— Ха-ха-ха!
В моих глазах отражалась тренировочная арена Дома маркиза Андэрсона.
В центре арены находилась Мелиса.
Прямо сейчас, казалось, она пыталась восстановить свое сбившееся дыхание.
С нее текли капли пота, впитываясь в ее одежду. Даже издалека было заметно, что вещи уже промокли до такой степени, что их можно было выжимать.
— Я стараюсь не вмешиваться в образовательную политику других людей, но не слишком ли это для О-дзё-тян, Газель?
Наблюдая за ней, я спросил у Газеля, стоявшего позади меня.
— Слишком сложно? Это наказание, которое она навлекла на себя сама. И если ей слишком тяжело, значит, оно правильное.
Фыркнув, сказал Газель, даже не взглянув на Мелису, находившуюся внизу.
Вероятно, он был уверен, что, даже не наблюдая за ней, она наверняка выполнит всю назначенную им программу тренировки.
И, как и думал Газель, она была отстранена от других участников тренировки, так как занималась строгой подготовкой, приказанной им пройти до конца в одиночестве.
— Говорите, наказание, которое она сама навлекла на себя… Но ведь она просто гуляла по городу, верно?
— Откуда Ромель знает… Нет, это не важно. Честно говоря, этот вопрос у меня возникает каждый раз, скажите, есть ли что-то, чего вы не знаете?
— Это ерунда. Есть вещи, о которых не знаю даже я.
— Мне действительно интересно…
— Ой, не смотрите так…
Газель впился в меня взглядом. Видя его таким, я невольно рассмеялся.
Из-за этого, взгляд Газеля стал еще грозней… Если бы он заметил мой смех, то наверняка бы взорвался, поэтому я постарался сдержаться и перевел дыхание.
— Мир полон вещей, о которых я не знаю. Особенно в отношении обстоятельств людей, — сказал я Газелю, надеясь, что сказанное удовлетворит его любопытство.
— Что вы имеете в виду? — спросил Газель, серьезно посмотрев на меня.
— Именно то, что я сказал. Например, давайте поразмыслим… Почему стремятся к тому, что не соответствует их статусу? Представим, что стремление — это фонарный столб. Однако если ваше стремление станет сильным до такой степени, что вы уже не сможете его контролировать, то оно превратится в пламя чрезмерных амбиций и сожжет не только вас, но и страну.
После этих моих слов Газель склонил голову.
— Ну, это просто размышления. Так чем плохо то, что О-дзё-тян ездит в город?
— Не меняйте тему так внезапно! Вот и славно. Я перефразирую ваш вопрос. Если дочь дворянина отправится в город, когда она захочет, разве ее родители не разгневаются на нее?
— Даже при том, что О-дзё-тян способна справиться с опасностью?
— Для родителя, переживающего за своего ребенка, что-то подобное не имеет значения. Во-первых, мы еще не поймали того, кто был за кадром. Во-вторых, зачем ей пытаться получить разрешение выходить на улицу… не говорите мне, вы…
Газель замолчал.
— У вас довольно хорошая интуиция, не так ли?
Каким-то образом, предугадав мысли Газеля, я опередил его в словах.
— Как я и думал, вы намекаете на то, чтобы использовать этого ребенка как приманку, чтобы вычислить тех, кто стоить за всем этим?
Тон Газеля снизился.
Его интенсивность была такой, как у человека, которого воспевали как героя.
— Не забегайте наперед. Я даже не думал об этом раньше. Причиной этому является то, что я не знаю, насколько сильна О-дзё-тян. Если бы у нее не было проблем с самообороной, и вы бы одобрили ее способности в самозащите, тогда я бы подумал, что это было бы возможным, но…
Несмотря то, что я не верил в то, что Газель одобрит это, я все-таки предложил такой вариант. Ведь все это может превратиться из проблемы на национальном уровне в простую домашнюю борьбу, что значительно облегчило бы ее решение.
— Не говорите глупости, я не позволю ей подвергнуться такой опасности.
— Конечно. Я знаю, так что не смотрите на меня так.
— Мне действительно интересно.
— Хааа… не смотрите на меня свысока.
После того, как Газель задался этим вопросом, мой тон также стал серьезным.
— Я сказал, что у вас "хорошая интуиция", но я никогда не говорил, что она верна… Я уже давным-давно вычислил парней, стоящих за этим. Причиной моего бездействия, а также запрета на какое-либо ваше движение в эту сторону является то, что благодаря этому мы не окажемся в невыгодном положении. Я подумал, что ей станет легче двигаться, если я расшатаю доску, на которой она стоит. Тем не менее если она не займет уготованную для нее роль, то я воспользуюсь другим планом.
— Не становитесь серьезным так внезапно!
— Это первое, что вы скажете после услышанного?
— Хммм….
Прямо в этот момент с арены послышались аплодисменты.
Рефлекторно взглянув в ее направлении, я увидел мужчин, наблюдающих за находящейся в центре тренировочной арены Мелисой.
Кажется, что после выполнения заданной Газелем программы, она присоединилась к тем, кто регулярно тренируется там, и великолепно одержала победу во время лонжерона.
В доказательство этому проигравшие ей катались по земле.
— Ой, ой, О-дзё-тян, на вашем месте я…. действительно возмутительно!
Непреднамеренно, я повысил голос.
Благодаря полученной с разных источников информации, я уже многое знал о Мелисе.
Однако, несмотря на это, я был удивлен.
— Кто бы мог представить, что такая миниатюрная девочка окажется сильнее обычного военного?
— По словам самой девочки, во время ее концентрации, окружающее движется медленнее, что позволяет ей лучше видеть. Между прочим, кажется, что ее слух становится острее, и она слышит дыхание противника, а также звук каждой из его мышц.
— То же самое происходит и с вами, Газель?
— Ни в коем случае. Я обычный человек, просто с немного более развитой интуицией, чем у других.
— Вы не должны так говорить о себе… Ну хорошо. Сегодня я увидел нечто интересное. Я пойду и в очередной раз выпью немного алкоголя.
— В следующий раз принесите что-нибудь из Макарана.
— Ладно, ладно!
Попрощавшись с Газелем, я вернулся домой.
Вернувшись, я увидел Руи, который, казалось, как будто бы ждал меня.
— Я вернулся!
— Добро пожаловать домой… Не могли вы поторопиться и пройти в кабинет?
Несмотря на то, что Руи недавно исполнилось десять лет, он совершенно не был похож на ребенка этого возраста.
Острый взгляд, а также черты лица, считающиеся далекими от нежных, создавали необычную атмосферу вокруг него.
Ту атмосферу, которая принадлежала взрослому человеку, несущему ответственность, а не ребенку.
Иногда на работе я слышал разговоры людей о своих детях. Проанализировав их, я понял, что он сильно отличался от них.
— Тебе холодно.
— И кто в этом виноват?
— Кто знает? Давайте поторопимся и пойдем работать, — сказал я, с расплывающейся по моему лицу улыбкой.
Я думал, что то, что он не похож на других детей своего возраста, это моя вина.
Однако в его годы я был таким же, так было в течение многих поколений герцогского Дома Армелия.
Переключившись, я бросил грубый взгляд на большое количество документов, лежащих передо мной.
— Ой, Руи, — позвал я сына, остановившись на одной из папок.
— Что это?
— Я разберусь со всеми этими документами. А ты тщательно изучи и организуй документы на этого парня.
Сомневаясь, Руи взял папку, однако как только он понял, что именно ему дали, цвет его лица изменился.
— Это...
— Даже если я ничего не скажу, ты ведь меня понял, верно? Это вопрос первостепенной важности.
— Конечно. Несмотря на то, что наемники являлись проблемой, подумать, что часть герцогства Ринмель сдвинется с места…
— Тебе удалось обнаружить наемников?
— Да, я как раз хотел сказать. Так как это случилось благодаря поиску по вашим стопам, отец, я не могу сказать, что пришел к этому сам.
— Учитывая все это, с наемниками все равно ничего не поделать. Но я постараюсь принять какие-то меры касательно данного вопроса. Ты ведь мне в этом поможешь, верно?
— Да, конечно.
Кивнув в ответ Руи, я погрузился в работу.
