[Наша секта принадлежит к Пути Чести]
С этих слов его Учитель начал с ним диалог.
[Что такое Фракция Чести? Как бы ты ответил?]
Размышляя над вопросом своего Учителя, он глубоко задумался. Честь означает праведность, справедливость.
Подумав, он ответил.
[Вы можете в любой момент перейти на 97-й этаж].
Кто-то тихонько наблюдал за теперь уже погрузившимся в сон мангакой.
Художник не почувствовал чужого взгляда. Не потому, что он спал, а потому, что никто в мире не смог бы почувствовать такой взгляд.
Однако взгляд, несомненно, был прикован к мангаке. Смотревший находился в том же помещении.
«…»
В этом мире неосязаемая рука коснулась плеча художника.
И медленно подвигалась вверх и вниз.
Как будто утешающее похлопывание по спящему мангаке.
«…»
Губы владельца руки слегка шевельнулись.
Но голос не достиг художника. Не достигло и прикосновение. Поскольку они находились на разных уровнях бытия, он должен был уйти, не оставив следов.
«…»
Но не в этом случае.
«......, ......, ......»
Не было ни конкретного послания, ни божественного откровения. У мангаки не пробудился внезапно новый навык, и он не подвергся ментальной регрессии, связанной с идеями хитовых манг.
Но, каждый раз, когда рука касалась плеча, дыхание художника становилось все спокойнее
Ревность утихла, а обида улеглась.
«…»
Этой ночью мангаке приснился сон.
Совершенно бессвязный сон… Там был человек… парень… запертый в помещении, еще меньшем по размерам, чем студия мангаки, и постоянно сетующий и злящийся на мир. Все за пределами Башни было несправедливо… все внутри Башни было коррумпировано… казалось, для человека нигде нет места.....
Внезапно столь незначительный человек получил навык.
Навык, идеально ему подходящий… как будто кто-то долго наблюдал за ним и создал навык специально для него, он настолько хорошо подходил, что трудно было поверить в простое совпадение… если в навыке и было что-то особенное, то оно заключалось в том, что он был создан исключительно для человека… Навык заключал в себе всю его жизнь…
Возможно, этот человек был не один.
Даже, когда он стоял на коленях и причитал, даже, когда он выплескивал свою обиду на весь мир, человек был не один. Кто-то незримо присутствовал рядом с ним. Тогда он ничего такого не чувствовал, но теперь он знал. Настолько ясно, насколько только мог.
«С тобой.»
Утешая мангаку, человек шевельнул губами.
«Да пребудет с тобой удача.»
Мангака вдруг резко вскочил на ноги.
Он огляделся вокруг, как будто привидение увидел. Но в темной студии был только он один. По крайней мере, так ему казалось.
— …
Мангака нахмурил брови, думая о только что увиденном сне. Пока он отчаянно цеплялся и собирал воедино мимолетное содержание сна, словно вздох старухи, унесенный зимним ветром, в его голове сложилась история.
Поначалу он не был уверен, но постепенно образы становились все ярче и смелее.
Мангака кивнул, а затем позвонил по телефону.
— Алло, редактор?
— Автор? — раздался с той стороны раздраженный голос эльфа, кажется он только что проснулся. — Ты хоть знаешь, который сейчас час?
— А.
Лицо художника покраснело. И в самом деле, он звонил прямо на рассвете.
— Простите… Может, мне перезвонить позже?
С другого конца трубки послышался стон.
— Нет, в конце концов, не в первый раз…просто продолжай. В чем дело, автор?
Лицо художника снова покраснело, но уже по другой причине. Сначала ему пришлось откашляться.
— Речь идет о манге…
— Ах, да. Хм… Я тоже подумал, и… Если делать Хозяина Башни красивым мальчиком как-то слишком, то, может, сделаем его милым животным-талисманом с драгоценным камнем на лбу…
— Могу ли я перерисовать её?
Последовала тишина.
Мангака с тревогой ждал ответа, который пришел через некоторое время.
— Перерисовать?
Разглядеть выражение лица редактора было невозможно. По его ответу, художник не мог понять, сердится ли эльф, или ему любопытно.
Чувствуя некоторую вину, мангака объяснил,
— Да… Думаю, я смогу нарисовать что-то получше, чем-то, что я вам показал…
Снова тишина.
Художник поспешно добавил,
— Нет, просто… Я и правда думаю, что могу сделать гораздо лучше, чем вчера…
— Ты уверен?
На этот раз мангака промолчал.
Редактор подтолкнул, словно требуя подтверждения.
— Итак, ты уверен?
Художник глубоко задумался. Был ли он уверен? Верит ли он в верность выбранного пути? Сможет ли он на самом деле по нему пройти?
Нет, он не был уверен. Какая еще уверенность? За 15 лет он ни разу не был уверен в верности выбора пути художника. Существуют ли в мире вообще существа, которые планируют свою жизнь с полным пониманием и ясным видением? Мангака не знал.
Но все же…
Несмотря ни за что…
— Я возьму на себя ответственность. — Ответил художник, повесив голову.
Долгое молчание.
Наконец, голос на другом конце аппарата вздохнул.
— Автор, тебе необходимо зарабатывать деньги…
Художник понял его тон. Голосом, наполовину пристыженным, наполовину взволнованным, он сказал.
— Я справлюсь. Я смогу… наверное.
— Наверное? Что это значит…
— Пожалуйста, помоги мне. — Сказал художник. — Просто помоги мне немного.
И снова на линии между ними воцарилось молчание.
В конце концов, как это часто бывает в историях, эльф уступил первым.
— Уф, ладно.
Посетовал редактор.
— Хорошо. Я подожду.
На лице мангаки расцвела радость.
— Спасибо!
— Не говори спасибо, лучше сделай хит. Я тоже хотел бы получить бонус или что-то вроде того.
— Сделаю все возможное…
— Хорошо. Я кладу трубку.
Звонок закончился.
Убрав телефон, художник кивнул. Он аккуратно сложил рукопись, нарисованную им в прошлый раз, убрал её в ящик и взял карандаш. Его пальцы, более взволнованные, чем даже его сердце, постучали по чистому листу будущей рукописи.
Уверенности все еще не было, но предчувствия были хорошими. На самом деле хорошими.
«…»
И кто-то другой разделил с ним это чувство.
Он смотрел, как мангака приступил к работе. Карандаш бежал по бумаге так быстро, что казался не одним, а шестью пишущими принадлежностями, а лицо, бессознательно имитирующее персонажей, казалось не одним, а тремя. Вид мангаки, увлеченного до одержимости своей работой, на самом деле отражал его суть как Асуры.
Возможно, он не заработает столько, на сколько надеется.
Может, реакция людей заставит его разочароваться в собственных способностях и впасть в отчаяние.
Но, по преодолению всех трудностей, он поймет, что сделал все возможное для создания произведения.
А пока что мангака ничего не знал. Не знал, вероятно, и редактор.
Но тот, кто был рядом с ними, все прекрасно понимал.
«…»
Подобно облаку, пересекающему весеннее небо, теплый взгляд скользнул по художнику, а затем он отвернулся и ушел.
[Вы вступили на 97-й этаж].
Конец его пути приближался
