Цзинь Чжэнь и Maнь Си испугались и xотели немедленно уйти. К сожалению, они были на шаг медленнее служанки Хань Ши.
Oни увидели, что к ним поспешно подошла довольно крепкая служанка. Глядя на Цзинь Чжэнь, она очень грубо и громко сказала:
— Hаложница-мать Цзинь Чжэнь, что ты здесь крадешься?
Этот крик поразил Хань Ши и Фэнь Дай. Даже артист на сцене остановился. Когда она посмотрела прямо на Цзинь Чжэнь, улыбка Хань Ши мгновенно сменилась сердитым выражением лица. Она уже была готова напасть, но Фэнь Дай схватила ее за запястье и громко сказала:
— Tак это была наложница-мать Цзинь Чжэнь. Пэй'эр, ты была невежлива. Быстро пригласи наложницу-мать посидеть.
Служанка Пэй'эр обернулась, поклонилась Фэнь Дай и сказала:
— Слушаюсь, — выражение ее лица стало стоическим, и она жестом попросила Цзинь Чжэнь выйти вперед: — Наложница-мать, сюда, пожалуйста, — ее отношение совсем не располагало к просмотру пьесы. Вместо этого она словно осуждала преступницу, это заставило Цзинь Чжэнь содрогнуться.
Мань Си отреагировала быстрее:
— Мы просто проходили мимо и, услышав звуки спектакля, пришли посмотреть. Мы не будем больше беспокоить четвертую юную госпожу и наложницу-мать Хань, — сказав это, она вытащила Цзинь Чжэнь и ушла.
Но Пэй'эр двигалась очень быстро и преградила им путь к отступлению. Она просто повторила:
— Четвертая молодая госпожа пригласила вас.
Мань Си нахмурилась, так как знала, что с сегодняшним делом будет не так легко справиться. Хань Ши явно нарывалась на неприятности. Eсли бы это была только она, было бы легче. Они ведь наложницы. Никто не был выше другого по рангу. Тем не менее, присутствовала Фэн Фэнь Дай. Хотя она была всего лишь дочерью наложницы, ее положение в семье все еще было выше, чем у наложницы.
— Давай, пойдем и посмотрим, — беспомощно сказала Цзинь Чжэнь и плотно обернула плащ вокруг себя. Затем она подошла к саду.
Хань Ши наблюдала, как Цзинь Чжэнь приближалась, за каждым ее шагом. Видя, что она носила дорогой зимний плащ, ей стало особенно некомфортно.
Несколько дней назад Фэн Цзинь Юань каким-то образом сумел приобрести немного ткани. Не вкладывая ее в фонды поместья, он непосредственно использовал ее, чтобы сделать набор одежды для Цзинь Чжэнь. В поместье было много женщин, но был только один комплект одежды. Она была чрезвычайно ревнива, но могла только беспокоиться об этом.
Теперь, когда Цзинь Чжэнь носила этот комплект одежды перед ней, если она не пыталась нарваться на неприятности, то что это было?
Думая об этом, Хань Ши разгневалась сильнее. Свирепо глядя на Цзинь Чжэнь, она холодно спросила:
— Что ты делаешь здесь, вместо того, чтобы послушно оставаться в своем собственном дворе?
Цзинь Чжэнь не собиралась спорить:
— Старшая сестра организовала пьесу, которую слышит половина поместья Фэн. Младшая сестра просто пришла посмотреть из любопытства и собиралась уходить.
— Из любопытства? — Хань Ши фыркнула — Так как ты пришла, то почему не вошла нормально, а решила прокрасться? — она повернула глаза в сторону актера на сцене. — Младшая сестра не должна была найти этого актера очаровательным и не стала бы в него влюбляться, не так ли?
— Старшая сестра, не говори глупостей, — Цзинь Чжэнь покраснела. — Я действительно просто хотела прийти взглянуть, и как раз собиралась вернуться.
Фэнь Дай взглянул на Цзинь Чжэнь и сказала:
— Наложница-мать, не торопись. Pаз уж пришла, почему бы тебе не посидеть с нами и не посмотреть? Ах да, — она посмотрела на чайные чашки на столе, — у нас закончился чай. Мы побеспокоим наложницу-мать, чтобы она налила еще.
Цзинь Чжэнь стиснула зубы и подумала про себя, что эта четвертая молодая госпожа с самого детства с удовольствием причиняла неприятности. Несмотря на то что она стала намного старше, это так и осталось в ней.
Но она не посмела пойти против Фэнь Дай. Ведь независимо от того, имела ли она дело с дочерью первой жены или дочерью наложницы, наложница считалась служанкой и не могла пойти против них. Не говоря уже о том, чтобы не использовать словосочетание "молодая госпожа", об этом не могло быть и речи.
Она подошла и взяла чайник, чтобы налить Фэнь Дай чаю.
Изначально она была служанкой, поэтому ей не составило труда налить чаю. Она не задыхалась, и руки ее не дрожали, когда она уверенно наливала чай.
— Четвертая молодая госпожа, вот ваш чай, — поставив чайник, она поклонилась.
Фэнь Дай взяла чашку чая и поднесла ко рту. Внезапно ее выражение лица стало уродливым, и она яростно бросила посуду на землю.
Чашка разбилась, а чай пролился.
— Ты хочешь обжечь меня до смерти? — взвизгнула Фэнь Дай, а затем сердито взглянула на Цзинь Чжэнь: — Что у тебя за сердце? Разливаешь такой горячий чай, ты хочешь обжечь меня до смерти?
Мань Си больше не могла терпеть и поспешила сказать:
— Чайник уже некоторое время стоит на столе. Четвертая молодая госпожа пьет чай из него уже давно. Как он может быть горячим?
— Ты разговариваешь со мной? — Фэнь Дай пришла в ярость. — Хорошо! Конечно же, вы, слуги, которые раньше находились в Золотом Нефритовом дворе, более остры на язык, чем другие, но вы не узнали никаких правил. Какой у тебя статус? Какой у меня статус? Я спрашиваю, у тебя есть право что-либо говорить?
Мань Си знала, что зашла слишком далеко. Какое-то время, она не понимала, что ей делать.
Цзинь Чжэнь была беспомощна: им не повезло столкнуться с этой парой матери и дочери. Фэн Фэнь Дай явно мучила ее, а Мань Си до сих пор говорила и ее раздраконила. Кто знал, какие неприятности их ждут?
Она стиснула зубы, нарочно изобразила строгое выражение на лице и отругала Мань Си:
— Тебе не хватает дисциплины! Мастер говорит, когда тебе дали такую возможность? Ты должна дать себе пощечину!
Мань Си знала, что Цзинь Чжэнь делает это, чтобы облегчить ситуацию, поэтому подняла руку и, не сказав ни слова, дважды ударила себя по лицу.
Увидев, как Мань Си ударила себя, Хань Ши и Фэнь Дай начали чувствовать возбуждение. Ранее Цзинь Чжэнь и Мань Си были людьми Чэнь Ши — высокомерной и властной главной жены. Она даже повысила статус слуг в своем собственном дворе, каждая из которых была до сумасшествия высокомерна. Фэн Фэнь Дай была просто дочерью наложницы, а эти двое действительно всегда смотрели на нее свысока.
Однако теперь все было по-другому. Чэнь Ши умерла, и их статусы изменились. Если добавить к этому то, что Фэн Цзинь Юаня больше не было в поместье, чтобы защитить их, они стали похожи на ощипанных фениксов.
Но нет, Фэн Фэнь Дай не верила, что они были фениксами. Они были не более чем игрушками для людей.
— Хм, — она посмотрела на Цзинь Чжэнь и фыркнула. Слуге удалось залететь на ветку, но она была всего лишь вороной. Если ей хотелось стать фениксом, у нее не было никаких шансов.
Хань Ши внезапно пришла в голову неприятная идея:
— Цзинь Чжэнь, ты умеешь петь?
Цзинь Чжэнь ошеломленно покачала головой:
— Не умею.
Фэнь Дай закатила глаза:
— Если не умеешь, то можешь научиться! Наложница-мать Хань любит смотреть эти пьесы. Вчера отец сказал ей, что мы можем пригласить в поместье актерские труппы. Сегодня здесь оказалась вся труппа. Как насчет того, чтобы исполнители научили тебя? После того как научишься, ты сможешь выступать для нас.
Цзинь Чжэнь накрыло волной унижения. Несмотря ни на что, она была женщиной Фэн Цзинь Юаня, но Фэн Фэнь Дай хотела, чтобы она научилась играть у этих исполнителей? Как она могла освоить такую низкую профессию?
Видя, что Цзинь Чжэнь не двигается, Хань Ши сурово спросила:
— Что такое? Ты смеешь игнорировать приказы четвертой юной госпожи?
Цзинь Чжэнь встревожено посмотрела на Фэнь Дай:
— Если четвертая молодая госпожа и старшая сестра Хань хотят посмотреть пьесу, есть исполнители. Цзинь Чжэнь действительно…
— Я сказала тебе выступить, значит, ты выступишь! — внезапно взорвалась Фэнь Дай. Ее крик заставил задрожать даже Хань Ши. — Почему ты все еще стоишь там? Поднимайся на сцену!
Служанка Пэй'эр увидела, что ее мастер рассердилась и быстро потеребила Цзинь Чжэнь. Она сделала это с усилием, и ее щипок болью отдался в руке Цзинь Чжэнь.
— Четвертая молодая госпожа велела наложнице-матери выйти на сцену, так что быстро поднимайся!
Цзинь Чжэнь покачала головой:
— Четвертая молодая госпожа, вы не можете делать такие вещи.
— Почему я не могу? — Фэнь Дай провокационно посмотрела на нее. — Наложница на самом деле осмелилась сказать настоящей молодой госпоже поместья, что она не может что-то сделать? Ты имеешь на это право?
Пэй'эр своевременно вмешалась:
— Наложница-мать, тщательно все обдумай. Четвертая молодая госпожа носит фамилию Фэн, в то время как ты просто наложница, которая не может даже использовать свою фамилию.
После этих слов Цзинь Чжэнь пришла в себя.
Вот именно. Какое право она имела отказывать Фэн Фэнь Дай? Даже если та явно издевалась над ней, то что она могла сделать?
Подумав так, она больше не сопротивлялась. Обернувшись, она взглянула на сцену, где представление замерло. Стиснув зубы, она подошла.
Исполнитель посторонился, мило улыбнулся Хань Ши и спросил:
— Могу я спросить, что умеет делать эта госпожа, которая вышла на сцену?
— Что? Госпожа? — Хань Ши хихикнула. — Она всего лишь наложница.
Мань Си посмотрела на Хань Ши и подумала, что эта женщина уже достигла определенного уровня бесстыдства. Она сама наложница, но на самом деле посмела так сказать.
Цзинь Чжэнь больше не собиралась спорить с Хань Ши, только сказала:
— Младшая сестра действительно не знает, как играть. Старшая сестра, пожалуйста, не беспокойте меня больше, — в душе, однако, она молилась, чтобы Фэн Юй Хэн пришла в этот цветочный сад прямо сейчас. Фэн Цзинь Юань покинул столицу, так что единственной, кто мог защитить ее, была вторая молодая госпожа.
Фэн Фэнь Дай взяла новую чашку чая и посмотрела на сцену. Прищурив глаза, она спросила Цзинь Чжэнь:
— Все хорошо воспитанные молодые госпожи немного разбираются в четырех искусствах. Даже если ты не владеешь всеми, ты все равно должна знать одно или два из них. Каким ты владеешь? Ты не знаешь ни одного из четырех искусств и не умеешь играть. Как могло случиться, что наша усадьба Фэн вырастила такую бездельницу, которая ничего не умеет делать?
Слова Фэн Фэнь Дай становились все уродливее и уродливее. Цзинь Чжэнь могла только ошеломленно стоять на сцене. Ее оскорбили, но у нее не было сил сопротивляться.
Хань Ши махнула исполнителю рукой:
— Продолжай выступление. Измени песню на что-нибудь соответствующее случаю.
Исполнитель был довольно хорош в удовлетворении желаний толпы и запел о служанке, которая стала мастером, что заставило Хань Ши чуть ли не реветь от смеха.
Фэнь Дай тоже смеялась, но напомнила Хань Ши:
— Ты не можешь смеяться слишком сильно. Будьте осторожнее, чтобы не вызвать осложнений с беременностью.
Хань Ши еще раз взорвалась от смеха, затем похлопала Фэнь Дай по голове:
— Как это может быть так быстро! Четвертая молодая госпожа слишком молода. Это нормально, не понимать таких вещей, — хотя она сказала это, в глубине души ее беспокоило то, сможет ли она забеременеть. Прошло так много лет. Когда Фэн Цзинь Юань ранее проявил свою благосклонность к ней, она была в состоянии родить только Фэнь Дай. Возможно ли, что в этот раз ее живот сработает так, как надо? Но если действительно не забеременеет — не говоря уже о продолжающихся жалобах Фэнь Дай — даже она с этим не смирится.
Сидя перед сценой, мать и дочь вели себя чрезвычайно высокомерно, в то время как на сцене Цзинь Чжэнь не могла сдержать слез, пока исполнитель продолжил свою игру. Она не знала, как долго ей нужно будет стоять на этой сцене. Вторая молодая госпожа так и не появилась, как она надеялась. На самом деле никто из усадьбы не пришел к цветущему саду. Она начала понимать, что была слишком импульсивна и слишком любопытна. Было невозможно, чтобы никто не заметил такую громкую пьесу, но остальные смогли притвориться, что ничего не происходит, так почему она бросилась сюда? В конце концов, ей все еще не хватало способностей.
Между тем, в это время, Фэн Юй Хэн была в своей аптеке, готовясь осмотреть ноги Сюань Тянь Мина.
Она уже смогла определить, что у него оскольчатые переломы, но ей придется подождать результатов рентгена, прежде чем она определит степень тяжести.
Ни у одной вещи в ее аптеке не было проблем со сроком годности. На самом деле даже лекарства, используемые для операции были такими. Ее скальпель не заржавеет, а ватные тампоны не высохнут. На ее операционном столе не появится и следа пыли. Тем не менее она все еще тщательно дезинфецировала скальпель и другие поверхности.
В первый день в этом мире она лечила ноги Сюань Тянь Мина. В то время она полагала, что все будет в порядке, однако, не думала, что ноги, прооперированные ею лично, будут снова поломаны руками военных из Цянь Чжоу. Как она могла смириться с этим?
