Хань Юньси слегка удивилась. Она ожидала, что Лон Тяньмо погрязнет в безнадёжности и в дурном нраве, но, по-видимому, он всё ещё помнил свои манеры. Хотя его голос был немного слабым, у него не было ауры больного человека. Семь лет, целых семь лет он страдал от странной болезни. Было бы простительно, если бы он не говорил или даже пытался выпроводить их. Насколько сильна была его психика? Неудивительно, что император высоко ценил его и до сих пор не сдался.
Как врач Хань Юньси сразу почувствовала сильную волю к жизни, даже не видя его выражения лица. Именно такими пациентами она восхищалась. Отделённая пологом, Хань Юньси села на краю его кровати и сказала:
— Руку...
Только спустя некоторое время Лон Тяньмо молча высунул руку. Он явно был недоволен и не доверял ей. Хань Юньси хотела сказать ему, что она была ещё больше недовольна, но отбросила такие отвлекающие мысли, как только коснулась его запястья и стала серьёзной. С её концентрацией император Тяньхуи и Лон Тяньмо также стали более сдержанными и даже немного беспокойными. Только Лон Фэйе оценивал её, сидя в стороне. Никто не мог сказать, о чём он думал.
Хань Юньси не сразу принялась проверять его пульс, а сначала запустила систему сканирования для углублённого осмотра. К несчастью, результаты были разочаровывающими: не было никакого яда. Она собралась с мыслями, прежде чем приступила к пульсу. Хотя она была специалистом по лечению ядов, но всё равно знала, как определять болезни, просто делала это неумело. Если это были анемия, ревматизм, острая инфекция после лихорадки, хронический гастроэнтерит, цирроз печени с брюшной водянкой или подобными симптомами, то у тела всё равно был ровный пульс, несмотря на то, что пациент болен.
Хань Юньси почувствовала ровный пульс, из-за чего казалось, что Лон Тяньмо совсем не болен. Это озадачило её на мгновение. Что это был за пульс? Хань Цунань и те знатные директора из медицинской академии сказали, что это был пульс беременной, но что насчёт неё? Даже если люди в древности не понимали основ, она то знала их — как у мужчины может быть матка для рождения ребёнка!?
Несмотря на то, что в современных медицинских теориях выдвигалась вероятность мужской беременности после хирургического вмешательства, это были только теории, а не установленный факт. На что надеялся Лон Тяньмо? Это может быть только симптом какой-то неизвестной болезни. Додумав до этого момента, Хань Юньси отпустила руку наследного принца.
Император заметил и спросил:
— Как он?
— Ваше величество, можете ли Вы позвать Имперского врача Гу? — серьёзно попросила Хань Юньси, как будто ей нужно было посоветоваться с ним.
Услышав это, император помрачнел:
— Гу Бэйюэ уже осматривал его. У него нет никаких мыслей! Что именно ты видишь?
Хань Юньси не страшилась, честно отвечая:
— Ваше величество, у наследного принца ровный пульс, но я не могу определить точное состояние этого пульса. Юньси временно не имеет возможности сделать вывод без дополнительных осмотров, поэтому мне нужна помощь Имперского врача Гу.
— Это не пульс беременной? — император был удивлён.
Лон Фэйе тоже с интересом посмотрел на неё, по-видимому, поразившись. В этот момент ворвались вдовствующая императрица и императрица.
— Это не пульс беременной? Правда?
— Юньси, тогда что это? Быстрее скажи!
— Юньси, я знала, что ты не разочаруешь императора. Быстрее расскажи нам, в чём дело?
……
Вдовствующая императрица и императрица, обе, были взволнованны. На секунду Хань Юньси поверила, что они были искренними. Но прямо в этот момент Лон Тяньмо поднял полог и указал на свой живот с насмешливым тоном:
— Цинь ванфэй, Вы говорите, что это не пульс беременного. Тогда что вот это?
Даже с марлевой перевязкой Хань Юньси могла видеть отчётливо.
О боги!
Она лицезрела только то, что живот Лон Тяньмо был большим, словно он был на седьмом месяце беременности!
Это…
Кажется, Хань Юньси что-то пришло на ум, когда её лицо стало пепельно-белым. Она знала, что это было... Сейчас всё стало сложным — крайне сложным!
— Она не способна даже правильно определить пульс. Императорский отец, эрчень отказывается от её лечения, — голос Лон Тяньмо был невероятно ледяным. Его уже полностью раздосадовал Хань Цунань, поэтому как он мог довериться бесполезной дочери Хань Цунаня? И что, что Хань Юньси была Цинь ванфэй? Даже если Императорский дядя Цинь, человек, которого он боялся больше всего, присутствовал здесь, он не станет более любезным. Он знал, что Имперский дядя Цинь никогда не будет оберегать эту женщину.
— Она неправильно определила пульс? — разочарованно задала вопрос вдовствующая императрица.
— А я думала, что чудо произойдёт. Юньси, так ты даже не заметила живота Тяньмо! Я думала, ты… ай-яй, ты даже не можешь правильно проверить пульс, и как, по твоему мнению, ты можешь его сейчас спасти? — вздохнула императрица.
Лон Фэйе повернулся и лёг спиной к ним. Заметив это, император Тяньхуи сильно нахмурился. Он выплеснул на Хань Юньси своё негодование:
— Ищешь славу и комплименты! Хочешь приобрести известность, обманывая людей! Ты… и твой отец, вы оба… кто-нибудь, уведите её и дайте ей 30 ударов досками!
Вдовствующая императрица и императрица обменялись взглядами и улыбнулись в молчаливом согласии. Лон Фэйе продолжал сидеть, холодно взирая на Хань Юньси, словно эта женщина была не его ванфэй, а кем-то, совершенно незнакомым. Вдовствующая императрица и императрица ожидали, когда Хань Юньси начнёт молить о пощаде, чтобы они могли добить её. Они были способны связать её с преступлением — обман своего монарха. Но глаза Хань Юньси блеснули от ярости.
Она… она действительно устремила взор на императора Тяньхуи, без капли скромности. Её ручонки сжались в кулаки, и её маленькое тело скрывало взрывную силу, которая могла вырваться в любой момент. Эта женщина, что она планирует? Она осознаёт, что сейчас делает? Император Тяньхуи смотрел на неё широкими от недоверия глазами. Впервые кто-то посмел взирать на него.
