Маркиза Бэк Соль То убила ребенка. Виконтесса Сун Хык Син практиковала каннибализм. Виконтесса Тэ Ха Ран убивала мирных жителей. Графиня Па Сан У разрушила семью. Маркиза Сон Чжо Хэ не сумела предотвратить восстание. Баронесса Хэ Мён Сом, герцогиня Му Ви Шик, Король-Солнце...
Кто-то был глупым, кто-то некомпетентным, кому-то было просто безразлично. У сотни дворян была сотня обстоятельств, для которых они могли придумать тысячи оправданий. Однако общая черта была очевидна. Среди них... Нет ни одного человека, который бы не совершил преступления.
— Все… — свободно сказала виконтесса Ча Су Чон. — Все были слишком нерадивы последнюю тысячу лет, особенно последние шестьсот лет… нет, даже шестьдесят.
И ни один из них не спас больше людей, чем виконтесса Ча Су Чон.
— Что все они делали, когда десятки тысяч рабов из человекоподобной расы умирали в графстве Гом при добыче руды? Разве они не знали? Разве у них было недостаточно сил, чтобы вмешаться? Разве они не были готовы? Может и так. Но сотня лет — слишком долгий срок для такого оправдания.
Никто их них не был более талантливым, чем виконтесса Ча Су Чон.
— Восстание подавлено? Война закончена? Разве если уничтожить всех врагов в поле своего зрения, война закончится? Неужели они думают, что все исчезли? Они не исчезли, а просто притаились. Тот, кого когда-то били хлыстом по спине, никогда не забудет испытанную им боль.
Да.
— Тот, чья семья умерла, никогда не забудет, какой температуры была земля, когда он копал могилу.
В этом мире, который был не совсем миром, кто-то по имени Небесный Дьявол отдал поклон.
— Тот, кому приходилось уклоняться от едущей кареты, никогда не забудет этого унижения. Мать, чьего сына призвали в армию, из которой он не вернулся, никогда не забудет, как он выглядел, когда спал в своей постели. Тот, кому от голода приходилось зимой есть кору, никогда не забудет, как больно она царапает рот.
Кто-то по имени Небесный Демон отдал поклон.
— Разве они исчезли? Разве все в прошлом? Раз их обиды давние, то не нужно их рассеять? Раз их обиды скучны, то не стоят того, чтобы слушать?
Это не так.
— Это не так.
Все они поклонились.
— Как же тут не смеяться?
В этом мире, который ничем не отличается от других, кто-то отдал поклон. Потому что этот мир таков же.
В баронстве Шим Воль Сока камень, который никто не трогал, покатился сам по себе. Народ роптал. Говорят, что когда камень перекатывается сам по себе — это дурной знак.
Молодая барышня Бэк Соль То забила ребёнка-простолюдина кнутом до смерти.
Воды реки Хуанхэ еженощно бурлили без всякой причины. А лягушки, что выпрыгивали из речного потока, умирали, ударившись о землю.
В столицу королевства за один день ударило двадцать шесть молний.
— Тринадцать накладывается сверху и снизу, образуя двадцать шесть, — тарахтела гадалка у северных ворот.
Виконтесса Тэ Ха Ран убивала мирных жителей.
Предсказывать и распространять такие суеверия в стране считалось большим преступлением, поэтому столичная стража избила и выгнала гадалку. К тому дню еще не настал сезон дождей, но река уже вышла из берегов, перекрыв все подступы к столице.
Король-Солнце не выходил из дворца.
— Вы, власть имущие, должны взять на себя ответственность за прошлое.
Начались неурожайные годы, за ними последовали и болезни. Эти годы напоминали сгнивший позвоночник, каждый год — позвонок, в котором накопился гной. И каждый год, словно разлившаяся река, уносил кучу жизней.
— Вы все не обращали на это внимания, поэтому теперь вам придется выбрать человека, на которого падет осуждение простых людей.
И посреди разваливающегося королевства в декабре родилась девочка.
Девочка, которая пыталась встать на сторону народа.
— Вам придется выбрать меня.
Амниотическая жидкость не колыхнулась.
Прошлое какое-то время.
Наконец, маркиза Сон Чжо Хэ открыла рот и произнесла дрожащим голосом:
— Я против.
Виконтесса Ча Су Чон кивнула.
— Да, верно.
И сказала:
— Какой финал, по-вашему, должен быть подготовлен?
***
Первоначальная владелица этого тела отчаянно хотела найти…
«Хотя бы одного хорошего человека».
Баронесса Гу Вон Ха любила виконтессу Ча Су Чон. Я не знал почему, и даже не видел этого, но я чувствовал ее любовь в словах, что баронесса оставила.
«Неужели нет хотя бы одного хорошего человека среди правителей этого проклятого королевства?»
Поэтому баронесса начала вести записи. Используя свою магию, она исследовала каждого дворянина и записывала результаты своего расследования. Поэтому я, унаследовавший ее тело, глядя на пришедших на Дворянский Совет людей, читал информацию о каждом из них.
Но в записях баронессы Гу Вон Ха все не было изменений.
«Убийца».
Жестокий убийца.
«Тот, кто поднял восстание».
Тот, кто подавил мятеж.
«Тот, кто купил раба».
Тот, кто продал раба.
«Тот, кто совершил преступление по глупости».
Тот, кто совершил преступление из-за некомпетентности.
Информация, записанная Гу Вон Ха, была равноценна признанию вины. Из сотен ног, погруженных в амниотическую жидкость, ни одна не была окроплена кровью.
Поэтому баронесса Гу Вон Ха сдалась.
Она не могла остановить свою хозяйку.
— Возможно, причина, почему я именно сейчас восстановил контроль над сознанием...
Стоило мне подумать об этом, как я начал двигаться.
— Что такое? — склонила голову виконтесса Ча Су Чон. Её фиолетовые глаза смотрели вперед, отражаясь в моих глазах. — Разве я не предупредила тебя, Гон Джа? Я...
— Травма, — сказал я.
Виконтесса Ча Су Чон еще больше наклонилась ко мне.
— Что?
— Виконтесса, я видел твою травму.
— Знаю. Ты же все еще смотришь.
— Не только этот момент. С момента, когда ты получила титул баронессы, женившись на девушке... Я просмотрел почти всю твою жизнь.
Я схватил виконтессу Ча Су Чон за запястье.
— Если бы ты была по-настоящему счастлива, я бы никогда этого не увидел.
— Неужели? — покачала головой виконтесса Ча Су Чон. — Может, я недавно стала чуть более счастлива. Поэтому моя жизнь до сих пор была выставлена так, будто была полна тягот и невзгод. А с этого момента начнутся дни настоящего счастья.
— Нет.
С того дня твоя улыбка не изменилась.
— Я видел и то, что в конце концов ты получила титул герцогини.
И впредь твоя улыбка не изменится.
— С сегодняшнего дня и дальше ты будешь продолжать испытывать травму.
— Ты говоришь странные вещи, Король Смерти.
Виконтесса назвала меня по прозвищу, хотя я ей его не называл. Как она и сказала, она прочитала мое прошлое.
— Хочешь сказать, что я на самом деле несчастна и только притворяюсь счастливой? Мне плохо от твоих слов. Если бы я с самого начала лгала, мои возлюбленные не могли бы этого не заметить. Я...
— Бог, который никогда не возвращается в прошлое.
Я придвинулся немного ближе к виконтессе Ча Су Чон.
— Причина, почему вся твоя жизнь состоит из боли, проста. Конечно же, потому, что ты смотришь на чужое прошлое. Ты видела прошлое маркизы Бэк Соль То, видела прошлое виконтессы Тэ Ха Ран, видела даже мое прошлое.
Другими словами…
— Не было ни одного мгновения, чтобы ты не видела, как кто-то умирает. Это не может не быть болезненным. Ведь твоя жизнь состоит из сотен миллионов травм.
И еще ближе.
— Но вот что странно. Ты получила Взгляд Золотого Дракона и Дыхание Ледяного Дракона относительно недавно. Но вопреки ожиданиям, ты, кажется, еще раньше могла заглядывать в прошлое людей по собственному желанию. Поэтому ты всю жизнь стонала от страданий.
Я видел жизнь виконтессы Ча Су Чон еще до того, как она начала охоту на драконов. Уже тогда она страдала, читая чужое прошлое.
Но как?
Ча Су Чон в те дни не обладала силой драконов. Так как же она могла переживать чужую боль?
Есть только один вариант.
— «Бог, который никогда не возвращается в прошлое» — это полнейшая чушь. Ты — Бог, который продолжает возвращаться в прошлое.
Я посмотрел на молодую дворянку перед собой.
— Ты вернулась в прошлое с силами драконов. Так что ты с самого детства и до сих пор могла видеть травмы других.
Встретившись с герцогиней Му Ви Шик, виконтесса Ча Су Чон мгновенно увидела ее прошлую жизнь. Как будто знала все с самого начала.
Когда виконтесса Ча Су Чон встретилась с Королем-Солнце, она уже знала, как он жил. Как будто уже давно обо всем догадывалась.
— Ты постоянно повторяешь эту жизнь. Возвращаешься и возвращаешься. Живешь одной и той же жизнью. Знаешь, что должна сказать и как действовать. Ты вечно проживаешь одну и ту же жизнь, неустанно наблюдая за страданиями других. Поэтому вся твоя жизнь — травма.
Виконтесса Ча Су Чон молчала.
— Сколько раз ты уже повторила эту жизнь, хозяин башни? — спросил я ее.
Она не улыбнулась.
— Сколько раз ты ее будешь просматривать?
Ее лицо оставалось безэмоциональным.
В какой-то момент время в зале заседаний остановилось.
Маркиза Сон Чжо Хэ, которая роняла слезы, опустив голову от гнева, и Король-Солнце, который молча восседал на троне, замерли.
— Гон Джа, — произнесла виконтесса Ча Су Чон среди остановившегося времени. — А ты когда-нибудь считал песчинки на берегу реки?
Бессчетное количество раз.
— Мой ответ очевиден.
На лице виконтессы Ча Су Чон не отражалось никаких эмоций, будто с самого рождения она была такой бесстрастной. Как будто именно это и было ее настоящим лицом. Ее фиолетовые глаза равнодушно освещали мир, а губы никого не высмеивали и не благословляли.
— Вечно.
И в этот же миг пейзаж разбился.
