Тюремщики яростно выливали на неё ведро за ведром ледяной воды. Холодная вода стекала по всему её телу, из-за чего Хань Юньси замерзла настолько, что её руки и ноги дрожали, а зубы начали стучать.
— О мой бог! Почему вы, парни, такие неуклюжие, совсем не попадаете по Цинь ванфэй! Посмотрите, насколько жалкой она выглядит, — принцесса Чанпин громко рассмеялась.
— Хань Юньси, давай уже умоляй их. Хе-хе, или же умоляй меня. Умоляй меня ударить тебя, и тогда я отпущу тебя.
Верно, принцесса Чанпин пришла этой ночью мстить. Кем была эта Хань Юньси? Она посмела прикоснуться к её Цинъу геге, читать ей лекцию о поведении и даже наказать её. Сегодня она собиралась заставить эту шлюху заплатить за всё!
— Облейте её! Хорошенько облейте! Облевайте её, пока она не будет молить о прощении! — взглянув на тонкий лёд на полу, принцесса Чанпин полагала, что Хань Юньси очень скоро будет просить о пощаде.
И всё же она быстро разочаровалась. Хань Юньси не умоляла их — на самом деле, она даже прекратила уклоняться и просто встала на кирпичную кровать, прислонившись к углу и взирая на принцессу. Её жалкое состояние сделало её похожей на промокшую собаку. Но, несмотря на это, она всё равно была несравненно красивой, величественной и энергичной. Эти синие губы изогнулись в слабой улыбке, а её глаза были наполнены насмешкой. Прямо в этот момент она стояла высоко и надменно смотрела на принцессу Чанпин.
— Чего ты лыбишься? Не смотри! — принцесса Чанпин была полностью растерянна. Она должна была играться с Хань Юньси, но почему было чувство, что здесь именно принцессу унижают?
— Хань Юньси, не смотри! Закрой свои глаза!
— Хань Юньси, я говорю тебе, если не будешь просить о прощении сегодня, то я ни за что не отпущу тебя! Представитель северного суда, открой дверь, — принцесса Чанпин была настолько рассержена, что сама хотела разобраться с этой дешёвой женщиной.
— Принцесса, Вы не должны... Она — из семьи герцога Цинь, — Представитель северного суда всё ещё опасался последсвий, иначе он бы уже давно пытал Хань Юньси.
— Прямо сейчас — она заключённая! Я приказываю тебе открыть дверь сейчас же! — вышла из себя принцесса Чанпин, прежде чем приказать остальным людям продолжать поливать её водой. Хань Юньси холодно смотрела на принцессу, лаящую как бешенная собака, и в глазах её росло презрение. Но это только подтолкнуло принцессу Чанпин к безумию.
— Представитель северного суда, ты смеешь ослушаться приказов принцессы? До сих пор не открываешь?
Представитель не мог ни открыть, ни отойти от двери. Несмотря на холод, его лоб покрылся потом от напряжения, но он успокоился под угрозами принцессы Чанпин. Тюремщики рванули первыми, чтобы сдержать Хань Юньси на месте. Она не сопротивлялась, а даже нашла это довольно забавным. Они боялись, что она что-нибудь сделает с принцессой Чанпин?
Ей было так холодно, что у неё не осталось сил.
Принцесса Чанпин скрестила руки на груди, когда гордо и гневно вошла внутрь.
— Хань Юньси, продолжай смотреть, хмпф! Если у тебя есть мужество, продолжай пялиться!
Хань Юньси опустила голову и не двигалась, прямо как мёртвая. Принцесса Чанпин была очень довольна такой реакцией. Она рукой приподняла подбородок Хань Юньси, и как раз в это время последняя выплюнула на её лицо полный рот ледяной воды.
— Ааа…! — пронзительно закричала принцесса Чанпин, отталкивая её в сторону и вытирая лицо.
— Сучка! У тебя хватило смелости...
— Титул ванфэй, естественно, выше твоего, так что я — твоя старшая. Принцесса Чанпин, факт в том, что ты никогда не изменишься, — Хань Юньси смотрела на неё, а голос был полон насмешек. Не то, чтобы она боялась смерти. Скорее наоборот, она знала, что даже если будет просить о пощаде, принцесса Чанпин не даст ей так легко уйти. Мольба о прощении просто добавится к её унижению и сыграет на руку принцессе Чанпин.
Когда принцесса вытирала своё лицо, она размазала макияж. Это вместе с её выражением заставило её походить на свирепую тигрицу.
— Старшая? Очень хорошо, тогда эта принцесса сама обслужит её!
Когда она сказала это, то схватила ведро с водой и опрокинула его на голову Хань Юньси, которая отпрянула, когда холод распространился от её головы по всему телу... ощущая, что её камера полностью заледенела. Её голова совершенно опустела.
Но ночной кошмар только начался...
Очень быстро принцесса Чанпин взяла ещё одно ведро и снова вылила его ей на голову. Всё больше и больше лилось воды, пока все вёдра не были опустошены. У обоих тюремщиков, которые держали Хань Юньси, замерзли пальцы, не говоря уже о самой Хань Юньси. Но всё равно она не сводила взгляда с принцессы Чанпин и не двигалась, словно была ледяной скульптурой. Казалось, что она могла видеть через душу принцессы Чанпин все — её мелкое тщеславие, ошибки и грязные мелочное мысли. Этот взгляд ошеломил не только принцессу, но и окружающих тюремщиков.
Когда они отпустили Хань Юньси, она рухнула на землю, её жёсткое тело громко грохнулось на пол.
Мертва?
У Представителя северного суда чуть сердце не остановилось, когда он подносил палец к её носу. Видя, что она всё ещё дышала, он сумел восстановить своё сердцебиение. Принцесса Чанпин глянула на неподвижное тело Хань Юньси, но не ощутила никакого удовлетворения от мести. Наоборот, у неё появилось чувство страха. Она хорошо знала, что эта женщина не могла ей ничего сделать, но по-прежнему боялась. Она даже не осмелилась снова посмотреть на лицо Хань Юньси, и попыталась себя поддержать.
— Хмпф! Хань Юньси, выйди уже из себя. Теперь я могу сказать тебе... Даже если Цинъу геге очнётся, не думай о выходе из тюрьмы! Ты определённо умрёшь!
Когда принцесса Чанпин закончила говорить, то поспешно развернулась, чтобы уйти, но не сделав и несколько шагов, подскользнулась и упала лицом вниз.
— Ааааа…! — её резкий крик был оглушительным. Представитель и его слуги быстро с пепельными лицами взяли её за руки, чтобы помочь встать. Принцесса Чанпин начала кричать сразу, как только села:
— Моя спина! Моя спина… не прикосайтесь к ней! Моя спина сильно болит!
— Принцесса, вы случайно не потянули её? — Представитель северного суда с тревогой произнёс. Если это так, то будет сложно оправиться. И не только... она снова с лёгкостью сможет навредить себе, если будет сильно двигаться в будущем.
Испуганная принцесса Чанпин сидела на ледяном полу, слишком боясь двигаться из-за боли. Негодуя, она наорала на Представителя северного суда:
— Быстро позови имперского врача! — когда это сказала, то почувствовала, как её лицо начало зудеть. Она не сильно думала об этом и начала чесать, но её движения не останавливались.
— Уважаемая принцесса, почему бы нам не отнести вас обратно? Имперскому врачу будет неудобно придти сюда, — Представитель северного суда собирался завыть. Если врачи придут, разве они не раскроют их пытки?
Принцессе Чанпин было очень больно, и она не решалась двигаться. Пока сидела на полу, вода просачивалась ей через юбку и холодила её тело. Она хотела кричать о боли, но ещё больше о холоде. Но ведь именно она стала причиной этой воды! На кого она могла наорать?
— Тогда поторопитесь и вынесите меня! Чего вы ждёте? Вы все, кучка рисовых бочек?! — гаркала принцесса Чанпин, продолжая рассчёсывать своё лицо и сваливая все беды на Представителя северного суда. Удручённый Представитель приказал своим подчинённым принести носилки, и они осторожно подняли её на них, прежде чем вытащить наружу. Перед уходом принцесса Чанпин обернулась и увидела только неподвижную Хань Юньси на земле, её холодные глаза до сих пор глядели на неё.
Боже!
Принцесса Чанпин отвернулась, слишком боясь взглянуть туда снова. Она даже пожалела, что пришла сюда. И только тогда губы Хань Юньси показали усмешку. Это была особо очаровательная улыбка, которая могла стать причиной крушения стран.
Принцесса Чанпин, просто жди, пока твоё лицо не будет изуродовано!
Пока Хань Юньси лежала на земле, она подсунула яд под ноги принцессы Чанпин, поэтому-то она и упала. Это был пустяк... Что более важно, так это то, что яд был вида "токсичный стригущий лишай", который появляется на лице и ногах, вызывая чешуйчатую сыпь, что было ещё более отвратительным, чем бывшая опухоль на лице Хань Юньси.
Убедившись, что все ушли, Хань Юньси не могла больше сдерживаться. Всё её тело начало яростно трястись, а зубы — стучать. Её нос настолько болел, что ей хотелось плакать, но у неё совсем не было энергии. Холодная вода на полу превратилась в тонкий лёд, который даже покрыл часть её тела. Насколько низкой была температура её тела?..
У Хань Юньси не было сил даже самой подняться, хотя это ничем бы и не помогло. Вся камера была отсыревшей или во льду. Если она так продолжит, то её тело будет слабеть и слабеть. В этот момент ей хотелось, чтобы рядом был врач, который поднимет её на ноги несколькими иглами для акупунктуры. Она тоже была врачом, но не обычным. У неё были только яды и противоядия.
В отчаянии Хань Юньси достала яд из своей особой системы. Это был вид тепловыделяющего яда, что вызывал дрожь, повышая температуру тела. Хотя этот яд был очень вреден для тела, прямо сейчас у неё не было другого выхода. Приняв его, она расплосталась на земле из-за истощения.
Очень быстро яд начал действовать. Тепло, исходящее от тела, боролось с льдом снаружи. Между двумя противостоящими силами жара и холода Хань Юньси оцепенела. Вроде как кто-то вошёл в камеру, вытер всю воду и положил дрова в печь. К её носу поднесли палец, проверяя её дыхание, но Хань Юньси, что была в полубессознательном состоянии, не могла открыть глаза, чтобы посмотреть, кто это был.
_____
Когда она, наконец, пришла в сознание, шла ночь следующего дня. Ей не нужно было противоядие, потому что холод сжёг весь яд. Несмотря на то, что Хань Юньси избежала смерти, она снова дрожала от холода. Хань Юньси хотела ещё раз принять яд, но знала лучше кого бы то ни было, что второй раз, несомненно, убьёт её. Оглядевшись вокруг, Хань Юньси обнаружила, что кто-то очистил её камеру и убрал все следы с прошлой ночи. Тёплый огонь горел под кроватью, а сбоку находились горячие блюда и чистая одежда.
Что… что это значило?
Как только Хань Юньси задалась этим вопросом, Гу Бэйюэ вошёл в камеру с вещами в руках.
Так вот оно что!
Представитель северного суда боялся, что Гу Бэйюэ увидит доказательства пыток, поэтому он убрал всё, чтобы с виду камера выглядела отлично. Когда сопровождающие его тюремщики ушли, Гу Бэйюэ, не медля, махнул её рукой:
— Уважаемая ванфэй, быстрее подойдите.
Он быстро присел на корточки, аккуратно наливая суп из контейнера в чашку, прежде чем протолкнуть её через решётку.
— Уважаемая ванфэй, пожалуйста, выпейте это, пока горячее. Ваш слуга лично приготовил этот суп, чтобы развеять сырость и холод.
Гу Бэйюэ был очень честным человеком. В белых одеждах и со спокойным характером, он, казалось, был несовместим с мрачным окружением. Но всё же увидев его, Хань Юньси невольно почувствовала теплоту. Она подошла и искренне посмотрела на его искреннее, обеспокоенное выражение лица, а затем — на пар, исходящий от чашки. В сердце Хань Юньси ощутила беспокойство. То, что случилось прошлой ночью, уже прошло, но она внезапно почувствовала себя оскорблённой.
Не важно, насколько были сильны люди, разве их сердце не смягчится, когда другие будут заботиться о них?
Здесь было холодно? Было не просто холодно, а достаточно холодно, чтобы забрать жизнь человека! Развеять сырость и холод? Как можно одну чашку супа противопоставить вёдрам ледяной воды с прошлой ночи? И всё-таки одно слово дружелюбия от этого человека согрело её.
С детства никто не говорил ей слов заботы, и тем более никто не готовил ей суп, чтобы защитить от холода.
