…Я смотрел на женщину, стоящую передо мной.
Мир вокруг меня молчал. Всё вокруг нас словно сжалось. Все, кроме меня и её, расширялось и сжималось само по себе.
Я всерьёз задумался, не сплю ли я.
Мое тело, скованное шоком, отказывалось двигаться.
‘Это явно просто галлюцинация’.
Подумав об этом, я закрыл глаза.
Надеясь, что она не исчезнет, и молясь, чтобы я не оказался на кровати, я снова открыл их.
«…»
Она всё ещё была прямо передо мной.
Я правда, правда не мог ни о чём думать. Удушающий шок, казалось, уничтожил все клетки моего мозга.
Поэтому, я просто стоял. Стоял и смотрел на женщину, которая была передо мной.
Внезапно я похолодел.
Что, если она пришла сюда за лекарством, как и все другие посетители? Она должна была забыть обо мне. Тогда, может я должен относиться к ней как к незнакомке?
Но в тот момент…
«Я же тебе говорила, да?»
В моих ушах раздался невероятный голос.
«Я говорила, что никогда не забуду».
Ее глаза сияли, как драгоценности.
Она плакала.
Это был первый раз, когда я видел, как она плачет.
«…Я говорила, что не забуду».
Нет, она рыдала.
Я не знал, что мне делать. Даже с онемевшим телом, я знал, что по моим щекам текут слёзы. Её плач был таким же шокирующим, как и то, что она пришла за мной.
Утешить её? Или просто молча обнять?
Если утешать, то… что мне ей сказать?
Если обнимать, то… до какой степени?
Пока я стоял, не зная, что делать, как настоящий идиот, она подошла ко мне и обняла.
«…Акх».
С моих губ сорвалось какой-то звук.
Её запах щекотал мне нос.
Наши тела соприкоснулась.
Я чувствовал, что вот-вот упаду в обморок, но, отчаянно пытаясь вернуть себе контроль над телом, всё-таки смог обнять её за талию.
«Ким Хаджин».
Она назвала мое имя.
Ли Бёль назвала мое имя.
Положив руки мне на грудь, она смотрит на меня, как котёнок.
«Я тебя помню».
«…»
Я улыбнулся.
На моё умирающее от жажды сердце упала капля спокойствия.
Она меня помнит.
Теперь Ли Бёль не оставит меня.
«Спасибо. Правда, спасибо».
Я крепко обнял её.
Она тоже впилась в мои объятия.
На моем лице появилась удовлетворенная улыбка.
Это не сон. Я и правда сейчас с ней.
…Но.
В этот момент моё лицо напряглось.
Что, если здесь сейчас появится соавтор?
Что, если он скажет, что произошла ошибка, и снова сотрёт ее воспоминания?
Я посмотрел на Ли Бёль в своих объятиях.
Она терлась лицом о мою грудь. Я не был уверен, пыталась ли она вытереть слезы или просто была слишком счастлива.
Ну, наверное, первое. Босс, которую я знаю, умрет от смущения, узнав, что она плакала.
…Ах, она даже высморкалась.
В любом случае.
Я просто хотел в полную меру насладиться этим моментом.
Без забот, праздных мыслей и забот.
В моменте, где я вернул часть истории. В моменте, где существуем только мы. Я хотел провести в нём целую вечность.
…Но, судя по всему, молитвы оказались бесполезны.
Я почувствовал, как к моей хижине что-то приближается.
Это нельзя было назвать присутствием.
Всё, что я услышал, это яростный крик.
—Кииииек—!
Это был несколько знакомый мне звук.
Я посмотрел в потолок хижины, всё ещё обнимая Босса. Это было привычкой с тех времен, когда у меня ещё был Дар ‘Мастер Стрельбы’. Всё-таки, тогда я без проблем мог смотреть сквозь стены.
Конечно, сейчас я не мог увидеть, что же сейчас происходит в небе, но у меня была идея.
«…Хуху».
Ли Бёль выбралась из моих объятий и встала рядом со мной. Похоже, она хотела поприветствовать человека, идущего сюда.
Хотя всего мгновение назад она плакала, теперь она стояла с достоинством, присущему лидеру Группы Хамелеона.
Она повернула голову и посмотрела на меня. Я все еще видел следы слез на её глазах.
«Хаджин».
Я наклонил голову. Она пару раз сухо кашлянула, а затем гордо заявила.
«Я первая, кто пришёл к тебе. Помни об этом. Ага, я первая. Перваяяя… уфуфу».
На её лице появилась чистая, озорную и искренне довольная улыбка.
Улыбнувшись в ответ, я поцеловал её.
**
«Ээх».
Когда они обнялись, Чин Сахюк нахмурилась. Как человек, ненавидящий слезы и трогательные встречи, она просто ненавидела смотреть на происходящее прямо сейчас.
Конечно, у нее хватило ума не беспокоить их. Какими бы неприглядными они ей ни казалась, это все равно была сцена победы человека над миром.
«…Мне даже не нужно было помогать», — тихо пробормотала Чин Сахюк.
Без сомнения, существо, известное как ‘Ким Хаджин’, было стерто из истории этого мира. Ким Хаджина никто не вспомнил, и никаких записей о нем не сохранилось. Он был полностью изолирован.
В тот момент, когда она в этом убедилась, Чин Сахюк сделала не самый уверенный вывод. Она решила, что, скорее всего, несмотря на то, что история Ким Хаджина была стерта, внутри него остался ‘Кайндсприн’. Таким образом, люди, как-то связанные с ‘Ким Чондоном’, обладают шансом вспомнить Ким Хаджина.
Вот почему Чин Сахюк решила найти его.
Чтобы Ким Хаджин знал об этом ‘шансе’. Ну и чтобы получил информацию о Кайндсприне, конечно же.
Но… судя по всему, ей не нужно было ничего делать.
Если подумать, это всё довольно очевидно. ‘Инцидент в Кван-О’ невероятно сильно связан с Ким Чондоном, поэтому те, кто знал об этом инциденте, должны были вспомнить Ким Хаджин из прошлого Ким Чондона.
Конечно, не самые умные люди, такие как Ким Сухо и Шин Джонхак, никогда не смогут вспомнить Ким Хаджина. Поскольку у них не было никакой связи с Ким Чондоном, даже если они поймут, что что-то не так, и даже вспомнят что-то благодаря своим нечеловеческим чувствам, они никогда не смогут полностью восстановить память о Ким Хаджине.
«…Какой же нестабильный мир».
Чин Сахюк вздохнула, чувствуя некое самоуничижение.
Как может ‘мир’ быть настолько полон лазеек? И насколько жалким является факт того, что она существует в таком мире?
— Что ты собираешься делать дальше?
В этот момент из сердца Чин Сахюк раздался голос. Он был наполнен обидой и холодом.
«Мм, я бы хотела у него кое-что спросилось. Если по подробней, что случилось с Кайндсприном и что будет с моим миром?»
Чин Сахюк закрыла глаза и заглянула в своё внутреннее сознание. Внутри тщательно оформленной комнаты на неё смотрел замёрзший Пухарен.
«В конце концов, он тот, кто создал этот мир».
—Тогда почему ты ничего у него не спрашиваешь?
Пухарен научился говорить. Но это не означало, что он полностью исцелился. И это, очевидно, не означало, что он простил Чин Сахюк. По факту, теперь Пухарен получил оружие, с помощью которого он мог чуть более напрямую атаковать Чин Сахюк.
«…Я думала, что этот мир бросил его, но оказалось, что здесь всё ещё есть те, кто помогут ему даже в самой худшей ситуации».
Чин Сахюк ухмыльнулась.
Как теперь понятно, несмотря на то, что ‘мир’ забыл Ким Хаджина, в нём всё ещё есть люди, которые вспомнили о нём.
Благодаря этому Ким Хаджин сможет жить спокойной, мирной жизнью.
Но это никак не относится к Кайндсприну.
Кайндсприн родился на этой Земле без родителей и жил в одиночестве до того, как попал в Акатрину.
Хотя глубокая тьма внутри него была частично развеяна, пока он служил Прихи как своей Госпоже, в конце концов даже она бросила его.
Кайндсприн родился, прожил и умер в полном одиночестве.
Человек, побывавший в двух мирах, исчез, не оставив после себя абсолютно ничего.
Чин Сахюк не могла этого принять.
Поэтому, чтобы имя её самого верного слуги всегда помнили, она решила, что после восстановления своего королевства, воздвигнет ему статую. Кроме этого, имя ‘Кайндсприн’ будет записано на первой странице истории Акатрины рядом с её именем.
Нет.
На самом деле, Чин Сахюк верила, что Кайндсприн жив. Она верила, что её ждет чудесное воссоединение, когда она вернется в Акатрину.
«Хорошо, давай вернёмся домой».
—…Ты правда пытаешься вернуться в Акатрину? — спросил Пухарен и добавил, — Ты умрешь, как только вернёшься. Ты знаешь, что там творится.
«Я не умру».
Чин Сахюк возразила и открыла глаза.
— Но я убью тебя, — голос Пухарена был неизменно холоден.
«…Это не имеет значения. Если бы я собиралась умереть от твоих рук, меня бы сейчас здесь не было».
— И ты не против просто вернуться? Разве у тебя не осталось сожалений в этом мире?
Чин Сахюк вздрогнула.
Пухарен был прав.
«Сожалений, говоришь…»
Это была эмоция, в которой Чин Сахюк не хотела признаваться. Но она не могла обмануть Пухарена. Если Пухарен сказал, что у неё есть сожаления, значит так и есть. В конце концов, он мог исследовать ее внутренний мир как хотел.
«Я справлюсь. В моем сердце нет большего сожаления, чем Плерион».
Ухмыльнувшись, Чин Сахюк схватила Камень Измерений.
— Что сейчас делает Бэлл? Он уже в Акатрине? — снова спросил Пухарен.
«Нет. Бэлл… пытается вернуться в свой мир».
Бэлл.
Этот ‘человек’ заставлял Чин Сахюк терять дар речи каждый раз, когда она думала о нем.
Он использовал Баала, чтобы возродить когда-то разрушенный мир. Чин Сахюк не была уверен, было ли это планом, или так просто получилось, но, учитывая, насколько Бэлл умен и коварен, она решила, что скорее всего первое.
«Но Пухарен, ты уже узнал о Бэлле?»
— Ага. Я скоро достигну самых сокровенных уголков твоего разума.
«Это может быть немного опасно».
— Опасно? Я же уже говори. Я убью тебя.
Вууунн—
В этот момент из появившегося рядом портала вышла рыжеволосая женщина. Это была Шимурин, которая обещала стать помощницей Чин Сахюк.
Вун — Вун —
Шимурин помахала посохом, купленным на рынке.
«Ты готова?»
«…»
Чин Сахюк кивнула, а затем передала Камень Измерений Шимурин.
Камень Измерений, который она получила от Баала, был крайне нестабильным. Он мог доставить в Акатрину только одного человека, поэтому помощь Шимурин была просто жизненно необходима.
«Хорошо… Чин Сахюк».
Перед тем, как использовать Камень Измерений для создания [Портала Измерений], Шимурин ещё раз спросил.
«Ты уверена, что не пожалеешь об этом? Если ты сейчас уйдешь, то не сможешь вернуться».
«Тебе не нужно меня переспрашивать».
Чин Сахюк импозантно приподняла брови.
«Я Король. Никто не может помешать королю вернуть то, что ему принадлежит».
«…Конечно».
Шимурин пожала плечами и активировала свою великую магию путешествия между измерениями.
Таинственный камень слился с ее магической силой, излучая пурпурное сияние. Вскоре он сильно затрясся, а затем превратился в пыль. Крошечные частички камня вместе с магической силой Шимурин поднялись в воздух.
Цзииииин—!
Каменная пыль и магическая сила образовали овальную форму, переливающуюся пурпурным светом.
Шимурин ухмыльнулась.
«А теперь, Король, закидывай свой багаж».
«Я смотрю твой тон становится всё более и более дерзким».
«Разве я не говорила тебе? Что Великая Волшебница имеет такой же статус, что и короли».
«…Тск».
‘Ты, что, умрёшь, если будешь относится мне с чуть большим уважением?’
Чин Сахюк сварливо щелкнула языком и бросила восемь волшебных мешков, наполненных едой, роботами, оружием, доспехами и другими предметами повседневной необходимости.
«Ну что, тогда, пошли?» — сказала Шимурин не отрываясь от портала.
У него всё ещё было достаточно энергии. Даже после телепортации такого количества багажа он все еще мог осилить двух человек. Шимурин удовлетворенно улыбнулась, хваля себя за такой точный расчёт.
«Да. Пошли, Шимурин. В Акатрину».
Вот так Чин Сахюк и попрощалась с миром, в котором прожила больше 20 лет.
Тем не менее…
«…Что за…?»
Чин Сахюк остановилась, почувствовав внезапное присутствие.
Оно буквально появились из ниоткуда.
Шимурин и Чин Сахюк замерли и повернулись в сторону хижины.
— Киииииииииек!
В небе над хижиной Ким Хаджина кружил орел. Он словно знал, что Ким Хаджин сейчас внутри. Несколько человек стремительно двигались в сторону хижины по крутым тропам Альп.
Плечи Чин Сахюк задрожали.
Чин Сахюк была хорошо знакома с большинством из них. Несмотря на то, что она не любили их, вместе они прошли через очень многое. Если воспользоваться словами пограндиозней, они были героями, которые боролись против всего мира и победили.
«…Хах».
Чин Сахюк усмехнулась, глядя на них. Тем не менее, она решила им ничего не говорить.
Одинокое дуновение ветра коснулось травянистых полей Альп.
Свииш—
Северный ветер унес то, что было раньше.
Мир мгновенно затих.
Портал, дрожащий пурпурным светом, и женщина, изящно улыбающаяся перед ним, исчезли. Лишь следы, оставленные на травянистом поле, свидетельствовали об их существовании.
Однако тишина была быстро нарушена.
«Хууа…»
Глубокий вздох и шаги.
У этих шагов была ясная цель. Их владельцы наконец вспомнили определённого человека и теперь изо всех сил пытались добраться до него.
«Пошли. Не нужно ничего надумывать».
В воздухе раздался голос, наполненный приятной нервозностью.
Ветер, казалось, имел голубой оттенок, и красивый закат заливал небо.
Скоро… они воссоединяться с тем, о ком забыли.
С нетерпением ожидая возможности назвать его имя, группа нетерпеливо, но медленно направилась к хижине на краю утеса.
