Когда я впервые попробовал изучить Меч Голодной Смерти, Дьявольская Луна была разочарована.
— Ты не голодал больше трёх дней за всю свою жизнь?
Она не заметила моих усилий. Понаблюдав за мной лишь несколько секунд, она сдалась, махнула на меня рукой, а потом развернулась и ушла.
— Как ты освоишь Умение Бога Дьявола, не зная этого?
Дьявольская Луна провела мне экзамен только для того, чтобы у неё была отговорка. Ей всё равно больше нечего ждать от этого мира. Всё уже кончено.
— Это моя вина. На секунду у меня появилась надежда…
Именно тогда я выучил «голод».
Однако её отношение сильно изменилось, когда я выучил Меч Смерти от Жажды.
— Твоя техника слишком простая.
Дьявольская Луна наблюдала, как я сражаюсь с мертвецом. Я чувствовал, как мало-помалу начинаю меняться. Дьявольская Луна больше не хмурилась, даже когда я неловко взмахивал мечом. Вместо того, чтобы отвернуться от меня, она давала советы.
— Я не могу найти изюминки в твоем мече, что, на самом деле, не очень хорошо. Движения слишком простые, и это делает тебя уязвимым.
Человек с юга, какой-то там дикарь… подарил Дьявольской Луне надежду.
— Твой меч должен бросать вызов не человеческому роду, а всему миру. Клинок олицетворяет не только тебя. Сейчас твой меч — это меч Фракции Чести, а не Школы Дьявола, что весьма странное совпадение.
В первый раз этот зомби убил меня с одного удара. Но время шло, и теперь я могу с легкостью с ним справиться. Это стало чем-то само собой разумеющимся, ведь каждую ночь Злой Дух приводил ко мне зараженных, и я умирал от их рук. Чем больше травм людей, умерших от жажды, я переживал, тем сильнее становился мой клинок.
— У тебя должен быть собственный почерк .
Когда мой меч стал достаточно сильным, Дьявольская Луна, наконец, взялась за мое обучение.
— Собственный почерк? Что это значит?
— Это ключ к использованию боевых искусств. Как же нелегко разговаривать с дикарем, родившимся за Северной Стеной! — повысила голос Дьявольская Луна. — Подумай о том, как ты открыл Меч Голодной Смерти. О чём ты думал в этот момент?
— Я думал о голоде.
— Да, но было ведь что-то ещё. Видимо, ты даже не осознал этого, но всё равно смог проникнуть в суть Умения Бога Дьявола… Ладно, сейчас я тебе всё разъясню.
Мы сели на снегу, друг напротив друга.
— Итак, закрой глаза и представь яблоко. Визуализируй его в своей голове.
— Яблоко… Вы про фрукт?
— Да, самое обычное яблоко. Представил?
— Ага.
— Какое оно на ощупь?
— Что?
Ну и странные вопросы у Дьявольской Луны. Что значит «на ощупь»? У меня же на самом деле в руках ничего нет, как я могу сказать, какое оно на ощупь? Я растерялся, а Дьявольская Луна внимательно разглядывала меня.
— Ты не знаешь?
— Я должен представить это или как-то почувствовать через силу?..
— Все в порядке. Если не знаешь, то так и скажи.
— Да, я понятия не имею.
— Ясненько, — Дьявольская Луна улыбнулась, словно вся эта ситуация забавляла её. — Аты честный малый. Прекрасно! Теперь ещё раз подумай о голоде.
И я начал вспоминать. Я думал о мотыге, которой крестьянин бил по сухой земле. О жесте, которым он ударил ребенка по лицу. Я думал о детях, копающих глину вдоль реки, чтобы сделать из неё печенье.
— Вспомнил? — шёпотом спросила Дьявольская Луна.
— Да.
— Какой голод на ощупь?
Глиняное печенье хрустит и рассыпается на зубах. Я касаюсь его языком. Оно сухое и рассыпчатое.
— Сухой и рассыпчатый…
— Какой запах у голода?
— Земляной.
— Ого. А что это за земля? Есть ведь разные типы почвы: для сельского хозяйства или для изготовления керамики, чернозем или красная глина. Мне любопытно, какая земля у твоего голода?
— Это глина, — сказал я с закрытыми глазами. — Не просто глина, которую можно вычерпать возле реки. Это чистая глина, в ней практически нет песка или мелкой гальки.
— Понятно. Какой вкус у голода? — голос Дьявольской Луны смягчился. — Ну же, это ведь самый главный вопрос. Какой у твоего голода вкус?
— Горький, — ответил я. —Дети сушат на солнце печенье из глины. Им всё равно нечем больше заняться, поэтому они сидят и просто ждут, когда глина высохнет.
— Дети ждут солнечного света.
— Да.
— Голод — это дети, ждущие солнечного света.
— Да, так и есть.
— Понятно. Это твоя поэма, — чистый голос Дьявольской Луны был подобен белоснежному снегу. — Когда я тебя спросила, какое на ощупь яблоко, ты сказал, что не знаешь. Но что случилось, когда я спросила тебя о голоде? Ты почувствовал глину в руках и во рту. Ты нюхал глину, жевал её. То же самое случается, когда ты видишь текущую реку. Ты слышишь шум воды.
Последний путь старика. Лодка. Ночное небо. Он никому не хотел причинить вреда, но в итоге его смерть в одиночестве была напрасной.
— В отличие от голода, у яблока есть конкретная форма. У него есть вкус, в то время как голод безвкусный. Но ты смог о голоде рассказать намного больше. Для тебя голод — это глина, солнечный свет, река, дети. Смотри, в этом и есть твой талант! — сказала Дьявольская Луна. — Теперь открой глаза.
Я послушно распахнул веки. Дьявольская Луна сидела, подперев бока руками.
— Ты не смог ответить мне, какое яблоко на ощупь, потому что ты не воскресил его образ в своей памяти. Если ты когда-нибудь ел яблоко, то ты точно знаешь ответ, — Дьявольская Луна с улыбкой развела руками и сделала вид, будто разрезает яблоко пополам. — У яблока гладкая кожура. Она блестящая, но слегка шероховатая. Обычно я ем яблоки прямо вместе с кожурой, но больных детей кормят по-другому. Яблоко нужно разрезать пополам…
Казалось, что в её руке на самом деле было яблоко.
— Зачерпнуть его ложкой и отправить в рот ребенку. Ложечку за маму, ложечку за папу… Тебя так кормили, когда ты был маленьким?
Да. Я помню, как воспитатель из детского приюта делала так. Она зачерпывало яблоко ложкой и кормила меня, когда я был болен.
— Какая текстура у этого яблока?
— Оно хрустит во рту.
— Именно! Ты слышишь, как хрустит на зубах мякоть яблока, когда его жуешь. Это всё? Ты чувствуешь только это?
— Рот наполняется яблочным соком.
— Да-да, вот оно! Оставшаяся срезанная яблочная кожура сморщивается, а яблочный сок стекает по руке матери, что держит этот плод. А потом ты говоришь… Что это? Может быть, слова извинения?
Я думал, и пока я погружался в свои мысли, Дьявольская Луна всё поторапливала меня:
— Ты видишь яблоко? Оно разрезано пополам, в ложке остался сок. Ты видишь яблочную кожуру? А руку матери? За что ты извиняешься?
А за что я извиняюсь?
— Ребенок получил почти всё яблоко, но потом заметил, что матери досталась одна только кожура. Но ведь её ребенок подхватил простуду, он болен. Таково сердце матери.
Почему-то на душе стало теплее, даже несмотря на то, что мы сидели посреди снежного поля. Наверное, это улыбка Дьявольской Луны растопила моё сердце.
— Я также вспоминаю о детях, чьи матери никогда не давали им яблок, — улыбка Дьявольской Луны длилась недолго. — Вспоминаю о матери, которая не покупает яблоки. Вспоминаю о матери, у которой нет денег, чтобы купить яблоко. Вспоминаю о ребёнке, который заболел и слег в постель, но некому о нём позаботиться. Вспоминаю о ребёнке, который умер из-за того, что о нем не позаботились.
Глаза Дьявольской Луны потемнели, от нее исходила сильная истощающая энергия.
— В этом мире нет такого места и такого человеческого сердца, которое не было бы запятнано.
Я содрогнулся всем телом и буквально онемел.
— У голода нет формы, нет вкуса, нет запаха. Голод — это глина, река, дитя, одно единственное яблоко. Во время голода ты жаждешь даже обычной глины. Вот оно!
Почувствуй муки жажды! Жажда наполнена вкусом, у неё есть свой аромат. Она манит. Она просит, чтобы ты съел это яблоко. Главное — это память! Память — это чувства. Это доктрина, это основа нашей школы. Твой голод — это чувство, с которым ты вычерпываешь глину, держишь её своими руками. Это твое Умение Бога Дьявола!
На моей спине выступил холодный пот. По телу побежали мурашки.
— Простой народ постоянно сталкивается с несправедливостью, но они не могут об этом сказать. Не могут это повергнуть. Чувство обиды, что не нельзя искоренить, продолжает громоздиться, оставаясь лежать грудой камней на душе. Но бойцы нашей Школы Дьявола отличаются, — Дьявольская Луна посмотрела на меня. — У нас есть меч.
Сам того не понимая, я крепко сжал рукоять своего клинка.
— Пока кисэн (1) поют, пока поэты декламируют стихи, мы размахиваем мечом. Какая разница между разбойниками в зелёном лесу и воинами с клеймом Школы Дьявола? Те люди просто махают клинками наобум, но наш меч всегда находит свою цель. Вот и всё.
Так началось моё обучение.
— Разве это жизнь? Это смерть! Разве это меч? Это зверь! Хочешь умереть? Хочешь быть зверем?
— Нет! — ответил я и стиснул зубы. — Я живой человек!
— Если так, то поторопись и утоли свою жажду! Жажду, которую вызвал голод!
Я собрал 112 голодных смертей. Среди них был ребенок, который грыз глиняное печенье. Я почувствовал во рту песчинки земли.
Первая форма Умения Бога Дьявола — Меч Голодной Смерти.
— Ты нашел свой голод — это глина. Теперь ты должен написать поэму своей жажды. Для тебя голод — это ребенок, ждущий солнечного света. Какая же для тебя жажда?
Я собрал 48 смертей от жажды. Среди них была старуха, что всё пила и пила морскую воду(2). Соленая вода плескалась в моем желудке.
Вторая форма Умения Бога Дьявола — Меч Смерти от Жажды.
— Для тебя голод был глиной, а жажда — морем. Но ведь море олицетворяет не только муки от жажды. Вдобавок это ещё и страдания людей, утонувших в морской пучине. А есть люди, утонувшие в реке. Понимаешь? Какая же для тебя вода?
Я собрал 37 смертей от утопления. Среди них был отец, который отдал последний вдох своему ребенку. Я погружаюсь в воду, чтобы поделиться своим дыханием.
Третья форма Умения Бога Дьявола — Меч Смерти от Утопления.
— Голод — это глина. Жажда — это море. Утопление — это последние вздох отца. Земля, вода и воздух уже твои. Должно быть что-то еще! Какая для тебя зима?
Я собрал 96 смертей от холода. Среди них был новорожденный ребенок, который примерз к окоченевшему телу уже мертвой матери. Я крепко обнимал его труп, пока не замерз.
Четвертая форма Умения Бога Дьявола — Меч Смерти от Холода.
Наступил рассвет. Затем утро. Минул полдень. В этом мире прошла уже половина дня. Я собрал 293 смерти.
— Твой меч… — Дьявольская Луна медленно открыла рот. — Ты действительно сильно изменился.
Взгляд Дьявольской Луны тоже поменялся.
— У всех людей разные таланты. Стиль боевого искусства отражает то, какая у человека была жизнь. Привычку нельзя исправить или изменить, особенно это касается Умения Бога Дьявола. Но у тебя… много вариаций. Очень много.
— Да, я часто слышу, что у меня много разных стилей. Извините, но Вам не кажется это всё чушью?
— Нет, о чем ты?
— Просто Вы так сказали…
— Честно говоря, это просто ерунда.
Но всё же. Эта ерунда… С этим ничего не поделать.
— Человеку сложно познать всю боль этого мира. Есть границы тех мучений, что ты можешь перенести. Это очень тяжело. Но если ты раскроешь все формы Умения Бога Дьявола… Что такое? — нахмурилась Дьявольская Луна, и я тоже повернул голову. — Кто-то идёт.
С той стороны, куда был направлен её взгляд, кто-то приближался. Это не мог быть зомби, ведь стоял день, но и явно не незнакомец, ведь в мире людей уже не осталось. Это был Ядовитый Змей, который пересекал снежное поле с главой Фракции Чести на спине.
— Хм, — Дьявольская Луна поморщилась. — Что здесь забыл этот старикашка, вдобавок с этим отбросом? Ха-ха, ты наконец-то и сам понял, что ты дряхлый дед?
— От тебя столько шуму, — сказал глава Фракции Чести, сидя на спине Ядовитого Змея.
— Но это так мило, что ты всё время волнуешься за меня.
— Волнуюсь? Я волнуюсь? Да мертвецы разразятся смехом, если услышат это! Видно ты, дед, совсем умом ослаб, раз думаешь, что я буду о тебе волноваться…
— Дьяволица, ты всё ещё не получила свои девять поклонов? Божечки… Ясно-понятно, я так и думал.
Дьявольская Луна поджала губы. Я про себя покачал головой.
«Девять поклонов? О чем это он говорит?»
— Это церемония, которая проводится, чтобы установить связь между учеником и его мастером, — объяснил Королевский Меч. — Сама церемония разнится от школы к школе. Где-то принимают только после девяти поклонов, где-то и трех достаточно. Не знаю, как это происходит в Школе Дьявола. Это тайный и священный ритуал.
«А как это происходило в твоей школе?»
— Ну, у нас нужно было выдержать девять ударов по голове от мастера, это и считалось девятью поклонами. Я выстоял 63 раунда, и это был рекорд в нашей школе. Здорово, да?
И в этот момент я понял, почему Королевский Меч отбитый на всю голову. Он с самого начала был таким.
— Помолчи, я сама решу, когда и кого принимать в ученики, — прямо заявила Дьявольская Луна. — Не вмешивайся не в своё дело.
— Твои слова — пустой звук! Я просто обязан вмешаться! — глава Фракции Чести слез со спины Ядовитого Змея и посмотрел прямо в глаза Дьявольской Луне. — Всем уже давно ясно, почему ты до сих пор не взяла этого парня к себе в ученики! Тебе просто жаль меня, вот и все!
— А? Да что ты говоришь…
— Да! Мы — мастера, и нас осталось всего двое. Ты единственная представительница Школы Дьявола, а я единственный, кто остался от Фракции Чести. Если ты возьмёшь ученика, то он станет мастером Школы Дьявола и вскоре останется единственным выжившим. Какой из этого вывод? Школа Дьявола выиграет без боя, Великая Битва Чести и Дьявола не состоится! Мы оба хотели покончить со всем этим. Мы поклялись, а клятву нарушать нехорошо. И я, конечно, прошу прощения, но разве я не могу принять это дитя к себе в ученики?
— Да, в этом… есть смысл.
Они будут в одинаковом положении, если каждый примет себе ученика. Чувства Дьявольской Луны открыты как на ладони, она всё ещё ощущает себя неловко перед главой Фракции Чести. Но…
— Ты такая упертая! — старик цокнул языком. — Так я и знал, поэтому проявил инициативу, — он хлопнул Ядовитого Змея по плечу.
Ядовитый Змей ухмыльнулся и потер щеку.
— Как… как это произошло? — глаза Дьявольской Луны округлились. — Старик, ты и это дитя…
— Отлично! С сегодняшнего дня называй меня мастером!
— Как ты посмел так со мной поступить?!
Дьявольская Луна накинулась на старика, и вот уже два великих мастера валяются в снегу и грызутся, как собаки.
— Я сегодня за весь день не получила ни единого поклона, но этот старикашка!..
— Хватит болтать! Если судьба дает тебе что-то, просто прими с благодарностью. Зря я боялся и не знал, как поступить, раз ты такая бесцеремонная!
— А что насчет Великой Битвы Чести и Дьявола?!
— Начали Великую Битву Чести и Дьявола мы двое! Но если станут сражаться наши ученики, это тоже будет Великой Битвой Чести и Дьявола!
— Если мой противник не ты, я не могу этого признать!
— Да кто тебя вообще спрашивал? Как проницательно, будто без тебя никто не знает! Ты тут не одна такая умная!
— Что ты там вякнул?!
Женщина вцепилась старику в глотку, тот в ответ схватил ее за волосы и вытаращил глаза.
— Вот все тебе вечно не так! Как мы тогда расколем этот мир?
— Я не знаю, о каком мире ты говоришь, но пейзаж, который вижу я, — это ледяной покров, и его невозможно расколоть!
— Тогда растопи его!
— Его может растопить только дьявольский огонь, и я являюсь дровами для этого пламени!
— Тогда кинь туда еще одно полено!
— Прости, но я не лжевоин Бэк До, что держит в руках хлипкую ветку вместо меча!
Старик и женщина продолжали спорить. Всякий раз, когда эти двое менялись местами, раздавался металлический скрежет столкновения их миров. Мир, который казался таким широким и безграничным, сосредоточился на собачьем бою. Пока эти два мира сражались, я посмотрел на Ядовитого Змея.
— Вот это неожиданность.
— Что ты имеешь в виду?
Похоже, он «действительно» поклонился учителю. Я не мог сказать о себе того же. Я спросил, повернувшись вполоборота:
— Ядовитый Змей, разве ты не глава гильдии Врат Небесного Озера?Ты точно можешь стать учеником другого мастера?
— Боже, если у тебя есть меч, которым ты можешь размахивать, ты дерешься. Если у тебя есть мастер, у которого можно поучиться, ты просишь его взять тебя в ученики. Я просто буду делать и то, и другое, — рассмеялся Ядовитый Змей. На его лице расползалась самоуверенная улыбка.
— Ядовитый Змей.
— Чего тебе?
— Давай кое-что проясним. Тебя ведь подтолкнуло к этому не чувство сострадания или сочувствия? Как бы то ни было, сейчас неподходящее время, чтобы показывать свою решимость старику из Фракции Чести.
Представители двух разных миров все еще громко переругивались. Эта ситуация отличается от той, когда ученики смогли вытолкнуть Ядовитого Змея в этот мир. Тогда его толкнула гордыня. Сам этот поступок оскорбляет оба этих мира, и я не могу это простить.
— Не знаю, о чем ты говоришь, — Ядовитый Змей потер щеку и в свою очередь уставился на меня своим единственным глазом. — Король Смерти, ты что, на чем-то сидишь? Если ты в чём-то сомневаешься, то давай проверим это с помощью меча, — сказал он, подняв клинок. — Это будет нелегко.
Есть простой способ проверить: нужно лишь активировать сканирование личности Ядовитого Змея. Но вместо того, чтобы сделать это, я тихо сказал:
— Ядовитый Змей.
— Ну?
— Ты когда-нибудь голодал?
Ядовитый Змей моргнул.
— Чего?
И в этот момент я бросился на него.
_________________
1. *Кисэн или кинё — куртизанка. Термин появился во времена Корё. Основное их занятие — танцы, песни и развлечения посетителей. Аналог японских гейш.
2. Утолить жажду морской водой не получится. На один литр такой воды приходится 35 г. различных солей. Соль не усваивается организмом, она выводится с мочой, но чтобы вывести 35 г. соли, потребуется 1,5 л. мочи, то есть, вывести придется воды больше, чем человек выпил. Это приводит к более быстрому обезвоживанию и выводит из строя почки. В 1950-м году ученый Ален Бомбар доказал, что можно продержаться около недели, если пить не больше 700 мл. морской воды в день.
