— Однажды я хочу подняться на вершину Башни, которой не достичь даже богам и демонам. Разве тебе не любопытно, что там? Чон У…
— …Если встанешь у меня на пути, я могу сбросить тебя. Ты же меня знаешь, да? Оставайся со мной до самого конца.
Виера Дюн сказала это, словно шутя, но, когда брат встал у неё на пути, она отвернулась от него, как и обещала. Настолько она стремилась подняться на вершину.
Брат не раз спрашивал, почему она так одержима этим. Он не понимал её ненависти к Оллфован и Королеве Лета на 77-м и 76-м этажах. Но, когда спрашивал об этом, Виера Дюн только улыбалась и никогда не отвечала.
Она всегда была такой.
Если что-то случалось, она просто улыбалась, и никто не знал, о чём она думает. Из-за этого брат Ён У порой боялся её, но думал, что хотя бы её любовь настоящая. Драконьи глаза тоже говорили, что она настоящая. А потом Чон У пронзили мечом.
И всё равно никто не знал, откуда взялась её одержимость вершиной.
Поглотив Виеру Дюн Вампирическим мечом Батори, Ён У понял: она добилась желаемого. Та, кого он поглотил, определённо, была Виерой Дюн. Но лишь пустой оболочкой. Оболочкой, оставленной позади. Остатком. Следом. «Истинной» Виеры Дюн в нижнем мире уже давным-давно нет.
Через канал связи с Матерью Землёй Виера Дюн понемногу расширяла данные своего «Я».
Перенос тела и Ограбление разума. Если две силы применять с умом, можно копировать своё «Я» сколько заблагорассудится. Взяв их за основу, Виера медленно поглощала Мать Землю, словно вирус, тайно пробравшийся в компьютер и поглотивший программное обеспечение.
Конечно, по сравнению с великой Матерью Землёй, Виера Дюн была крошечной сущностью — песчаный замок, сколько бы он ни рос, его легко смоет большая волна.
Но что, если песчаный замок будет бесконечно разрастаться и станет прочнее? Если данные «Я» Виеры Дюн постепенно проникали в данные Матери Земли и контролировали божественный мир? Не могла ли она уничтожить её?
Контроль сознания применим не только против врагов. Его можно использовать на богах и даже на себе самом. Бесконечное сознание Виеры Дюн стало единым, и в конечном итоге она успешно поглотила Мать Землю.
Конечно, ей в этом помогало ещё кое-что
«Философский камень и Драконье сердце. Даже Камень души».
Виера Дюн оставила Вальпургиевой ночи базовый Философский камень, завершив бóльшую его часть. У неё же оставалось кое-что другое. Она забрала половину Драконьего сердца Чон У и использовала его.
«Поэтому она ударила его в спину».
Брат унаследовал Драконье сердце от древнего дракона Калатуса. Если бы всё прошло гладко, как задумывал Калатус, это могло привести к воскрешению нового Драконьего вида. Вероятно, после падения в нижний мир в результате борьбы с богами и демонами он пытался создать новую сверхъестественную способность Драконьего вида.
Сначала Ён У думал, будто Виера завладела ещё одним источником магической энергии, но сейчас, оглядываясь назад, понял: она с самого начала собиралась поглотить Мать Землю.
Скорее всего, она точно так же воспользовалась Камнем души. Люсиэля боялись даже боги и демоны. Если Камень сохранил частицы подобной сущности, он мог оказаться чрезвычайно полезным для повышения её уровня.
А с Драконьим сердцем, Философским камнем и Камнем души Люсиэля Виера Дюн получила доступ к бесконечному количеству магической силы и записала своё сознание. Она стала апостолом, поглотившим собственную госпожу. О настолько безумной идее никто даже не подумал.
Но если Мать Земля всего лишь концепция, не обладающая собственной идентичностью? Тогда причина, по которой оборвалась связь с Матерью Землёй, проста: когда Виера Дюн захватила её, у неё не осталось времени подумать об остальном.
Но даже догадываясь, до этого момента Ён У не мог в это поверить. С сотворения Башни не бывало такого, чтобы Игрок завладел троном бога. Никто не знал, как пользоваться святостью, люди могли лишь предполагать, что Оллфован близок к разгадке.
Возможно, Виера Дюн ещё не завершила синхронизацию с Матерью Землёй. Пусть процессом управляла она, но, если её уровень слишком низок, должны были возникнуть определённые ограничения, пределы, а расширение пределов, в свою очередь, могли потребовать много времени.
Выдав себя, она многое теряла. Но всё равно это сделала, по одной причине. Она захотела увидеть Ён У, человека, который стоял за всем.
— Воздух вершины так хорош, как ты думала?
— Он великолепен. Жалким смертным никогда не узнать, каков он.
Не потому ли, что она теперь представляла собой комбинацию бесчисленных данных разных «Я», её голос прозвучал, как голос тысяч людей, заговоривших одновременно? Чрезвычайно громкий, он продолжал гулко отдаваться в сознании.
— Разумеется. Уверен, так и есть. Ты же бросила всех, кого знала.
Уничтожение Вальпургиевой ночи стало результатом предательства их главы и богини, которой они служили. Но ей словно всё равно. Вообще, Ён У так и думал. Виера Дюн из тех, кто глазом не моргнёт, жертвуя другими ради достижения желаемого.
— Я спустилась, только чтобы предостеречь тебя.
Ён У услышал, как в воздухе что-то зазвенело. Он ощутил холод. Драконья чешуя встала дыбом, но его глаза оставались спокойными.
— Предостеречь меня?
— Да. Предостеречь. У меня нет никакого желания ввязываться в ваши дела, братья. Я не жалею ни о чём из моей жизни в нижнем мире.
Ён У молчал.
— Так что не обращай на меня внимания. «Виера Дюн» из нижнего мира уже мертва, не так ли? Твоя месть свершилась. Не надоедай мне.
В её голосе звучала скука. Она казалась раздосадованной, словно Ён У — крошечная назойливая муха. Ён У остолбенел. Её отношение к этому театру одного актёра невероятно.
Кроме того, Ён У раздражало, что брат оказался не в состоянии видеть людей такими, какие они есть.
Для Виеры Дюн Ча Чон У оказался не более, чем воспоминанием. Ступенькой на пути к вершине. Она отбросила все эмоции, только бы стать богом. Отбросила своё тело, сердце и воспоминания. Жизнь Чон У была для неё лишь игрушкой.
Послышался хруст…
Ён У скрипнул зубами, глядя на Виеру Дюн.
— Тогда я тоже предупреждаю тебя.
— Ты? Жалкий смертный?
Она фыркнула. Различие между Ён У и Виерой Дюн слишком велико. Может, даже больше, чем между Гермесом и оболочкой Царя Обезьян. Она настолько могущественна, что Ён У не знал, сумеет ли дотянуться до неё, но всё равно прорычал, твёрдо глядя ей в глаза.
— Жди меня. Это не займёт много времени.
— Ты понимаешь, что говоришь?
— Конечно.
— Нет. Не понимаешь. Ты говоришь об убийстве бога. Ты не знаешь, что это значит для богов.
— Нет. Я говорю, потому что знаю, что говорю.
И тут перед Ён У начали всплывать многочисленные сообщения.
…
Когда он настиг Королеву Лета, боги и демоны никак не отреагировали, но стоило ему заговорить об убийстве бога, последовал яростный шквал реакций.
Боги — великие создания. Очевидно, их репутация и честь важнее всего. Именно эта основа поддерживает веру в них, в ней залог божественного положения. Говорить об убийстве бога — всё равно что топтать их репутацию и честь.
Даже те, кто связан с Ён У, могли почувствовать себя неуютно. Посейдон долго смотрел на Ён У благосклонно, но сейчас не скрывал своей враждебности. А когда он сделал Брахама своим слугой, реакция стала ещё острее.
— Сумасшедший подонок.
Виера Дюн хмурилась, потому что хорошо это знала, но её глаза улыбались. Она в открытую смеялась над ним. И смотрела на него так, словно предлагала отдать всё, что у него было.
— Конечно. Глупые мысли — свобода, доступная лишь смертным. Делай что хочешь. Я останусь здесь.
Зашелестело…
И Виера Дюн растворилась в тумане. Её присутствие тоже исчезло, как не бывало.
— Бог… Кто-то пал до состояния бестелесной души, а кто-то вознёсся. Интересно. Ха-ха!
Брахам невольно расхохотался, услышав разговор Ён У и Виеры Дюн. Потом холодно посмотрел на Ён У.
— Посмотри на меня, Господин.
— Да.
— Ты говорил, что однажды поможешь мне вернуть моё место, так?
Его место. Божественный трон. Обещание снова сделать его Брахмой.
— Лучше сдержи это обещание. Мать Земля… Я сам должен убить её.
Брахам был недоволен, что Виера Дюн чувствует себя отлично после того, как довела его дочь до такого состояния. Ещё больше его выводил из себя факт, что она вознеслась выше. Поэтому он поднял этот вопрос, но…
— Ты не можешь, — Ён У покачал головой.
Брахам нахмурился.
— Что?
— Я сам растерзаю её на части. Я не могу уступить.
Серьёзно ответил Ён У, и Брахам невольно вздохнул.
— Что нам делать? Я тоже не могу уступить.
— Тогда давай сделаем ставки, кто в конце концов доберётся до неё.
— Звучит неплохо.
Брахам фыркнул, увидев сообщения.
Ну и что, что они недовольны? При всей своей удивительной силе и уровне, они не могут даже покинуть 98-й этаж. Они ничего не могут им сделать.
К тому же Брахам твёрдо верил, что справится. Если он рядом с Ён У, нет ничего невозможного.
Будущее, которое он нарисовал в своих мыслях, почти исчезло, когда он утратил свою святость. Но в пророчествах, что Брахам с трудом видел благодаря небольшому количеству оставшейся у него священной силы, все счастливо смеялись, как на семейном портрете.
Он сам, Гальярд, Сеша и Ананта.
И среди них Ён У, с такой нежной улыбкой, что выглядел почти как Чон У.
