Хань Юй Ци с неверием посмотрел на Официального Оуна и свою мать Леди Си Фэ, пребывая в недоумении. Эти двое были одержимы? Они так любезничают перед Хань Юньси…
— Мама… — как только он открыл рот, Леди Си Фэ встала и начала ругать его.
— Ты — тот, кто не может отличить хорошее от плохого! Ваши глаза собаки не видят горы Тай! Поторопись и извинись перед уважаемой Ванфэй! Даже если она — твоя старшая сестра, ты не можешь так шутить!
В то время, как Леди Си Фэ читала ему нотации, она посылала ему знаки глазами. К сожалению, Хань Юй Ци был тупоголовым и не понял намеков. Он посмотрел на мать с сомнением, не сдвинувшись с места. Леди Си Фэ стало тревожно, и она рассердилась, схватив его за ухо.
— Неподобающий сын, встань на колени ради меня! Из всех, с кем ты мог пошутить, ты выбрал свою сестру! Разве ты не знаешь, что это серьезное преступление — угрожать уважаемой Ванфэй? Если ты хочешь умереть, тогда никто не остановит тебя!
— Ах… больно, отпусти…отпусти!
Хань Юй Ци стонал от боли и наклонился, в то время как Леди Си Фэ воспользовалась этим и прошептала:
— Сынок, ты думаешь, я хочу потакать ей? Слухи были правдивы! Хань Юньси, и вправду, спасла наследного принца, так сказал твой дед!
Что, слухи были правдивы?
Хань Юньси, и вправду, вылечила наследного принца? Она стала тем, кто оказал неоценимую услугу.
Хань Юй Ци почувствовал, будто что-то тяжелое стукнуло ему прямо в голову, он был шокирован. Его ноги рухнули вниз, когда он опустился на колени.
— Уважаемая Ванфэй, этому отродье следовало зашить его рот еще в детстве. Вы должны знать, что он — все еще молод, поэтому помилуйте его. Я виновата в том, что плохо его учила, я прошу прощения! — искренне сказала Леди Си Фэ, скрывая свое недовольство в сердце. Раньше она была высокомерна по отношению к Хань Юньси.
В это же время Официальный Оуян сказал:
— Уважаемая Ванфэй, старший молодой господин… хе-хе, старший молодой господин вел себя неподобающе, но это — все еще дело семьи Хань. Если мы включим сюда и суд правосудия, ваша репутация может пострадать. Разве посторонние не отнесутся ко всему как к шутке?
Хань Юньси холодно улыбнулась в своем сердце. Конечно, она знала об отношениях между Официальным Оуяном и судьей Гражданского отдела. Какие похвальные слова он говорит прямо сейчас! Она проигнорировала обоих и с презрением посмотрела на Хань Юй Ци, вполовину шутя:
— Самый старший молодой господин, кого вы назвали распутной женщиной?
Ее слова испугали Леди Си Фэ и Официального Оуяна. Хань Юй Ци даже дрожал от страха, его ноги превратились в желе, так что было трудно встать даже на колени.
— Хань… нет-нет-нет, уважаемая Ванфэй, это простолюдин… это простолюдин пошутил, не воспринимайте всерьез, уважаемая Ванфэй! У этого простого человека ужасный рот, поэтому я прошу прощения! Этот простолюдин был неправ! Неправ!
Хань Юй Ци был так напуган, что бессвязно говорил. Если Хань Юньси спасла жизнь наследному принцу, то она уже не была обычной Ванфэй! По крайней мере, императорская семья признала ее, а это значит, что семья простого человека, такая как Хань, если пойдет против нее, то совершит тяжкое преступление! Вспомнив свое поведение, Хань Юй Ци почувствовал сожаление так сильно, что его кишки позеленели.
Он внезапно ударил себя по лицу:
— Уважаемая Ванфэй, рот этого простого человека прогнил, этот простолюдин накажет себя! — видя это, даже Леди Си Фэ так удивилась, что закрыла рот. Ее драгоценный сын!
Но Хань Юньси лишь холодно на него посмотрела, даже не моргнув, никак не отреагировав. Хань Юй Ци мог только терпеть и снова ударил себя. Конечно же, его удары не были сильными, так как он боялся боли. Но даже после второго удара Хань Юньси все еще никак не отреагировала и невыразительно посмотрела на него.
Что делать?
Должен ли он продолжить бить себя? Нет, это может навредить ему!
Беспомощный Хань Юй Ци мог только послать молящий о помощи взгляд своей матери, которая уже была огорчена тем, что ее сын ударил себя два раза. Она рассердилась, но не могла показать этого и стала умолять:
— Уважаемая Ванфэй, он — все еще ваш младший брат. Он невольно перегнул палку, на самом деле он не хотел вас оскорбить. Он больше не посмеет сделать это после того, как ему преподали урок.
После этого Хань Юньси, наконец, открыла рот:
— Боишься боли?
— Это больно, его лицо опухло. Он запомнит этот урок на всю оставшуюся жизнь, — поспешно сказала Леди Си Фэ.
— Это так…
Хань Юньси наклонилась и спокойно приподняла подбородок Хань Юй Ци. Хань Юй Ци сильно нервничал, от чего не посмел даже двинуться. Хань Юньси подняла его лицо и осмотрела его справа и слева. Кожа была чистой и белой, даже более изящной, чем у женщины. На ней не было ни единого шрама. Если он считал это болью, то что тогда насчет шрамов на ее запястьях. Которые она приобрела в детстве? А как насчет кровавых ударов плетью и синяков на спине Хань Юньи?
В глазах Хань Юньси вспыхнул гнев, в то время как она холодно сказала:
— Вы — не тот, кто должен говорить или нет, что его лицо опухло!
Она оттолкнула подбородок Хань Юй Ци и приказала:
— Маленькая Чэнь Сян, ударь его!
— Нет! — вскрикнула Леди Си Фэ, ее голос нес в себе злость.
— Юньси, он — все еще ваш младший брат от одного отца! Вы не можете быть такой жестокой!
Хань Юньси холодно улыбнулась:
— Внутри этого дома также есть его младший брат от одного отца. Как же он мог быть так жесток с ним?
Конечно, Леди Си Фэ знала, что делал ее сын. На некоторое время она замолчала, после чего решила сменить тему:
— Юньси, этот ребенок ничего не знает. Не может быть такого, что ты тоже…
До того, как она смогла закончить, Хань Юньси засмеялась:
— Что, Вторая Тетя обвиняет Юньси в том, что она ничего не знает?
Вторая Тетя?
Леди Си Фэ встрепенулась... и первое время никак не отреагировала на то, как Хань Юньси назвала ее. Да, она не была официальной женой, но Хань Цунань женился на ней с такой же церемонией. У ее паланкина было восемь носильщиков, чтобы отнести ее внутрь, и все ее звали Леди Си Фэ после брака. Сегодня она впервые услышала "Вторая Тетя"!
Эти слова указывали на нее как на наложницу!
Хань Юньси унизила ее!
Леди Си Фэ сжала руки в кулак. Что Хань Юньси! Она хотела убедить ее по-хорошему, но что еще она хочет сделать!? Если бы не тот факт, что судьба Хань Юй Ци находится в руках Хань Юньси, она не была бы такой услужливой! Леди Си Фэ глубоко вздохнула и несмотря на всю злобу, стерпела слова Хань Юньси, успокоившись. Мудрый человек не станет сражаться, когда шансы победы невелики. Она выдержит.
— Нет, нет, как я могла иметь это в виду? Юньси, ты — старшая сестра. Еще в детстве ты была более послушной, чем он.
Хань Юньси засмеялась:
— Вторая Тетя все еще хочет сказать, что сейчас я — не послушна?
Леди Си Фэ вновь потеряла дар речи Она даже не знала, что сказать, она ткнула локтем Официального Оуяна.
— Уважаемая Ванфэй… — официальный Оуян собирался умолять, когда Хань Юньси подняла руку, чтобы остановить его.
— Официальный Оуян, вы сказали, что оскорбление старшего равносильно пятидесяти ударам палками. Вы же не соврали этой Ванфэй, не так ли?
Потрясенный Официальный Оуян, увидев ее серьезность, побоялся, что его обвинят. Он быстро покачал головой:
— Я бы не посмел, не посмел... Это действительно равносильно пятидесяти ударам палками.
— Тогда, когда Хань Юй Ци проклинал Ванфэй, как порочную женщину, это также должно считаться оскорблением старшего, не так ли? — вновь спросила Хань Юньси.
Официальный Оуян мог лишь кивнуть головой:
— Это действительно так.
— Раз он это сделал, при чем сделал дважды, разве он не должен подвергнуться избиению палками сто раз? — строго сказала Хань Юньси.
Хань Юй Ци был парализован этими словами, энергия покидала его тело, в то время как его разум опустел. Леди Си Фэ так испугалась, что ее лицо стало ужасно бледным, она в тревоге посмотрела на Официального Оуяна! Ну предупредила бы она его и что? Официальный Оуян не смел перечить Хань Юньси и отвел глаза от Леди Си Фэ.
— Официальный Оуян, выведите человека на улицу и позаботьтесь о наказании! — Хань Юньси не дала им времени восстановить дыхание. Сто ударов могут убить человека. По сравнению с избиением палкой, пощёчина была ничем. У них было всего два выбора: пощечина или же сто ударов.
— Шлепни его! — не имея выбора, Леди Си Фэ резко поднялась на ноги и сказала в спешке:
— Уважаемая Ванфэй, этот ребенок должен быть отшлёпан! Сильно отшлёпан!
До того, как Хань Юньси смогла настоять на порке, она прошлась и взяла маленькую ручку Чэнь Сян.
— Девчонка, шлёпни ты! Шлёпни его!
Чэнь Сян чувствовала отвращение от этой парочки мамы и сына, и поэтому немедленно освободила руки. Медленно и спокойно она сказала:
— Так как я девушка, у меня маленькие руки, в то время как у старшего молодого господина — толстая кожа. Нельзя сказать, что мои руки не опухнут раньше, чем его лицо.
Хань Юньси втайне засмеялась. Выходит, что у этой маленькой Чэнь Сян тоже ядовитый язык!
После услышанного Чэнь Сян не ударила его, Хань Юй Ци был напуган и сидел на земле, не двигаясь. Леди Си Фэ не могла отвести свой мрачный взгляд, мысленно продумывая все в своей голове. Её глаза покраснели от слёз.
— Юньси, просто пощади своего младшего брата в этот раз, прошу тебя...
Прошу? Притворяется жалкой?
Губы Хань Юньси скривились в насмешке, как только она повернулась к Хэлиан Цуйсян, которая все еще была без сознания. Если бы просьбы действительно работали, тогда этой бедной матери не угрожали бы обыском. Если бы просьбы действительно работали, тогда она бы не страдала так много раз — что в детстве, что сейчас.
Хань Юньси отбросила руку Леди Си Фэ и сказала без всякой жалости:
— Официальный Оуян, уведите этого человека!
— Нет! Не надо! — крикнула Леди Си Фэ, блокируя Официального Оуяна.
— Я ударю его! Я сама шлепну его! Юньси. Я накажу его своими собственными руками!
Боясь, что Хань Юньси не даст ей и шанса, она безжалостно шлепнула Хань Юй Ци по щеке.
*Пах!*
Какой громкий и яркий звук.
Эта пощечина разбудила Хань Юй Ци, который попытался прикрыть свое лицо. Но Леди Си Фэ холодно сказала: — Кто-нибудь, держите его.
Слуги были удивлены, но услышав слова Леди Си Фэ, двое из них стали держать Хань Юй Ци.
— Мама…
Как только Хань Юй Ци открыл рот, Леди Си Фэ вновь ударила его.
*Пах!*
Такой громкий звук испугал слуг. Официальный Оуян не осмелился даже взглянуть и отвернулся. Эти две пощечины оставили красные отпечатки пальцев на щеке Хань Юй Ци, и стали медленно набухать. У Леди Си Фэ болела рука, но ее сердцу было намного больнее. Она дорожила своим сыном! Она никогда не позволяла себе, и тем более Хань Цунаню, бить сына. Но сегодня ей пришлось сделать это своими собственными руками. Они дрожали от удара, но ее сердце давно разбилось на куски. Хань Юй Ци лишь чувствовал, что его лицо горит, так больно, что он даже не посмел коснуться места удара.
Этого достаточно, не так ли?
— Уважаемая Ванфэй, он набух. Полностью, — сказала Леди Си Фэ, задыхаясь от рыданий. Она хотела встать и ударить Хань Юньси!
Его лицо действительно опухло, но по сравнению с ранами на спине Хань Юньи, это ничто. Леди Си Фэ и вправду хотела расплатиться за все двумя пощечинами, заменив сто ударов палками?
Хань Юньси посмотрела на нее и сказала:
— Эта Ванфэй уже сказала, что вы — не тот, кто может говорить, что его лицо опухло!
Что?
Хань Юй Ци хотел кричать. Леди Си Фэ уже долгое время плакала, но не посмела воспротивиться. Она могла лишь продолжать, скрипя зубы. Пощечину — слева, пощечину — справа, все дальше и дальше.
*Пах! Пах! Пах!*
Звуки ударов были резкими и интенсивными. Лицо Леди Си Фэ болело, и лицо Хань Юй Ци болело, когда мать и сын дружно стали плакать. Но Хань Юньси все еще не сказала им остановиться. В конце концов, ни один из слуг не мог смотреть на это больше, так как им становилось страшно. Эта старшая молодая мисс… нет, если быть точнее, эта Цинь Ванфэй была не тем, кого можно было обидеть. Они все ошиблись!
