Под неодобрительный свист толпы Ван Баолэ заламывал палец своего противника. В глазах здоровяка стояли слёзы, от неописуемой боли ему хотелось на стенку лезть. Ощущение было такое, будто он лишился всей силы, а из пальца по телу волнами расходились волны мучительной боли. Как же сейчас он сожалел, что у него вообще были пальцы. Тем не менее он никак не показывал ненависти. Вместе с движением руки Ван Баолэ невольно дёрнулось всё его тело. Одно неверное движение и палец сломается.
Вместе с ненавистью пришло и негодование, вряд ли кому-то понравилось бы, если во время поединка кто-то начал заламывать тебе пальцы. Если бы мог, то здоровяк впился зубами в плоть Ван Баолэ, но сейчас его палец находился в захвате, поэтому ему ничего не оставалось, как мысленно проклинать бесстыжего толстяка. От напряжения у него чуть не свело челюсть.
— Пожалуйста, отпусти, — взмолился он, — я… я сдаюсь.
— Признаёшь своё поражение? Хороший мальчик.
Ван Баолэ не считал себя безжалостным человеком. Удовлетворённый, он отпустил палец и покинул арену, пока взбешённый здоровяк глазами буравил ему спину.
Наконец Ван Баолэ сумел выпустить пар после мучительных тренировок с мужчиной в мире иллюзий. Для этой цели бойцовский клуб оказался превосходным местом.
«Ты не виноват в том, что не устоял перед моей коронной атакой. Вини мою чрезмерную силу», — со вздохом подумал Ван Баолэ.
Сейчас он чувствовал себя неуязвимым. Толстяк, похоже, забыл обо всех криках и воплях, раздававшихся на замёрзшей равнине во время прошлых тренировок. С новообретённой уверенностью в себе он совершенно позабыл о том жалком состоянии, до которого довёл его мучитель.
Если бы взглядом можно было убить, то Ван Баолэ уже сотню раз сразили бы наповал. Здоровяк никак не мог успокоиться после того, как ему чуть не сломали палец.
Снаружи арены Ван Баолэ освистала толпа, но он не обратил на их недовольство никакого внимания. После успешного поединка он принялся радостно искать новую арену и вскоре нашёл одну. Понаблюдав за ней немного, он решительно ступил внутрь. Там ожидал весьма нахальный юноша. Заметив нового соперника, он холодно крикнул:
— Назови своё имя!
Ван Баолэ заморгал. Понаблюдав за юношей, он знал о его высокой скорости и ловкости. Поймать такую юркую цель в захват очень непросто, поэтому он решил придерживаться простой тактики: дождаться, пока противник сам подойдёт достаточно близко. Ван Баолэ чуть ссутулил плечи и накрыл ладонью кулак.
— Меня зовут…
Не успел Ван Баолэ закончить, как уголки губ юноши изогнулись в презрительной усмешке. В этот же миг он сорвался с места и с огромной скоростью побежал вперёд, после чего ударил Ван Баолэ кулаком.
— Думаешь, на мне работают такие жалкие трюки? — крикнул Ван Баолэ, его глаза блеснули. Он не только не уклонился, но и внезапно сделал шаг вперёд. Казалось, на юношу обрушилась гора.
— Давай, если не боишься, сразись со мной лицом к лицу.
Юноша ухмыльнулся. Несколько шагов выглядели так, как будто он оступился, но каким-то непонятным образом в следующую секунду он уже стоял за спиной Ван Баолэ.
— Ты такой жирный. И да, спасибо за духовные камни. Тяжело быть таким неповоротливым.
Одновременно с этой издёвкой он ударил Ван Баолэ по спине. Исходящая от Ван Баолэ сила притяжения заставила кулак юноши дрогнуть. Пока он менялся в лице, Ван Баолэ обернулся. Из правой руки исходила особенно могучая сила притяжения. Ей он схватил палец юноши, а потом с довольной улыбкой дёрнул вверх.
— На колени! — проревел он.
Из горла юноши вырвался стон, а тело пронзила жуткая боль. Даже потеряв контроль над собственным телом, он инстинктивно опустился на колени.
— Отпусти. Больно же. Больно!
Ван Баолэ сурово посмотрел на юношу.
— Ненавижу хитрецов вроде тебя. Все эти грязные трюки. Признай вину и назови меня папочкой!
От боли юноша хотел разразиться потоком брани, но тут Ван Баолэ ещё немного выгнул палец.
— Папочка! — заголосил юноша. — Папочка, я виноват! Я признаю поражение!
По телу Ван Баолэ пробежала приятная дрожь. С довольным смехом он отпустил палец бедолаги. Покинув арену, он отправился на поиски нового партнёра для спарринга. Юноша на арене растирал онемевший палец. В нём клокотала ярость, но он мог лишь бессильно скрежетать зубами. Этот бой вызвал в нём целую бурю негодования. Зрители снаружи обратили внимание на странную дуэль, причём среди них нашлись те, кто видели прошлый поединок Ван Баолэ. Многие не знали, что и думать.
— Этот толстяк пришёл сюда заламывать людям пальцы?
— Слишком жестоко. Он схватил соперника за палец в момент его первой атаки.
Небольшая группа людей отправилась понаблюдать за Ван Баолэ. Они стали свидетелями ещё трёх схваток. Чем больше Ван Баолэ дрался, тем лучше становилось его настроение. К тому же он постепенно оттачивал своё движение. В сравнении с первой схваткой, где ему потребовалось какое-то время, чтобы поймать противника за руку, сейчас он ловко брал в захват палец, как только на него нападали.
На втором этаже клуба то и дело раздавались чьи-то душераздирающие вопли.
— Небеса, пусти!
— Больно! Хватит!
— Заяц, у тебя вообще совесть есть? Если в тебе есть хоть капля достоинства, хватит заламывать людям пальцы!
— Пусти… Папочка, я был неправ. Я признаю поражение…
С появлением Ван Баолэ атмосфера в бойцовском клубе изменилась. Вопли и крики привлекали к поединкам Ван Баолэ всё больше людей. Многие с интересом обсуждали происходящее.
— Какое бесстыдство. Он слишком хитёр!
— Толстый заяц совсем не похож на слабака, но почему ему так нравится заламывать людям пальцы? Зачем он просит всех называть его «папочкой»?
— Чёрт возьми, он даже женщин не щадит.
Пока толпа гудела, как разворошённый улей, Ван Баолэ гулял между аренами со сложенными за спиной руками. Несмотря на рассерженные взгляды людей, он высоко держал подбородок и выпячивал грудь. Ему нечего было бояться. Правила клуба были на его стороне.
Прослышав о толстяке со странным хобби, другие бойцы тут же менялись в лице и закрывали свои арены, стоило им заметить его. Ван Баолэ слегка погрустнел, но тут вспомнил про идентификационную пластину бойцовского клуба. Там уже имелось несколько оповещений от желающих бросить ему вызов. Воспрянув духом, Ван Баолэ поспешил к своей арене. Там уже толпились сотни людей. Среди них было много знакомых лиц, вроде здоровяка и наглого юноши. Они одарили Ван Баолэ испепеляющим взглядом.
— О, это вы ребята. Стройтесь в очередь… Да не спешите вы так. А ведь знаете, я вас очень хорошо понимаю.
Ван Баолэ со смехом поприветствовал всех и вошёл на арену. Вслед за ним туда зашёл юноша, кого он первым заставил назвать себя «папочкой».
— Заяц, я вызываю тебя! — с этим криком юноша быстро побежал к Ван Баолэ.
Он до сих пор злился из-за своего поражения. В прошлый раз он просто был не готов, поэтому сейчас точно не позволит заломить себе палец! Спустя пару секунду арену сотряс душераздирающий вопль.
— Папочка, виноват. Я признаю поражение!
Впечатлённый сообразительностью противника, Ван Баолэ не без грусти отпустил палец. У самого края арены, вместо того чтобы вернуться к остальным, юноша развернулся и опять бросился в бой.
— Ещё раз! — в ярости взревел он.
Оба пальца ещё болели, но он, как студент факультета боевых искусств Дао академии эфира, просто не мог уйти неотомщенным. В этот раз он изменил тактику. В ход пошли не руки, а ноги. К сожалению, он немного недооценил Ван Баолэ. Тот извернулся и быстро взял палец в захват.
— Папочка, прости.
Ван Баолэ не без удивления отметил поразительное сходство этого юноши с ним самим во время тренировок в заледенелой пустоши. Этот парень тоже раз за разом бросался вперёд. Глаза юноши покраснели, словно он хотел вцепиться в кого-то зубами. Даже Ван Баолэ слегка напугала такая остервенелость.
Размер толпы снаружи арены перевалил за тысячу человек. Те, кто на себе испытал технику Ван Баолэ, скрежетали зубами. В их глазах читалось презрение.
— У него начисто отсутствует стыд!
— Этот толстый заяц только и умеет, что заламывать людям пальцы. Готов заплатить один духовный камень тому, кто сможет отделать его!
Гомон недовольной толпы привлекал всё больше людей. С увеличением толпы рос и шум. Юноша не сдавался, хоть каждый раз и выкрикивал «папочка». В конечном итоге все десять пальцев на руках бедолаги приобрели пурпурный оттенок. Его вынесли с арены на носилках. Выглядел он так, будто жизнь потеряла всякий смысл. После него на арене побывало ещё много бойцов. Были и мужчины, и женщины всех возрастов. В какой-то момент миниатюрная девушка в кошачьей маске выбежала с арены в слезах после того, как ей заломили палец. Зрители взорвались криками.
— Не могу больше на это смотреть. Он посмел заломить палец моей любимой Богине-кошке. Сдохни!
— Я всё ещё готов заплатить духовный камень эксперту, который выбьет из этого толстого зайца всю дурь! За срыв маски плачу ещё один духовный камень!
При виде распаляющейся толпы Ван Баолэ поёжился и закрыл арену, не желая показывать им свой страх. Сухо покашляв, он похлопал себя по животу.
«На сегодня хватит. Противники слишком слабые. Смысла продолжать нет».
Ван Баолэ разочарованно покачал головой. Слыша растущий рёв толпы, он спокойно скомандовал:
— Возврат.
Платформа опустилась обратно в комнату, докуда не доносились звуки снаружи.
«Отличное место, этот бойцовский клуб».
В комнате Ван Баолэ облегчённо выдохнул и снял маску. Довольный сегодняшними успехами, он убрал её за пазуху и побежал по коридору к выходу. Первым, что он услышал на первом этаже, были яростные крики, доносящиеся из толпы.
— Кто из вас заяц? Так и будешь прятаться?
— Чёртов толстый заяц. Покажись, если не боишься. Будем драться прямо здесь!
