— Ваше Величество, пожалуйста, прекратите гневаться. Вы послушаете несколько предложений от этого чиновника? — внезапно сказал молчаливый Лоу Си Янь.
— Говори, — по отношению к Лоу Си Яню, Янь Хун Тянь был вежлив всё это время.
— Всё это произошло из-за чиновников Хао Юэ, которые отправили сестёр не в те места. Поскольку события уже произошли, независимо от того, кем они были, было слишком поздно возвращаться. Сегодня этот чиновник хочет доложить Императору, что женщина, проживающая в моей резиденции, станет женой этого чиновника.
Хлоп!!
Рука Янь Хун Тяня яростно ударила по длинному столу, издавая громкий звук, который не только все в зале смогли услышать, но даже Гао Цзин, который стоял снаружи, услышал его и занервничал.
Он хочет жениться на ней!
Когда предложение было произнесено, Янь Хун Тянь кипел от ярости, Цин Лин была ошеломлена, а Цин Фэн чрезвычайно удивилась!
— Ты только что сказал, что хочешь жениться на ней? — в тишине, негромкий голос Янь Хун Тяня звучал особенно холодно. Цин Лин и Цин Фэн обменялись взглядами и бессознательно сглотнули. Только Лоу Си Янь сохранял респектабельное и спокойное отношение, как будто не заметил гнев Янь Хун Тяня. Он твёрдо ответил:
— Да.
— Это невозможно, — глядя на Лоу Си Янь, Янь Хун Тянь больше не выглядел добродушным и сердито заговорил: — Благородный Чиновник Лоу, ты Премьер-Министр Первого Класса в моей стране Цюн Юэ, а она всего лишь подношение от маленькой страны. Она недостойна быть твоей женой. Но если ты действительно хочешь жениться, Чжэнь дарует тебе брак с Принцессой Чао Юнь. У неё хороший социальный статус, и она в целом будет тебе идеальной парой.
— Этот чиновник всегда вёл себя с Принцессой, как подобает правителю и министру, и не смеет даже помыслить о том, чтобы переступить границу, — он просил Императора заключить брак во-первых из-за Цин Лин, и во-вторых из-за Янь Жу Сюань. Чем раньше он женится, тем раньше она сможет перестать думать о таких желаниях.
Янь Хун Тянь холодно фыркнул:
— Чжэнь заключит брак только между тобой и Сюань’эр. Что касается этих двоих, которые обменялись личностями. Они обманули Монарха, лгали и сочиняли сказки, поэтому должны быть задержаны до окончания расследования.
— Пусть Ваше Величество проведёт тщательное расследование. Возможно то, что они сказали, не совсем ложь. Отправьте кого-то в Хао Юэ и допросите сопровождающих чиновников индивидуально, тогда можно будет сказать, говорили ли они правду. Этот чиновник с Цин Лин уже полмесяца и считает, что она не такой человек, поэтому просит Императора понять.
— Нужно дождаться проверки их слов, после чего будет принято решение. Их запрут в Императорской Тюрьме, до окончания расследования.
Это должно быть расследовано, Янь Хун Тянь не допускал никакого обмана или манипуляций. Им лучше говорить правду, иначе он покажет им, каковы последствия лжи! Но до этого их можно держать только в тюрьме.
Цин Фэн не проявляла особого страха, Цин Лин выглядела упрямой, но в глазах Лоу Си Янь промелькнула тревога.
— Этот чиновник просит Императора позволить Цин Лин вернуться в резиденцию этого чиновника и отбывать заключение там. До завершения расследования этот чиновник не позволит ей выйти из резиденции Премьер-Министра, — Императорская тюрьма — это то место, которое человек никогда не забудет, единожды там побывав. Даже если они выйдут из неё, они больше не будут прежними.
Лоу Си Янь обычно ведёт себя спокойно, но его неоднократные предложения заставили Янь Хун Тяня смотреть на него более холодно.
Она действительно не ошиблась в суждениях. Лоу Си Янь был не таким, каким казался. Если он действительно позаботится о Старшей Сестре, она, безусловно, сможет положиться на него! Но... Цин Фэн нерешительно посмотрела на ужасающего человека, сидящего высоко на вершине. Лоу Си Янь действительно был безрассудным на этот раз!
К счастью, Янь Хун Тянь не сразу взбесился, а восстановил своё здравомыслие и позвал:
— Гао Цзин.
Гао Цзин, стоявший за дверью, ответил, обливаясь потом:
— Этот слуга здесь.
— Выведи их из зала и пусть ждут. Чжэнь должен поговорить с Премьер-Министром.
— Слушаюсь, — Гао Цзин быстро открыл дверь и вывел их обеих, прежде чем поспешно закрыть дверь.
Близилась полночь, луна была затуманенной, больше не был слышен шум банкета, и дворцовые дворы утонули под покровом ночи. Пустынный лунный свет под пробивался через лес. Холодный ночной ветер всё ещё освежал, словно пробуждая ото сна.
Перед залом стояли две похожие женские фигуры. Одна была эмоционально взволнованной, с глазами полными печали, другая же выглядела несколько неловко.
— Старшая Сестра, ты... Неужели ты правда не помнишь меня? — увидев свою сестру через полмесяца, Цин Фэн почувствовала, как будто нож вонзился в её сердце. Когда она увидела эти ясные и спокойные глаза, то не смогла увидеть в них обычного нежного и тёплого взгляда. Действительно ли Старшая Сестра страдает амнезией?
— Я…
Её зовут Чжоу Цин, она из другой эпохи, и не является её Старшей Сестрой, Цин Лин. Как судебный врач, она материалист. Но каким-то образом девушка была вырвана из своей жизни и перенесена в эту эпоху. Это не было сделано добровольно, но с тех пор это стало неопровержимым фактом. Чжоу Цин хотела что-то сказать, но смогла произнести только два слова:
— Мне жаль.
— Мне жаль тебя. Если бы я не настояла на самоубийстве, ты бы не пострадала и не забыла бы, кто ты, — безразличие, которое ей оказывает сестра, — это её карма. Когда Цин Фэн подумала о том, какой потерянной и ошеломлённой чувствовала себя её Старшая Сестра, она почувствовала волну вины. Цин Лин, лишившись воспоминаний, насколько сильно ей страшно?!
Когда Чжоу Цин очнулась от своих мыслей, женщина впереди больше не была упрямой и отчужденной, как в зале, но излучала такое раскаяние, что Чжоу Цин не могла устоять. Она начала утешать Цин Фэн:
— Не вини себя слишком сильно. С тех пор, как случилось то, что случилось, самое главное то, что я всё ещё живу хорошо, — даже несмотря на то, что это был уже не тот человек.
Голова Цин Фэн всё ещё была опущена. Погружённая в мысли о глупых действиях по совершению самоубийства, Чжоу Цин снова обратилась к Цин Фэн:
— Но ты никогда не должна заканчивать жизнь самоубийством или совершать подобные действия. Такого рода бегство — это выбор слабых, а ты не похожа на них.
Только слабые могут использовать самоубийство в качестве бегства? Как оказалось, гнев и гордость, которые она преследовала, на самом деле были признаком слабости!
Медленно подняв голову, Цин Фэн посмотрела в сторону зала и холодно ответила:
— Не волнуйся, я не буду снова пытаться покончить с собой, потому что человек, который должен умереть, это не мы! — человек, который стал причиной смерти их родителей в Хао Юэ, был тем глупым монархом, тем подстрекателем, сидящим внутри!
