— …
Я некоторое время смотрел на своего сына.
Повисла тишина.
Убурка ежедневно чистил зубы аурой, поэтому его белые клыки ярко сверкали жемчужным цветом. Вечерний закат задержался на его зубах.
— Убурка.
Я заговорил. Молчание длилось уже некоторое время, поэтому мой голос звучал плавно.
— Если я отправлю тебя туда, ты станешь эмиссаром, предлагающим сдаться. Ты понимаешь, что это значит?
Убурка тихонько захихикал.
— Я знаю. Все, что знает и о чем беспокоится папа, знаю и я. Но я также знаю, что у папы нет другого выбора, кроме как выполнить мою просьбу. Пошли меня.
— Клянусь. Нет другого столь же благочестивого сына, как ты...
— Угор. Можно ли вообще применять такое прилагательное к слову "сын"?
— Почему бы и нет? Нарушь границы здравого смысла, сын мой. Язык создаем мы сами.
Наш разговор между отцом и сыном растворялся в вечернем небе.
— ...Подождите, вы двое. Что за чушь вы несете? — сказала [Ассистент писателя].
Казалось, ее удивил наш разговор.
— Мы сами создаем язык. Писатель может попасть в ловушку призрака языка и потерять из виду его суть. Таких подводных камней следует категорически избегать. Так что, если моя писанина не соответствуют правилам грамматики, дело не в том, что я ошиблась, а в том, что грамматика от меня отстала.
— Спасибо за поддержку, Ассистент писателя. Я рад, что мы с тобою на одной волне.
— Но давай отбросим эту мысль и скормим ее бродячим собакам. Ты посылаешь эмиссара в стан врага? Значит, твой...
— Мой сын. Убурка.
— ...Ладно. Я не буду спрашивать, каким образом ты заделал сына, похожего на огра. Я обычно избегаю вмешательств в сложные семейные дела, особенно, когда они запутаны, словно компьютерные кабели за столом. Просто расскажи мне, что ты планируешь... Ты отправляешь своего сына во вражеский лагерь?
— Да.
— Но это опасно!
Ассистент писателя глубокомысленно нахмурилась. Выглядело так, будто бы нахмурились даже ее очки.
— Разве ты не видишь, что происходит? Первое отделение Магической Башни призывает к сопротивлению до конца. И в таких обстоятельствах сын вражеского командующего прибывает в качестве заложника? Скажут ли они: "Идите сюда, выпейте с нами чай, а когда будете уходить, пожалуйста, осторожней на лестнице"? Или они скажут: "Мы захватили сына мерзкого Короля Смерти" и начнут снимать какую-нибудь мрачную драму про казематы?
Типичная аналогия для апостола Хамустры. Впрочем и другие охотники уровня апостола из Антимагического альянса её поддержали.
— Ассистент писателя права. ...Вообще-то, я даже не знаю, что такое мрачная драма про казематы, но давайте просто признаем ее правоту, потому что ситуация, мягко говоря, странная. Ведь мы уже дали им шанс.
— Мы дали им шансов более, чем достаточно! И все равно они отказываются сдаваться! Король Смерти. Дарованную тобой милость они топчут грязными ногами. Отдай приказ на немедленный штурм. Пусть воины Махоса возглавят штурм и вычистят эту конюшню.
— …Хотя убивать всех пауков слишком, один шпиль можно в качестве агнца пустить на заклание, верно?
Берсерк, апостол Боевого коня Вечных равнин и апостол Воплощения любви и похоти произносили разные слова и приводили разные доводы, но их намерения целились в одну сторону.
Они хотят устроить расправу.
— ...
Тогда у нас проблема.
[Меня поставили перед выбором потворствовать расправе.]
[Раз уж они так хотят, мне придется согласиться].
— Я бы предал пятерых глав великих гильдий, которые признали меня своим лидером.
Я обещал своим друзьям новую эру. Они и сейчас охраняют нашу базу, работают на благо жизни и безопасности простых граждан.
Таким образом, хоть их сейчас здесь и нет, на самом деле их присутствие столь же ощутимо, как и присутствие Духа-Хранителя, непосредственно следующего за мной.
— ...
Не успел я опомниться, как все командиры вокруг уставились на меня. В конце концов, окончательное решение должен был принять я.
Я взглянул на небо.
— Вечереет?
Небо 50-го этажа всегда пасмурно. Сейчас сквозь небольшую щель пробивался закат.
Вероятно, скоро стемнеет.
Нам предстояла долгая ночь.
— Пока не взойдёт рассвет и не озарит город.
Я посмотрел на Магическую башню.
— Время, отведенное им.
И тогда я посмотрел на Убурку.
— Следовательно, время, отведенное и [тебе].
Я не добавил, что это же самое время отведено [мне], а значит и [нам].
Я не сказал, что на меня тяжким бременем лягут последствия любых переговоров, проведенных без меня, в том числе все последствия неудачных переговоров. Не нужно было говорить, что если я и решаюсь его послать, то только потому, что очень ему доверяю, или что в случае неудачи я возьму на себя ответственность за его провал.
Не потому, что все апостолы Антимагического альянса слышали наш разговор. И не потому, что Первое отделение Магической башни каким-то образом подслушивало нас.
Потому что Убурка и так все понимал. Как он сказал, он знает все, что знаю я и о чем я беспокоюсь.
А значит, он знает, что у меня нет другого выбора, кроме как удовлетворить его просьбу.
Да, ему известно.
Не нужно лишних слов.
Я просто сказал:
— Мой сын.
А потом покачал головой и заговорил снова.
— Командующий воинами.
Убурка отвесил глубокий поклон.
Я постучал тыльной стороной ладони по его твердому и огромному лбу.
— Сделай то, что можешь, должен и хочешь, а потом возвращайся.
— Как прикажешь, глава семьи. — Ответил главный воин семьи Короля Смерти.
6.
— Одна ночь. — Cказал я апостолам. — До рассвета. До начала дня. И дальше можете делать все, что захотите.
— ...
— Я знаю, что вы ждали целое тысячелетие. И прекрасно понимаю, насколько бессовестно просить вас подождать еще немного.
Затем я глубоко поклонился. Так глубоко, что мой лоб едва не коснулся земли.
— И все же, несмотря на всю накопленную вами обиду, пожалуйста, удовлетворите мою просьбу.
— Не надо.
Апостолы смутились.
— Подожди, Король Смерти. Тебе не нужно кланяться...
— Точно! Без тебя мы бы не посмели даже мечтать о войне с Магической Башней...
Некоторые высказывали свои соображения вслух, другие колебались, кусая губы. Естественно, нашлись и те, кто не мог подавить кипящее дыхание.
— Хм...
— Мм.
Но даже самые недовольные не стали протестовать.
Обменявшись взглядами и собравшись с мыслями, апостолы высказались один за другим.
— Хорошо. Мы можем подождать еще одну ночь.
— Мы ждали тысячелетие, пока рухнет Магическая башня, мы можем подождать еще немного... Ну и ладно.
— Не важно одна ночь или тысяча ночей, даже тысяча лет не изменит этих сук из башни.
Хорошо.
— Спасибо.
Получив их согласие, я выпрямился и обернулся к Убурке.
— Ну и чем ты занят? Иди быстрее. Когда небо посветлеет, я лично возглавлю авангард и разорву последнюю паутину Магической башни. Тебе следует поспешить их убедить.
— Понял, Угор.
Убурка глубоко склонил голову. Затем, не дав никому шанса остановить его, Убурка побежал.
Да, он бежал.
Если прыжки длиною каждый в сотни метров можно назвать "бегом".
Баам!
Ворота магического шпиля просто пробило. Бах! Бум! За ними смело все слои барьеров и сотни магических защит. Тут же с вершины шпиля раздался сигнал тревоги. На самом деле крики раздались внутри шпиля еще до того, как прозвучал сигнал тревоги.
— Враг атакует! Враг атакует!
— Что там?! Кто это? Что происходит?!
— Я Убурка! Сын Короля Смерти! Я пришел сюда, чтобы поговорить с вами!
— Что за черт???
— Его сын? Короля Смерти? С кем же он спаривался, чтобы произвести на свет нечто столь непохожее?
— Ты всегда выламываешь дверь, когда хочешь поговорить?
— Хахаха! Переговоры — привилегия, доступная только сильным мира сего. Когда слабый просит переговоров, его даже слушать никто не будет. Я знаю. Я все знаю. Так что сейчас я буду показывать вам свою силу!
— Что ты знаешь?! Эй, эй! Подожди! Просто, просто подожди! Это уже не шутка...
— Запрашиваю подкрепление! Запрашиваю подкрепление! Нас уничтожают...
Бом.
Вместе с чьим-то криком железные двери шпиля снова закрылись. Похоже, они приготовили запасную дверь на случай прорыва.
Впечатляющая готовность.
Но кто во вселенной смог бы полностью подготовиться ко встрече с таким существом, как Убурка?
— ...
— ...
Апостолы с нашей стороны замолчали.
— Ух…
Ассистент писателя едва успела открыть рот.
— Довольно необычного эмиссара ты выбрал для предложения о капитуляции.
— Как же иначе. Когда у тебя нет сил, тебя и слушать никто не будет.
— Теперь я вижу, что ты его отец, а он твой сын. Вы похожи как две капли воды.
— Но у меня сердце гораздо чище.
— А?
— Что?
Наступила ночь.
И без того похожий на обсидиан шпиль, совсем замолк, когда его тьма слилась воедино с кромешной тьмой ночи. Стало так тихо, что начало казаться, будто бы его и не существует, несмотря на весь хаос, вызванный появлением Убурки.
Не слышалось ни голосов, ни шагов.
— ...
Время шло.
Я сидел, скрестив ноги, на голой земле и медитировал. Фармацевт ругала меня за то, что я слишком полагаюсь на ауру, но сейчас настало самое время её собирать при помощи ци-медитации.
Никто не решался нарушить мое уединение.
Обычные последователи испугались той грозной силы, которую я продемонстрировал десятью днями ранее. Апостолы оставили меня в покое из соображений безопасности.
Все-таки я был отцом, который отправил своего сына умирать.
— Ты совсем не волнуешься?
Только один человек не чувствовал необходимости обходить меня на цыпочках. Черная вдова.
Она опиралась на посох, словно на костыль. Клац, клац, она присела рядом со мной.
— Проклятье. Мысль о том, что придется жить так какое-то время, сводит меня с ума.
— Разве ты уже не восстановила свои магические силы?
— Они все еще восстанавливаются. Но целительница, которую ты привел, предупредила, что повторное использование магии может меня убить. Ха! Я бы могла убить ее одним движением пальца. Не припомню, когда в последний раз кто-то смел так со мной разговаривать. — Черная вдова ворчала. — Неужели все в вашем мире такие наглые? Просто, кого бы я не встречала...
— Зачем ты так поступаешь?
— А? Как?
— Ты же слышала, что использование магии может тебя убить. Почему ты готовишься ее использовать?
Черная вдова глубоко вздохнула.
Вдали в темноте мерцали три сотни факелов. Но ее взгляд был устремлен не на них. Ее взгляд с самого начала был прикован к первому шпилю, безмолвно возвышавшемуся вдали.
— Мне скоро придется ей воспользоваться.
— Ты же признала свое поражение в дуэли, не так ли?
— Да. Но я не могу просто стоять и смотреть, как эти сучки будут умирать.
Черная вдова говорила равнодушно.
— Что я могу поделать? Я должна умереть вместе с ними.
— Ты верная.
Аура медленно циркулировала по всему моему телу.
— Чаруму, верно? Тот паренек, что бежал со мной из Магической башни. Он так эффектно зарезал своего начальника, а со второго по пятое отделения продемонстрировали достойную Лиги Легенд смену позиции. Я думал, что среди вас не приветствуется преданность, но...
— Что такое Лига Легенд?
— Старая игра. Не меняй тему.
— У каждого человека есть кто-то особенный.
В голосе Черной вдовы по-прежнему не было эмоций. Она взглянула на три сотни факелов и апостолов, окруживших первый шпиль Магической башню.
— И гораздо больше неособенных.
— Постой, послушай. Не надо этой ерунды [Для тебя он особенный, так почему ты с ним так поступил?] Хочешь развлечь себя чувством морального превосходства, валяй. Но пожалуйста, поступи так же и со своими сучками.
Черная вдова выдохнула. В ее дыхании скопилось столько яда, что воздух потяжелел.
— Разве не смешно? [Мы осуждаем Магическую Башню.] [Мы скорбим по погибшим под гнетом Магической Башни.] [Поэтому мы невинные жертвы...] Что за кучка лицемеров.
Ее слова обжигали своей силой.
— Вот только все они — самозваные боги.
Я не стал отвечать.
Черная вдова глубоко вдохнула и выдохнула.
— Они помнят только о том, что им пришлось пережить по достижению 50-го этажа. Их ни капли не волнуют, чего они сами натворили, прокладывая себе путь наверх. Скорее всего, они давно забыли. А у тех, кто помнит, всегда наготове оправдание типа: "Я не хотел" или "Я-то был против, но так получилось". Каждый из них мусор.
Черная вдова говорила тише, чем горел костер.
— Проклятая гниль... Много говорят о справедливости, причинах, памяти, но на самом деле с самого начала просто рационализируют свои чувства. В конце концов, основной принцип культов приспосабливать доктрины под текущую ситуацию, верно?
Ночной воздух больше не дарил прохладу. От скопившейся ярости апостолов и ненависти Черной вдовы стало душно.
Черная вдова закончила злобой и презрением.
— Итак, Король Смерти. Первая Магическая Башня, мои сестры, которые ступили на 50-й этаж вместе со мной. Они ни за что не сдадутся. Встать на колени перед напыщенными самодовольными ублюдочными лжебогами? Лучше сдохнуть.
Я заговорил.
— Значит, ты встанешь вместе с ними?
— Да. Скорее всего, в конце они все равно все умрут или еще хуже.
Жар в голосе Черной вдовы постепенно угас.
Затем она снова заговорила беззаботным тоном.
— Так уж устроен мир. Если бы тот подонок был бы здесь, то он наверняка ляпнул бы что-то такое. Ставлю что угодно. Верно, Король Смерти?
7.
Я усмехнулся.
— Я не буду комментировать сказанное Духом-Хранителем.
— Правильно. Ничего не говори. Давай забудем о нем. Почему ты вообще решил послать своего сына эмиссаром?
— Тебе интересно?
— Не столько любопытно, сколько противно. Сидишь теперь здесь и хандришь. У меня аж живот сводит.
Черная вдова, похоже, рассердилась. По крайней мере она сощурила глаза.
— Посмотри на себя. Ты ничем не отличаешься от подонка Короля меча. Выше, выше, выше, оставляя позади тех, кто хотел быть рядом с тобой. Он же твой сын. Если ты о нем так волнуешься, стоило бы остановить его, а не…
— Я не волнуюсь. — Сказал я. — Нечего мне волноваться о своем сыне.
— ...
— Убурка сказал, что убедит их, значит, убедит. Это не моя прихоть. Ты, конечно, не знаешь, но однажды Убурка поставил на колени целый континент. Он герой своей эпохи, пообещавший добиться успеха. Я никогда не сомневался в своем сыне.
Воцарилась тишина. Черная вдова тихо закрыла глаза и заговорила.
— Почему ты так уверен? — С закрытыми глазами она тихо шелестела. — Их не переубедить, понимаешь? Я только что сказала тебе. Лучше умереть или испытать участь хуже смерти, чем сдаться. Они так не поступят. Они не просто не смогут, потому что...
— Он прошел через то же, через что прошли все вы.
Черная вдова вздрогнула. Медленно она открыла глаза.
— То же?
— Убурка. Его раса.
— К чему…
— Его народ когда-то поработила другая раса. В прошлом они даже поклонялись мне как богу. — Объяснил я. — И его народ выбрал другой путь. Путь, который вы не можете себе даже представить. Путь, который, кажется, и существовать-то не может. Убурка расскажет им, покажет им... [альтернатива] всегда есть.
— ...
— Если кто-то и сможет убедить их, то только тот, кто испытал то же самое, но пошел другим путем.
Я не смотрел на Черную вдову. Я смотрел на армию из трехсот человек и мимо них в небо.
— Мой сын наверняка уговорит твоих подчиненных сдаться.
Постепенно забрезжил рассвет.
