь часть нашего клана. Если ты признаешь, что была не права, и присоединишься к нему, то Клан Фан станет сильнейшим на Земле. Разве твоей мечтой не было процветание нашего-
— Заткнись! — рявкнула Ли Шуанхуа, глаза её широко открылись и наполнились яростью, какой ещё не было в них.
Даже когда она проиграла Фану Синцзяню в бою, даже когда её совершенствование оказалось запечатано, такой ярости в её глазах не было. Однако теперь, когда её самый младший сын, которого она любила больше всего, просил сдаться, ярость наполнила её целиком.
Ли Шуанхуа посмотрела на Фана Юэмина и сказала, — Неблагодарный ты сын! Тоже присоединился к восстанию Фана Синцзяня? Если он угрожает тебе, то ты должен показать свою волю умереть, не сдаваться, даже если он убьёт тебя!
Хуа Меймей тоже закричала, — Мама! Юэмин твой родной сын! Если ты его любишь, то просто извинись перед Синцзянем. Ты правда так хочешь увидеть его смерть?
— Заткнись, сука! — Ли Шуанхуа хотела вырваться вперёд и убить Хуа Меймей на месте, но её физическое тело сейчас по силе почти не отличалось от тела обычного человека. Однако всего одна мысль Фана Синцзяня обездвижила её полностью. Сам юноша в этот момент почувствовал такое удовольствие, что его метод ментального совершенствования стал двигаться ещё лучше. Почти все негативные эмоции в его сердце исчезли.
— Сука. С этого дня ты изгнана из Клана Фан. Когда я выберусь отсюда, то убью тебя первой.
Фан Юэхэ покачал головой: — Мама, ты всё ещё думаешь, что сможешь выбраться?
Он уже давно разочаровался в личности своей матери. Фан Юэхэ указал на третьего брата с его женой и сказал, — Мама, ты хоть знаешь, какой помехой была для развития клана? Когда мы забирали власть над Кланом Фан, совершенно никто не сопротивлялся. Каждый был против твоей власти, и как только ты исчезла, стало ясно, что людей держал только страх перед тобой. Даже третий брат, твой самый любимый сын, пошёл против тебя. С тобой не осталось никого. Неужели даже сейчас ты не можешь понять, что все эти годы была неправа?
Каждая мышца в теле Ли Шуанхуа напряглась, воля её разума кипела. Насколько бы больно не было, какая бы гримаса боли не окутала её лицо, она всё равно безумно тянулась к своей силе, пытаясь вырваться из ограничений Фана Синцзяня.
— Неблагодарный сын! Думаешь, вы действительно смогли меня победить? Я жива, и однажды я выберусь из этого места. Тогда вам всем конец, я сформирую Клан Фан с нуля!
Фан Синцзянь смотрел на безумие Ли Шуанхуа с огромным удовольствием. Его метод ментального совершенствования циркулировал всё быстрее и быстрее, уже приближаясь к следующему прорыву. — Выводите их.
Фана Юэмина и Хуа Меймей увели надзиратели. В этот момент Фан Юэмин и Хуа Меймей почувствовали настоящий ужас. Когда их начали утаскивать из комнаты против воли, Фан Юэмин истерично закричал, — Синцзянь! Синцзянь! Не убивай меня! Прошу, умоляю тебя! Если ты отпустишь меня, то я обязательно заставлю старуху встать на колени! Она сейчас просто калека! Я буду пытать её каждый день и кормить отходами, она встанет на колени, обязательно!
Хуа Меймей тоже безумно закричала, — Ли Шуанхуа, ты старая ведьма! Ты серьёзно будешь просто смотреть, как твои сын и дочь умирают?! Старая ведьма! Просто встань на колени и извинись перед ним!
Фан Синцзянь улыбнулся Ли Шуанхуа: — Знаешь, вся твоя жизнь полная неудача. Даже собственного сына дисциплинировать не можешь.
В это мгновение Ли Шуанхуа снова вернулась в совершенно спокойное состояние и равнодушно ответила, — Я принимаю, что все мои дети неблагодарны. Но можешь даже не мечтать, что я склоню голову перед тобой, даже если убьёшь меня.
— О, я не собираюсь так просто убивать тебя. Это станет моей победой, только после того как ты полностью подчинишься и встанешь на колени. — Фан Синцзянь махнул рукой и надзиратели увели Фана Юэмина и Хуа Меймей за двери. — Раз ты не собираешься принимать свои ошибки, что бы ни случилось, остаётся только насилие.
Пока он говорил, Ли Шуанхуа, Фан Юэхэ, Фан Юэмин, и Хуа Меймей оказались перенесены им в зал предков Клана Фан.
Взглянув на мемориальные скрижали, Фан Синцзянь равнодушно сказал, — Два года назад ты силой заставила меня встать на колени. Угрожала мне, требовала, чтобы я отказался от свободы и на всю жизнь стал рабом Фана Синчэня. Ли Шуанхуа, посчитать ведь не трудно, так что скажи, насколько я обошёл Фана Синчэня?
Ли Шуанхуа молчала, поэтому Фан Синцзянь ответил за неё, — Сейчас мой талант и совершенствование обошли Фана Синчэня в десять тысяч раз. По сравнению со мной твой сын и внук просто грязь под ногами. Но ты ведь всё равно не понимаешь?.. Два года назад ты заставила меня встать на колени силой. Сегодня я использую силу на тебе, и ты искупишь свои грехи.
Фан Синцзянь махнул рукой. Воздух толкнул Ли Шуанхуа к табличке его матери, Ли Юэжу.
— Ли Шуанхуа, сегодня ты встанешь на колени и признаешь свои ошибки. Покайся и искупи свои грехи.
Больше Ли Шуанхуа не могла сдерживаться: — Ублюдок, хочешь чтобы я стояла на коленях перед неблагодарной дочерью? Смогла бы твоя мать принять это? Не боишься, что её сейчас разрывает от злости в аду?
