Когда Си Мушань принес бонсай в комнату Си Цзияна, последний уже собирался сесть на диван с помощью горничной.
В течение последних нескольких дней ему ставили капельницы почти каждый день, и он казался довольно-таки слабым. У него даже не было сил встать самому.
Си Мушань уже звонил доктору Ли, чтобы прояснить ситуацию. Си Цзиян был в плохом состоянии, или, может быть, из-за его плохого настроения эффект от его восстановления был минимальным.
Си Цзиян не любил больницы и не пошел бы в больницу, если бы это не было крайним средством. И Си Мушань знал, почему. Он слышал, что его мать скончалась во время тяжелых родов в больнице, поэтому Си Цзиян очень обижался на больницы.
— Тебе стало лучше? — Си Мушань положил бонсай на тумбочку Си Цзияна, чтобы тот мог видеть его всякий раз, когда поднимал голову.
Си Цзиян сел на диван. Он через силу вдохнул полной грудью, а затем отмахнулся от горничной:
— Намного лучше. Если ты занят, то лучше поезжай на работу. Я знаю, как некомфортно тебе быть дома.
Горничная поклонилась, а затем отступила, закрыв дверь.
Си Мушань подошел к Си Цзияну и сел на диване напротив. Он налил Си Цзияну чашку воды.
Видя одинокое выражение на старом лице Си Цзияна, Си Мушань тоже почувствовал себя плохо. Он нахмурился:
— С работой всё в порядке. Ты должен чаще бывать на улице. Пейзаж на заднем дворе довольно хорош и будет полезен для твоего выздоровления. Дыши свежим воздухом и поддерживай лёгкое настроение.
— Я прекрасно знаю собственное тело. Боюсь, что на этот раз я не смогу удержаться. Тебе не нужно так беспокоиться. Жизнь и смерть зависят от судьбы. Я счастлив, что смог достичь своего возраста, — спокойно сказал Си Цзиян.
Хотя его состарившийся голос звучал очень расслабленно, и в нём не было много борьбы или грусти, чем больше он вёл себя так, тем грустнее было Си Мушаню.
Он не знал, что ещё можно было сказать в утешение. Подумав, Си Мушань сказал:
— Ты можешь ещё долго прожить.
Си Цзиян улыбнулся. Его дрожащая рука потянулась к столу и подняла чашку. Однако как только он поднял её, он пролил воду на себя. Он не мог даже удержать чашку.
Си Мушань быстро встал и подошел и поднес ее к иссохшим губам. Си Цзиян держал чашку двумя руками, и с большим трудом выпил немного воды.
Когда Си Мушань увидел это, из его каменного сердца выстрелила боль. Он посмотрел на бонсай, который только что положил на тумбочку у кровати, а затем на Си Цзияна, который был похож на свечу на ветру.
— Я знаю свое тело. Боюсь, я не смогу долго продержаться. Когда я уйду, тебе будет проще. Я знаю, что все эти годы ты был очень внимателен ко мне, — Си Цзиян вздохнул и передал Си Мушаню чашку. Он посмотрел на него тусклыми глазами. — Разве ты не обижался на меня все эти годы?
— Это неправда.
— Я вижу, что вы с Вэньна всё ещё любите друг друга. Вы оба такие упрямые. Может быть, это была моя вина, поэтому ты должен на меня обижаться, — сокрушался Си Цзиян. Тяжесть, которая долго копилась в его сердце, в этот момент внезапно ослабла.
— Все эти годы, и ты не устал от своего упрямства? Если ты хочешь пойти и освободиться от этого прямо сейчас, я тебя не остановлю.
Когда он услышал Си Цзияна, ирония пересекла стойкое выражение лица Си Мушаня. Он выглядел так, будто смеялся над собой.
— Как мне освободиться? Я давно застрял в городе-призраке, и у меня нет выхода. Эта жизнь была просто потрачена впустую. Как еще я могу освободиться?
— Я должен был остановить их тогда. Я думал, что у них не было никаких злых намерений, но после того, как всё случилось, я заметил, что что-то было не так.
Когда он сказал это, Си Цзиян внезапно вздохнул. Затем он медленно полез в карман и вынул ключи. Аккуратно он положил их на стол перед собой.
— В сейфе есть пленка. Пароль — это день рождения тебя и твоей мамы. Твоей матери не должно ничего из этого достаться. Уничтожь всё, тогда они больше не будут угрожать тебе. Что делать после этого — делай, что хочешь. Я найду способ развести тебя с Юэ Линсы. Если хочешь пойти за Шэнь Вэньна, тогда вперёд.
Си Цзиян закрыл глаза. Даже разговоры истощали его энергию. Он продолжил:
— Я знаю, что ты потратил много усилий на поиски этой вещи. Теперь, когда она у тебя есть, угроза также устранена.
Когда он услышал Си Цзияна, острый взгляд Си Мушаня упал на связку ключей перед Си Цзияном. Удивление показалось в его глазах.
— Откуда у тебя?
Си Мушань знал, как хорошо Ден Вэньвэнь спрятала эти вещи. Он искал их 20 лет, но все равно не смог получить их.
— После того как Сяе подписала этот контракт на передачу её акций, я нанял кое-кого, чтобы проследить за ней. Мне удалось получить от неё пароль, и я действительно нашел эти вещи, а также старое доказательство вашей с Синьи совместимости ДНК.
Когда это было упомянуто, глаза Си Мушаня потемнели.
Как он мог забыть, что между ними все еще было множество улик, которые нельзя стереть? Например Си Синьи!
Он опустил голову и пораженчески уставился на связку ключей. В его сердце внезапно появилась печаль. Много раз он представлял, как могла бы обернуться его жизнь, и все же он не осмеливался представить, что его старая жизнь снова будет принадлежать ему самому. Он не осмелился фантазировать о сцене, где три человека снова вместе.
Си Мушань ничего не сказал, но одиночество и мрак не могли укрыться на его красивом лице. Он молча опустил голову и позволил душевной боли охватить его. Через некоторое время он открыл их и вернулся к своему прежнему спокойствию.
— Теперь, когда дети выросли, вы оба должны думать за себя. Ты не можешь просто так потерять остаток своей жизни. Я тоже терпел до этого момента... прежде чем я понял... что жизнь коротка. Я просто... Я просто надеюсь, что ты сможешь хорошо дожить свою жизнь. Иначе я не смогу спокойно уйти…
— Если бы только тогда, если бы мы вдвоем настояли на своём, возможно, все было бы намного спокойнее… Иначе…
Си Цзиян не продолжил. Когда он увидел, как Си Мушань молчал, его энергия иссякла, и он пробормотал что-то об усталости.
