Можно сказать, что Ши Линцзы был последним противником Ван Баолэ, кто действительно признал его. В прошлом туре все практики, кому не повезло встретиться с Ван Баолэ, прекрасно знали, с какой нотой им довелось столкнуться. Возможно, в них ещё не утихли эмоции. Может, им было трудно говорить об этом… В любом случае все как один хотели, чтобы эта нота продолжала сокрушать других. Как говорится, раз уж умирать, так всем вместе. До сих пор выбывшие участник, которые не дрались с Ван Баолэ, пребывали в неведении. Всех их заинтриговала загадка его ноты.
— Вот это рожа! Так и думал, что Ши Линцзы из одного с нами поколения!
— Во время поединка с ним мне тоже пришлось несладко. Какое облегчение.
— Почему-то я больше не испытываю ненависти к этому проходимцу. Теперь хочу, чтобы и остальные на своей шкуре почувствовали то, что довелось пережить мне!
Практики трех сект, проигравшие Ван Баолэ, довольно улыбались. Давящее чувство на сердце постепенно отступало по мере появления всё новых жертв. Так вышло, что проигравшие ему в самом начале практики чувствовали себя намного лучше, чем те, кого Ван Баолэ выбил на поздних этапах. Как будто бы в их небольшой группе формировалась своего рода иерархия.
При виде страдающего, как и они в своё время, дитя дао все эти люди воодушевились и теперь с нетерпением ждали развязки. Глубоко в душе они надеялись, что дитя дао разделит их участь и его изобьют до полусмерти.
— Жалко, что мы не увидим, как Юэ Линцзы вытрут пол…
— Я бы тоже на это посмотрел.
— Требую, чтобы она подралась с этим говнюком.
Обрадованные практики трех сект, кто проиграл Ван Баолэ, стали делиться своими потаенными желаниями. Тем временем пузырь содрогнулся от оглушительного звука, когда на волю вырвалась сила шестидесяти процентов нот. Она разорвала струны, сломала слепленный из снега инструмент, после чего превратилась во всесокрушающую ауру, которая заставила Белого латника поменяться в лице. Он пытался скрыть эмоции, но судя по выпученным глазам, бедолага не мог поверить своим глазам.
Фью!
Белый латник не смог увернуться. Он, конечно, попытался дать отпор надвигающейся силе, но это не очень помогло. Кровь сочилась даже через поры, отчего его белоснежный наряд стал кроваво-красным. В результате удара его впечатало в стену пузыря.
Глаза Ван Баолэ опасно сверкнули. Он незамедлительно ринулся в атаку. И слепому было видно, что противник намеревался убить его. Как он мог просто взять и отпустить его? Правая рука Ван Баолэ уже была наставлена на Белого латника, чтобы схватить его за шею. Но тут могучая сила снизошла на поле боя. Рука Ван Баолэ неожиданно натолкнулась на невидимую стену.
Пузырь задрожал и быстро затуманился. Наблюдавшие за всем снаружи люди хором ахнули. Пузырь, где дрались Ван Баолэ и Белый латник, как будто накрыла пелена, отчего они больше не могли увидеть, что творилось внутри.
После удара руки об барьер Ван Баолэ сильно затрясло. Он тотчас отступил на несколько десятков метров. Из уголка его губ тонкой струйкой стекала кровь. Наложенные друг на друга ноты внутри него, похоже, не желали так просто сдаваться и отчаянно рвались наружу, но Ван Баолэ крепко держал их в узде. По другую сторону барьера, рядом с Белым латником, возник смутный силуэт.
— Владычица, ученик не согласен!
Ван Баолэ утер пальцем кровь с подбородка. Он говорил уважительно, но в его голосе проскальзывали упрямые нотки, отчего он стал похож на жалующегося ребенка. По испускаемому туманным силуэтом давлению Ван Баолэ сразу понял, кто перед ним стоял… владычица жажды слушать!
Только он не знал, какой из клонов почтил его своим присутствием. Состроенная им упрямая и немного недовольная гримаса была ширмой, за которой пряталась нервозность. Загадочная фигура нажала пальцем на лоб Белого латника, после чего тот исчез. Перед уходом незваный гость обернулся и посмотрел на Ван Баолэ через барьер.
— Вот как? Не согласен, значит?
Туманный силуэт тихо произнес всего пять слова, но Ван Баолэ стала колотить крупная дрожь. Как будто этот голос обнажил все его секреты.
В нём чувствовалась сокрушительное давление. Если Ван Баолэ будет и дальше упрямиться, то на него снизойдет гнев самих небес и сотрет его с лица земли.
Ван Баолэ всегда считал умение читать ситуацию невероятно полезным, поэтому после короткой паузы он не стал козырять своей исключительностью, а тихо ответил:
— Ученик… согласен.
После такого ответа давление на него значительно снизилось. В Городе жаждущих слушать слово владычицы было законом. Все живущие здесь практики знали, что ни в коем случае нельзя ей перечить или оспаривать её решения. Реши Ван Баолэ как-то выделиться, думая, что может положиться на свой особый статус, то она бы просто раздавила его.
Вместо этого он склонил голову, что при общении с владычицей было в порядке вещей. После пропажи давления размытый силуэт растаял в воздухе. Накрывший пузырь туманная завеса стала рассеиваться. За секунду до полного исчезновения силуэт взмахнул правой рукой. Сквозь барьер пролетела нефритовая табличка и приземлилась прямо перед Ван Баолэ.
— Твоя награда.
С этими словами силуэт испарился. Ван Баолэ поднял нефритовую табличку, немного перевел дух и послал внутрь божественную волю. Внутри находилась только нота. Ослепительная нота, казалось, таила в себе звуки всего сущего.
«Семечко дао!»
Ван Баолэ безошибочно определи происхождение ноты. Этот талисман представлял собой дао семечко магического закона слуха. Одно из ключевых условий для того, чтобы в тебя вселилась владычица!
«Всё, как сказали повелители Семи чувств. Если на этом испытании я вырвусь вперед, то точно попаду в список потенциальных кандидатов. В случае отсутствия семечка дао мне просто дадут одно. Теперь у меня есть семечко дао. Следующий шаг: занять первое место!»
Несколько вдохов Ван Баолэ молчал, а потом неожиданно сжал нефритовую табличку. Семечок дао из неё растворилось в его теле, отчего его пробрала дрожь. Его собственная музыка в несколько раз усилилась и стала более завершенной.
В это же время наложенные друг на друга ноты задрожали и жадно кинулись на дао семечко, словно хотели поглотить его.
Изначально очень яркая нота семечка дао неожиданно затрепетала. Она напоминала девушку, оказавшуюся в тёмной аллее один на один с хулиганом. Парализованная страхом, она не сопротивлялась.
Ван Баолэ в панике поспешил остановить свои ноты, но им удалось урвать кусочек. Хоть ему удалось взять их под контроль, но ноте дао семечка теперь отсутствовал небольшой кусочек.
«Что за ноты я создал…»
Ван Баолэ почувствовал первые признаки головной боли.
