Маленький ослик не боялся смерти! Его страшил только голод. Ради вкусной еды он без колебаний был готов расстаться с жизнью.
В последний раз, когда он пытался что-то съесть, ему разорвало живот. Однако он всё равно изо всех сил раздвинул челюсти, а потом резко сомкнул их. В следующий миг только заживший живот снова взорвался. На сей раз пострадал не только желудок. Конечности вместе с хвостиком испарило. Их участь разделили шея и половина головы, однако ослик словно не чувствовал боли. Уцелевшая часть головы буквально светилась от удовлетворения. Такой была цена за нечто совершенно невероятное. Оставшаяся часть головы теперь испускала ауру, похожую на ту, что исходила от черной рыбы.
Что до Пятерочки, его тоже не пугала смерть. Возможно, раньше этот страх присутствовал, но после порядком затянувшейся голодовки, он был готов съесть всё что угодно. Сейчас ему было уже всё равно было ли это нормальной пищей или нет. Сгодится всё. Если бы не удачное стечение обстоятельств, то он вполне мог не стерпеть и позариться на маленького ослика. Поэтому он сомкнул челюсти со всей силой, что ему была доступна. Его тело почему-то не разорвало на части, однако у него изо рта вырвалось внушительное облако кровавого тумана. Вот только его глаза засияли, словно его тело только что получило дополнительный заряд энергии.
Ван Баолэ, как и его спутники, тоже не боялся смерти. Когда он выяснил, что Пятерочка с ослом пытаются рыбачить, ему тоже захотелось полакомиться рыбкой. Тщательно всё взвесив, он пришел к выводу, что тоже мог попробовать её съесть. Всё-таки его истинное тело было неумирающей, вечной дощечкой из черного дерева. Вряд ли какой-то рыбе удастся уничтожить его… Выяснив местоположение невидимой рыбы, Ван Баолэ изо всех сил впился зубами в место, куда укусили ослик и Пятерочка.
Благодаря воплощениям небесных тел ему удалось откусить намного больше, чем ослику и Пятерочке. В эту же секунду ему показалось, будто он укусил что-то склизкое. У Ван Баолэ округлились глаза. В его тело попал неописуемо плотный сгусток ци смерти. В нём таилось неисчислимое множество естественных законов, мириады дао неба и земли и несметная воля.
Всего лишь от одного укуса у Ван Баолэ загудела голова, а из тела послышался треск, словно его меридианы вот-вот лопнут. Из тела непроизвольно выплеснулся ци и кровь. Казалось, его тело в любую секунду разорвет на части!
Так чувствовала себя не только истинная сущность, но и все звездные воплощения. Часть воплощений, не выдержав нагрузки, просто взорвались, но потом они восстановились и поглотили разлетевшиеся в разные стороны частицы. Тени прошлых жизней тоже переваривали съеденное, взяв на себя часть нагрузки Ван Баолэ.
«Я… что-то проглотил!» — в голове Ван Баолэ промелькнула шокирующая мысль. Как следует её обдумать у него не было времени.
Клоны небесных тел то разрушались, а потом снова восстанавливались, только это не относилось к девяти клонам квази-дао звезд. В отличие от остальных они стали быстро увеличиваться в размерах. Несколько вдохов спустя впитанная энергия спровоцировала взрыв, после которого одна из них стала квази-дао вечной звездой!
Следом похожую трансформацию пережили еще три. В скором времени они во взрыве превратились в вечные звезды. Это был еще не конец. Вслед за ними оставшееся, вплоть до девятой, квази-дао возвысилось до вечных звезд!
Тёмное пламя с громким шипением разгорелось с такой силой, словно в него забросили горючее топливо. Теперь оно могло сотрясти небеса. Метаморфоза наконец добралась до божественной души, позволив ей пробиться с начальной до средней ступени Вечной Звезды. Рост не прекратился, пока она не достигла поздней ступени Вечной Звезды!
Его культивация в данный момент находилась на начальной ступени Вечной Звезды, физическое тело и божественная душа — на поздней ступени. Неудивительно, что трансформация последних спровоцировала рост культивации. Как только девять квази-дао возвысились до вечных звезд, культивация начальной ступени Вечной Звезды поднялась до средней ступени.
Ван Баолэ был в состоянии шока. Он знал, что его культивация росла значительно медленнее, чем у других практиков. Слишком массивным был фундамент, на котором стояла его культивация. Для прорыва ему нужно трансформировать большую часть планет внутри себя. Делая их всех вечными звездами, нужно создавать скопление за скоплением, пока не получится полноценный звездный домен, ядром которой будет вечное дао. Тогда он по праву сможет называться всемогущим практиком Звездного Домена. После прорыва его сила многократно возрастет, что будет выгодно отличать его от остальных экспертов этой стадии!
Ван Баолэ испытал сильнейший шок как раз потому, что знал обо всём этом. Между тем он услышал чей-то тихий плач… размытый силуэт мчался сквозь пустоту в надежде сбежать отсюда.
Ему удалось разглядеть только силуэт, но этого было вполне достаточно, чтобы понять… беглецом была рыба, у которой отсутствовала половина тельца. Хоть ему очень хотелось броситься в погоню, рыба двигалась чрезвычайно быстро. После прорыва культивации Ван Баолэ стал чувствовать, будто объелся жирной пищей. После обильного застолья неплохо бы и попить. Что напомнило ему о духовно-ледяной воде. Стоило ему потянуться за ней, как он заметил вьющуюся неподалеку зеленую нить.
— Эм?
Почему-то она показалась ему… чем-то освежающим. Вместо бутылки он схватил нить и забросил в рот. Его глаза тут же заблестели.
«Какая вкуснотища. Хрустящая и слегка сладковатая!»
Ван Баолэ облизал губы и выбросил из головы все мысли о погоне. Раз он не может поймать рыбу, почему бы не поохотиться на зеленые нити.
Послышался характерный хруст, когда он принялся за добычу. Необычайный вкус привел Ван Баолэ в восторг, на что незамедлительно среагировали ослик с Пятерочкой. Пятерочка был более-менее в порядке, поэтому выскочил наружу и принялся за еду, а вот от нервничающего ослика осталось лишь пол головы. У него не было рта, чтобы нормально поесть. Он даже не мог подать голос. В итоге он тоже выбрался наружу и стал биться головой о зеленые нити, буквально забивая их в себя…
Троица была слегка не в себе. Пока они пожирали зеленые нити, Ван Баолэ услышал, как недовольно загудели имманентные ножны.
«Молчи, вы и так много съели, теперь мой черед!»
Ван Баолэ подавил их, а потом с блеском в глазах вернулся к поеданию зеленых нитей.
«Эти штуки вкуснее духовно-ледяной воды!»
В самом сердце серого звездного неба, у центрального треножника, где в черном тумане переплавлялся божественный император, возникла черная рыба. Словно ребенок, которого обидели во дворе, она в слезах сбежала домой. Она кружила вокруг черного тумана, не прекращая навзрыд реветь. Её вой становился всё громче, пока не задрожал главный треножник, а Чэнь Цинцзы не открыл глаза. Выглянув за пределы тумана, он удивленно выгнул бровь. В следующий миг он переместился наружу.
— Неужто пришел божественный император Бесконечного клана? Или они прислали Небесное Дао? Очень смело с их стороны! Посметь ранить Небесное Дао Тёмной секты!
В голосе Чэнь Цинцзы звучал металл. Глаза горели жаждой убийства. Уж слишком жалкий вид был у кружащей у его ног рыбы. Она лишилась половины тела, причем на краю плоть была неровной, словно в неё кто-то вцепился зубами. Это еще сильнее разозлило Чэнь Цинцзы.
— Кто тебя ранил? Я изловлю наглеца. Тогда ты сможешь отплатить им той же монетой!
Слова Чэнь Цинцзы тронули черную рыбу. У неё на глазах навернулись слезы. Наконец она стала кричать, словно хотела что-то рассказать. Одновременно с этим она трансформировалась сначала в ослика, потом в молодого паренька и после небольшой заминки в целую армию людей, каждый из которых носил лицо Ван Баолэ. Потом все эти фигуры вновь соединились в черную рыбу.
Рассказывая свою слёзную историю, она совершенно не заметила, как постепенно менялось выражение лица Чэнь Цинцзы. Сначала он был мрачнее тучи, когда появилась толпа Ван Баолэ выражение его лица стало каким-то странным, а потом он и вовсе сухо покашлял.
— Ладно, это всего лишь пару укусов. От такого еще никто не умирал! И вот из-за такой мелочи ты отвлекла меня от важного дела? Больше не беспокой меня по пустякам. Мне нужно закончить переплавку Расколотой луны!
Чэнь Цинцзы отвернулся и исчез в черном тумане. Рыба примерзла к месту. В её глазах застыло непонимание, словно она не знала, как на это реагировать.
