У обычно спокойного Гу Бэйюэ сейчас было очень бледное лицо. Он был Главным имперским врачом, приближенным императора. И вне двора дворцовые служители должны были уважать его. К несчастью, он был беспомощен перед такой неразумной и упрямой принцессой. Он надеялся, что Генерал Му сможет что-нибудь сказать за Хань Юньси, но генерал просто молча наблюдал в дверях.
Хань Юньси была не в настроении защищаться от принцессы, но все равно продолжала ее спрашивать:
— Тогда могу я спросить у принцессы Чанпин, есть ли у вас предписание на арест?
Если члены королевской семьи совершили преступление, суд также должен разбираться с ними. Но чтобы задержать кого-то, им необходимо было это предписание. Как ванфэй, Хань Юньси попадала под власть вдовствующей императрицы, которая также была ответственна за выдачу предписания для ее ареста.
— Прямо сейчас — нет! — сказала принцесса Чанпин с уверенностью кого-то из суда.
— Так значит, прямо сейчас — я не преступница, — проговорила Хань Юньси, сдерживая свой гнев. Принцесса Чанпин хмыкнула, обдумывая как ответить. Но Хань Юньси резко заявила:
— Если у вас прямо сейчас его нет, то что вы делаете здесь? Поспешите и выбейте его!
Без предписания на арест, о чем настаивала здесь принцесса? Даже если Чанпин была принцессой, Хань Юньси была ванфэй Цинь и ее старшей. Ее имперской тетей!
Поразившись, принцесса Чанпин с неверием схватила руку Хань Юньси.
— Хань Юньси, ты — такая дерзкая. Ты повела себя жестоко и посмела так разговаривать со мной!
— А почему нет? — ответила Хань Юньси, мрачно глядя на нее. Как для врача, для нее большее всего было прерывать ее лечение и беспокоить ее пациентов. Как женщина, она больше всего ненавидела таких женщин, что демонстрируют свой статус и без причины приказывают другим!
Принцесса Чанпин испугалась взгляда Хань Юньси и поспешно отбросила ее руку и отошла назад на пару шагов. Что происходит, она действительно боялась этой женщины? Принцесса Чанпин старалась не обращать внимание на свой таинственный страх в сердце. Она ни за что не признает этого! Она была здесь, чтобы поставить Хань Юньси на место, а не опозориться! В порыве гнева она начала оскорблять ее.
— Хань Юньси, почему ты ведешь себя так высокомерно? Ты — ни на что негодная женщина, которая сама приплясала к воротам. Ты действительно думаешь, что ты взлетела и стала фениксом? Позволь сказать, ни на что не годная — такой навсегда и останется! Воробей всегда будет воробьем! Даже если ты считаешь, что ты — лук, людям нет необходимости выбирать вас за их соусы! Сука!
Сука!
Принцесса обратила особое внимание на это оскорбление, когда указала пальцем на Хань Юньси. Хань Юньси побледнела, а руки сжала в кулаки, едва сдерживаясь от того, чтобы кого-нибудь не ударить. Все же она оставалась спокойной. Сейчас не время ввязываться в проблемы, ей нужно спасти жизнь. Прямо сейчас она была врачом.
В течение этих трех дней ей надо спасти Му Цинъу, как только яд проявится. Нельзя позволить чему-нибудь произойти. Сделав глубокий вдох, она успокоилась и просто произнесла:
— Принцесса Чанпин, ты говоришь, что я — ни на что не годна, потому что ничего не понимаю в медицине. Тогда позвольте спросить, а вы разбираетесь в ней?
Этих слов было достаточно, чтобы заставить принцессу запинаться.
— Я… я…
Хань Юньси еще раз вздохнула. Сколько терпения ей нужно? Ради своего пациента она рискнула бы всем.
— Итак, принцесса Чанпин, мне придется попросить вас быть более уважительной. Более того, эта ванфэй — ваша имперская тетя. Вы, должно быть, бредите, раз кричите на вашего старшего, и при этом хотите показать вежливость? Говорю в последний раз. Пожалуйста, уйдите и не мешайте пациенту.
Имперская тетя и впрямь была старшей для принцессы, каждая из которых уважала другую. Но в стране Тяньнин были даже большие различия между ними. Имперским дядей принцессы Чанпин был герцог Цинь, а ее имперская тетя — ванфэй Цинь. Герцога Цинь нельзя сравнивать с обычным императорским родственником. Даже императору приходилось принимать его во внимание! Жена следовала за статусом ее мужа с точки зрения иерархии и старшинства, поэтому Хань Юньси имела достаточно прав, чтобы наказать принцессу Чанпин.
И все же принцесса только громко рассмеялась от шока.
— Им... имперская тетя? Хань Юньси, ты — очень дерзка! Мой имперский дядя не хотел тебя, но все равно такая бесстыдная женщина, как ты, сама вошла в его дом! Ты смеешь говорить, что ты — имперская тетя для меня? Ты — даже хуже проститутки!
Проститутки?
Эти слова заставили всех присутствующих втянуть холодного воздуха. Прежде чем они смогли отойти от шока, Хань Юньси внезапно подняла руку и яростно ударила принцессу по щеке. Па! Удар был громким и ярким!
Невыносимо! Может, младший дядя смог бы стерпеть это, но не имперская тетя! Относительно человека, как принцесса Чанпин, терпение было бесполезно, объяснения были бесполезны. Если можно принять меры, то забудьте о словах. Хань Юньси полностью вышла из себя!
На мгновение принцесса Чанпин оглупела от удара, на ее изящной белой коже остался огромный красный след. Хань Юньси, и вправду, сильно ударила ее. Все вокруг них, даже Му Лююэ, что пряталась в укрытии, невольно зашумели. Небеса... эта женщина, Хань Юньси… она действительно посмела сделать это! Очень быстро принцесса Чанпин оправилась и начала плакаться, ее неуправляемые руки хватались за Хань Юньси.
— Ты — сука! Ты посмела ударить принцессу!
— Ты заплатишь за это! Даже мать никогда не била меня, кто, думаешь, ты?!
— Хань Юньси, ты — презренная преступница, ты — проститутка!
…
Хань Юньси ловко поймала руки принцессы Чанпин и строго упрекнула ее:
— Достаточно! Такая молодая и уже полно грубостей на языке, как твоя мать растила тебя? Что за мать она?
Эти слова ошеломили принцессу Чанпин. О небеса! Эта женщина посмела не только ударить ее, но и оскорбить ее мать?
— Хань Юньси, ты — чудовищно дерзка! — закричала принцесса Чанпин, яростно вырываясь. Но, что бы она не сказала, она не могла освободиться.
— Охрана! Охрана, схватите ее! Быстро!
Двое охранников с ее стороны собирались подойти, когда Хань Юньси бросила на них яростный взгляд:
— Вы смеете задерживать ванфэй Цинь? Когда вы спросили разрешение у его высочества герцога Цинь? Осмелели, что ли?!
