— Мне предстоит долгий путь, — пробормотал Ён У себе под нос, глядя на комок грязи в своей руке.
На этот раз ему удалось сохранить его форму, но всё равно был недоволен. Если бы только он мог использовать Осознанность для управления собственной силой.
«Но… теперь моя Осознанность естественным образом следует за мной».
Ён У улыбнулся, испытывая гордость и разочарование одновременно.
Сделав первый шаг после того, как довёл до предела собственные ноги, он отчётливо ощутил, что сильно изменился. Это стало особенно заметно, когда он прыгнул, и Осознанность естественным образом наполнила тело, создав множество других изменений, подтверждая: его тело принципиально изменилось.
Всё это время он неустанно тренировался, поэтому мышцы Ён У затвердели, как камень. Но сейчас стали мягкими, как резина. Философский камень и Магический контур давали ему огромное количество магической силы. Экстрасенсорное восприятие было яснее, чем обычно, Ён У мог чувствовать пульсацию каждой клетки и каждой мышцы своего тела. Однако он считал, что ему следует тренироваться больше.
Пусть ему удалось интернализировать Осознанность, он не синхронизировал её со своим телом. Нужно научиться всецело контролировать Осознанность, как он контролирует ауру.
— Похоже, ты понял основы.
С удовлетворённой улыбкой приземлился рядом Гальярд.
Ён У недоверчиво засмеялся. Система сообщала, что уровень его владения навыком 80%, но Гальярд говорил, будто он лишь делает первые шаги, как младенец. То есть ему многому предстояло научиться.
— Раз уж ты научился ходить, давай поучимся бегать.
Ён У помнил многочисленные приёмы, которые использовал Гальярд, атакуя Элохим на 23-м этаже, — различные применения Сунпо. Когда он пускал их в ход, враги ничего не могли сделать. Гальярд казался неуловимым, как призрак.
Ён У тоже не понимал, что пытается сделать Гальярд, и потому не мог вмешаться. А Гальярд применял свою Осознанность.
Глаза Ён У сверкнули. Вот оно, начало настоящего изучения Осознанности.
Тут его посетила другая мысль. Если это «ходьба», то каким тогда будет «полёт»?
— Что мне делать? — нетерпеливо спросил Ён У.
— Всё просто. И зависит от того, насколько хорошо ты усвоил основы.
Ён У молча смотрел на Гальярда. Уголок губ эльфа дрогнул.
— Вообще, лучше всего попробуй.
Гальярд попытался ткнуть Ён У веткой, которую держал в руке. Он сконцентрировал в ней столько Осознанности, что раздался звук конденсации воздуха и взрыв.
Ён У инстинктивно отшатнулся. Ветка чуть не задела его висок. Скрутившись, он вытащил Магический штык.
Когда ветка и штык столкнулись, что-то взорвалось. Две тени отскочили назад и снова столкнулись в воздухе.
***
Пант глубоко задумался.
— Я хочу, чтобы вы стали моими крыльями.
Он был счастлив услышать это.
— Стали сильнее.
От этих слов у него сжалось в груди.
— Набираться сил, пока не станем несокрушимыми, кто бы нас ни толкал.
Услышав последнюю фразу, Пант выругался.
«Проклятье…»
Он проклинал не Ён У, а самого себя.
Когда Ён У впервые сказал ему стать сильнее, Пант уверенно ответил, что станет зубами Ён У, а не крыльями. Но только чтобы никто не понял его истинных мыслей.
Всё это время разум Панта пребывал в смятении. Пант чувствовал, как со временем пропасть между ним и Ён У лишь увеличивается, поэтому боялся, что совсем отстанет.
Он продолжал тренировать Мугонг, но продвинулся недалеко. И не мог отделаться от мысли, будто безнадёжно отстаёт. Он слишком слаб.
С одной стороны, Пант не знал, почему он не в состоянии сосредоточиться на том, что так его мучит. Он молча смотрел на прыгающего по-лягушачьи Ён У и вдруг осознал, какая эмоция всё это время не давала ему покоя.
«Чувство неполноценности».
Для Панта Ён У был примером, он глубоко его уважал. Сначала он воспринял его как соперника и преследовал, чтобы сразиться, но потом, увидев его человеческую сторону, захотел познакомиться поближе. Но по-прежнему продолжал использовать зависть к его способностям для мотивации. Тогда Пант думал, что однажды сможет его догнать; других мыслей не было. А теперь он словно понял.
«Почему я не могу даже приблизиться к нему?»
Пант испытывал чувство неполноценности и одновременно уважение к Ён У.
Почему этот парень может, а он нет? Он тоже усердно тренируется. Но почему?
Раньше Пант чувствовал удовлетворение, только когда был лидером. Играя в войнушки с друзьями — он всегда брал на себя командование и всегда должен был быть лучшим на тренировках. Он не мог даже представить, что кто-то сможет его опередить.
Трон. Когда Пант был младше, он желал лишь одного и жил, веря: чтобы стать королём, он никогда не проиграет. Он наслаждался, если ему завидовали, и никогда не думал завидовать кому-то другому. И лишь усмехался, если его обвиняли в заносчивости.
А потом он встретил Ён У. Сразившись с ним, Пант почувствовал, как рушится его собственный мир. Он ошибался, считая себя центром мира. В Башне не счесть тех, кто опережает его.
Пант усердно трудился, чтобы наверстать, и вдруг понял, что почти с благоговением наблюдает за Ён У. Он поставил Ён У на пьедестал, которого в его мире раньше просто не существовало. Но догнать его не удавалось — Ён У уходил всё дальше.
Время шло, и Пант начал понимать. Он будет лишь со вздохом говорить: «Ну вот опять», — и думать, что ему никогда не угнаться за Ён У.
В какой-то момент он сдался. Теперь ясно, когда всё пошло не так.
Ён У по-прежнему оставался для Панта символом уважения. Он гордился ним за то, что тот шёл по этой трудной тропе в одиночку, но и сам Пант не должен был сдаваться.
«Это неправильно».
Что-то заставило Панта снова поднять голову.
Желание победить. Эмоция, которую он отбросил, поняв, что не в состоянии догнать Ён У.
Пант скрипнул зубами. Он подавил чувство неполноценности, и в нём снова разгорелась страсть к победе. Он хотел победить Ён У.
— Брат. Я собираюсь подняться на Башню, — неожиданно сказала Эдора, молча наблюдавшая за Ён У вместе с Пантом.
Пант очнулся от задумчивости и повернулся к сестрёнке. О чём она думала, наблюдая за Ён У?
Понятно, что она тоже изменила своё отношение. Её глаза, в которых светилось Озарение, были такими глубокими. На миг Панту показалось, будто он смотрит на свою мать, Психомедиума.
Одно он знал наверняка: они думали не об одном и том же. Пант испытывал желание победить, а новые мысли Эдоры, скорее всего, были продиктованы любовью.
Однако Пант не стал её спрашивать. У него свои мысли, Эдора может лелеять свои. Единственное, что он может, — продолжать поддерживать её как брат. Поэтому он лишь кивнул головой, ничего не сказав, а Эдора повернулась к нему и поблагодарила.
Взревел Божественный Магический Меч в руках Эдоры. Пант чувствовал идущее от него тепло. А после её ухода ещё немного понаблюдал за Ён У и Гальярдом, потом развернулся и зашагал прочь.
***
Главный старейшина приподнял очки и нахмурился.
— Что?
— Ваша Кровавая молния. Пожалуйста, отдайте её мне.
Он говорил уверенно, словно пришёл забрать своё, оставленное в ломбарде.
Главный старейшина уставился на Панта и отложил книгу. Он думал, что сможет отдохнуть, пока Король Му молчит, но его сын сейчас нёс чушь. Ему захотелось ударить по этому лицу, так похожему на лицо Короля Му, но он хорошо владел собой и вместо этого, сузив глаза, спросил:
— Хочешь сказать, ты знаешь, что такое Кровавая молния?
— Да, — Пант кивнул.
Кровавая молния. Символ Философа Кровавого Света. Оружие, основанное на Прорицании семьи Чонрам, на Управлении молнией.
Чувство соперничества, испытываемое Пантом по отношению к Ён У, превратилось в желание стать сильнее. Таким был результат размышлений Панта.
Однако, главный старейшина фыркнул, словно не собирался ничего отдавать.
— Нет. Ты не знаешь.
— Нет, я знаю.
— Нет, не знаешь.
Пант хотел сказать что-то ещё, но просто умолк. Главный старейшина улыбнулся. Он смотрел на Панта свысока. Улыбка была насмешливой.
— Мне сказать тебе правду?
Пант кивнул.
— Ты слаб.
Пант вытаращил глаза. Его спина задеревенела. Он сжал кулаки.
Главный старейшина продолжал насмехаться.
— Даже не думай отрицать. Я прав, не так ли? Твои братья? Да. Большинство из них ещё слабее тебя. Но есть и те, кто сильнее. Не забывай, большую роль в том, что ты считаешься наследником престола, сыграли твои мать и сестра.
Пант молчал.
— Хотя ты прославился, как часть семьи Чонрам, в мире много монстров. В самой деревне полно воинов сильнее тебя и ещё больше в Башне.
Пант стиснул зубы. Однако Главный старейшина на этом не остановился.
— И ещё одно. Ты даже не умён.
Красные глаза Панта дрожали. Люди часто говорили, что он прост и агрессивен. Но только когда относились к нему хорошо. Иными словами, это означало, что он глуп и делает всё сгоряча.
Главный старейшина скромно трудился в своём кабинете, но в племени не было никого заносчивее его. Даже Королю Му приходилось ему кланяться. Хотя, главный старейшина мог себе позволить так себя вести.
— Я силён. Умён. Он мёртв и его больше нет, но даже Чёрный Рассвет из Армии Дьявола ничего не мог мне сказать. Как ты думаешь, кто вычистил этот архив? Кто помогал твоему отцу добраться туда, где он сейчас?
Главный старейшина не излучал никакой особой ауры, но Пант чувствовал себя раздавленным. Словно кто-то сжимал его сердце. Дышать становилось всё труднее. Сердце чуть не выскакивало из груди, а одежда промокла от пота.
Философ Кровавого Света. Хоть его и затмевал Король Му, он по-прежнему оставался опорой племени. Он показал миру, что у него ещё есть сила. Даже Вальтц пришлось склониться перед ним.
Пант, скрипнув зубами, выдавил:
— Вы, сэр…
— Правильно, — надменно кивнул главный старейшина и продолжил: — Кровавая молния символизирует меня. Я заслужил это, когда сражался всю свою жизнь, падал, думал, учился, проигрывал и снова сражался, пытался, ждал и снова ждал. Кровавая молния — это я.
Главный старейшина нахмурился. Его лицо исказил гнев.
— И что?
Звериная ярость сотрясла воздух. Пант не мог сказать, что именно дрожит: воздух или он сам.
— Парень, который недостаточно силён и недостаточно умён, хочет то, что принадлежит мне? Вернись.
Это был откровенный приказ. А также предупреждение не желать того, что тебе не принадлежит, если не заслужил.
Плечи Панта дрожали. Ему казалось, он падает с утёса точно так же, как при первой встрече с Ён У.
Его мир снова рушился. Последняя гордость была растоптана.
Он смотрел на Главного старейшину красными глазами. В обычной ситуации он бы устроил истерику и пнул дверь, чтобы уйти, но сейчас склонил голову.
— Пожалуйста, дайте мне шанс.
