В павильоне Лян Синь действительно имелась трехэтажная башня, и именно в ней Фэн Юй Хэн была заинтересована. Во-первых, это было более высокое место, а во-вторых, она хотела превратить эту башню в аптеку. Она была бы удобнее в использовании.
— Но... — основательница смутилась, — никто никогда не жил во дворе Лян Синь. Убрать его легко, но мебель... обычно, молодая госпожа поместья должна получать деньги на обустройство своего двора, но у казны нет денег! — сказав это, она оглядела комнату, и на ее лице появился гнев.
Как Кан И не могла понять, что она вызвала эту проблему? Так что она быстро сказала:
— Муж сделал это для невестки, и я понимаю. Мама, пожалуйста, не беспокойтесь. Муж хорошо относился к Кан И, поэтому Кан И, безусловно, приложит все усилия, чтобы позаботиться о нашей семье Фэн. Несколько дней назад невестка уже отправила письмо своему императорскому брату. Думаю, специальный посланник уже должен находиться в пути. Забота об обустройстве двора А-Хэн, естественно, будет лежать на плечах этой невестки. Мама, пожалуйста, будьте спокойны. Что касается двора Изящного Спокойствия, я также предоставлю некоторые вещи. Мама, подумайте в течение следующих нескольких дней, что бы вы хотели приобрести.
После слов Кан И, основательница успокоилась. Так и должно быть. Она — старшая принцесса иностранного государства, приданое от Цянь Чжоу определенно не будет потертым. Казалось, Кан И — разумный человек. Вместе с ее дочерью они будут жить в Да Шунь. У них не было поддержки, и, если они хотели утвердиться в Да Шунь, им следовало сначала обосноваться в семье Фэн. Следовательно, если они хотели обосноваться в семье Фэн, им нужно было подкупить основательницу.
На лице старухи появилась улыбка, когда она сказала Фэн Юй Хэн:
— Тогда мы сделаем так, как сказала твоя мать. Время идет. Давайте не будем засиживаться в этой комнате. Ся Чань, — она позвала служанку, которая стояла в стороне, — береги госпожу. Через некоторое время позови женщину, отвечающую за заботу о новой жене. Правила Да Шунь все еще должны соблюдаться.
— Слушаюсь! Старейшая госпожа, пожалуйста, не беспокойтесь. Эта слуга определенно позаботится здесь обо всем.
Только тогда основательница почувствовала удовлетворение и увела всех из комнаты. Фэн Юй Хэн шла рядом с ней, так что она, немного подумав, сказала ей:
— Ты неплохо справилась с демонстрацией силы. Хотя ее замужество неплохо для карьеры твоего отца, ей все же нужно вести себя немного более сдержанно в поместье. Она не может продолжать считать себя иностранной принцессой. Иначе, я боюсь, что она не сможет продолжать жить в поместье.
— Не говоря уже о других вещах, я боюсь, что бабушке придется передать ей свои обязанности, — улыбнулась в ответ Фэн Юй Хэн. Сказав это, она ускорила шаг и направилась к переднему двору.
Основательница остановилась. Подумав о своих обязанностях, она сразу почувствовала грусть; однако Фэн Юй Хэн была права. Когда в поместье входила главная жена, для нее, как старейшей госпожи, было неразумно продолжать заботиться об этих вещах.
В это время банкет был в самом разгаре. Фэн Цзинь Юань общался с гостями и пил. Вскоре он закончил с распитием напитков, но принцы не хотели присоединяться к нему. Второй, четвертый и пятый принцы уже уехали, старший же принц ждал, пока императорский врач проверит травмы Жу Цзя. После осмотра он уедет вместе с Жу Цзя. Что касается третьего принца, Сюань Тянь Е, то он сидел со своим сопровождающим в павильоне чуть в стороне от банкета. Время от времени он смотрел на Фэн Цзинь Юаня, и казалось, ждал, когда тот закончит свои дела, чтобы сказать ему пару-тройку слов.
Когда Фэн Юй Хэн вернулась, то издалека посмотрела на Сюань Тянь Е и, немного подумав, небрежно взяла со стола тарелку с фруктами и пошла к павильону.
Сюань Тянь Е смотрел, как она идет к нему, и его правая бровь непроизвольно задергалась. Когда он говорил с Фэн Юй Хэн, то ни разу не выходил победителем. Теперь, когда эта девушка взяла на себя инициативу поговорить с ним, Сюань Тянь Е не мог не начать размышлять, чего именно она хочет?
Прежде чем он смог понять, что ей нужно, она уже стояла практически рядом с ним. У него появилось ощущение, что Фэн Юй Хэн имеет еще более высокий статус, чем он, из-за ее одеяний из изысканного облачного шелка, золотой шпильки Феникса в волосах и общей ауры разумности. У Да Шунь не было никаких принцесс, но даже если бы они были, возможно, они не смогли бы превзойти эту окружную принцессу!
— Ваше высочество выглядит довольно живописно, сбежав сюда, чтобы спрятаться и расслабиться, — сразу сказала она, подойдя к павильону. — А-Хэн увидела, что вы сидите здесь один и выглядите совершенно одиноким, поэтому я подошла, чтобы передать вам тарелку фруктов. Это поможет вам утолить жажду.
Она не подошла слишком близко и не поставила тарелку с фруктами на стол. Вместо этого она протянула ее слуге.
Сопровождающий об этом не задумывался, в конце концов, он был слугой. Он делал это довольно часто; однако он не думал, что прежде, чем он сможет взять ее, Фэн Юй Хэн внезапно выпустит тарелку, заставив ее сразу упасть на землю.
Фрукты и кусочки дыни раскатились в разные стороны, а тарелка раскололась на множество частей, но осколки фарфора не рассеялись. Каждый из них упал между ними.
Фэн Юй Хэн пришла в ярость
— Наглый слуга! Эта окружная принцесса принесла твоему хозяину тарелку с фруктами в знак доброй воли, но ты на самом деле посмел отбросить ее? Что это за преступление?
Этот крик был действительно пугающим. Мало того, что он оказался пронзительным, он был полон гнева и силы. Слуга долгое время находился рядом с Сюань Тянь Е, поэтому не сильно обращал внимание на чужие мрачные высказывания; однако по какой-то причине, когда он увидел злой взгляд Фэн Юй Хэн, он не мог не поразиться. Он немедленно запаниковал, не зная, что ему делать.
Фэн Юй Хэн добавила:
— На колени, сукин сын!
Как только это было сказано, Хуан Цюань немедленно пнула его по коленям. Крепкий мужчина семи футов ростом упал на колени от удара ногой.
Что было самым прискорбным, так это то, что сопровождающий опустился на колени прямо на осколки тарелки. По его ногам сразу же потекла кровь.
Мало того, в тот момент, когда он встал на колени, он почувствовал, что помимо осколков тарелки, там, казалось, были иглы. Многие торчали вертикально, и все они пробили ему колени. Боль была такой, что он почти откусил себе язык.
