Наблюдавший за разговором королевы Лупис и Мелтины маркиз Халкион медленно кивнул. Он испытывал заметное облегчение.
Конечно, причина была очевидной.
Как и ожидал Рёма, это слушание было фарсом, организованным королевой Лупис и Палатой Лордов, жаждавшими устранить его. Однако он чувствовал, что королева могла бы изменить ситуацию.
И сам маркиз, видимо, понимал это. Именно поэтому прямо сейчас он и испытывал заметное облегчение от того, что такая возможность исчезла. Теперь Халкион, должно быть, был уверен в своей победе.
«Кажется, теперь они взялись за руки. Но, в некотором смысле, для маркиза Халкиона это своего рода рисковая авантюра. В конце концов, эта женщина слишком непредсказуема…»
Лупис Розериан была разумной женщиной. Однако при принятии политического решения ее оказалось до боли легко запутать. Сейчас, когда она услышала слова Рёмы, ее сердце определенно было потрясено.
Можно было с уверенностью заявить, что рассудительность и способность Мелтины действовать, подавившие беспокойство сердца королевы Лупис и побудившие ее принять нужное решение, были поистине замечательными. Настолько, что Рёма даже испытал желание искренне ее похвалить.
«Похоже, она сильно повзрослела… Ну, думаю, это вполне естественно…»
Когда Рёма впервые встретил ее, Мелтину Лектор сложно было назвать по-настоящему хорошей помощницей. Она скорее была человеком, который придерживался справедливости и морали, игнорируя чувства других людей. Как воительница, она была достаточно компетентной, и не возникало никаких сомнений в ее лояльности по отношению к королеве Лупис. Однако это все, что можно было сказать о ней.
Женщина, совершенно некомпетентная как руководитель, но стоящая над другими людьми.
Во время предыдущей гражданской войны они убедили графа Бергстона, в то время все еще остававшимся нейтральным, присоединиться к стороне принцессы, причем апеллируя к его лояльности законному наследнику престола и не предлагая никакой награды — вот что описывало Мелтину как ничто другое.
Однако, похоже, женщины по имени Мелтина Лектор, которая была полна такого рыцарского духа, больше не существовало.
— Маркиз Халкион…
Тем временем Мелтина медленно повернулась и кивнула маркизу. Конечно, ее намерение нельзя было растолковать превратно.
— Похоже, что были сделаны закономерные выводы. Что ж, тогда…
В ответ на взгляд Мелтины, маркиз Халкион развернулся к Рёме, и на его лице возникла улыбка победителя. Это было счастливое выражение лица человека, который, наконец, смог избавиться от наглого выскочки.
— Кажется, у вас еще есть скрытые трюки в рукавах, но это конец, барон Микошиба. Решение было принято…
И вправду, одно лишь отношение королевы Лупис ко всему происходящему позволяло сделать весьма закономерный вывод.
Лупис Розелиан пришла к решению.
Все случится именно так, а не иначе, даже если ради этого ей придется закрыть глаза на справедливость. Все ради уничтожения зародышей страха.
В ответ на заявление о победе от маркиза Халкиона Рёма пожал плечами.
— Похоже, что так… Если честно, это действительно разочаровывает…
Рёма Микошиба, человек, который, как известно, обладал выдающейся мудростью, позволявшей ему манипулировать человеческой психологией… Судя по текущей ситуации, даже для него было бы невозможным изменить решение королевы Лупис. Другими словами, на этот раз на слушании королева официально объявила, что не избавиться от Рёмы Микошибы будет куда более глупым поступком, чем разобраться с иными, озвученными Рёмой проблемами государства.
Конечно, слушание было как раз тем местом, где должны были решить, будут ли они проводить судебное разбирательство. Согласно национальному законодательству Королевства Розерия, обращение с аристократом определялось судом, который должен был состояться в королевском дворце позднее. Однако это было лишь формальностью.
Палата Лордов давала рекомендации, а правитель принимал окончательное решение.
С учетом этого было практически невозможно, чтобы судебное решение отличалось от прогнозируемых уже сейчас результатов.
Однако, несмотря на то, что Рёма Микошиба знал свою участь, он оставался спокойным.
Решив, что поведение оппонента выглядит достаточно странным, учитывая обстоятельства, Маркиз Халкион в некотором замешательстве склонил голову.
— Хм… несмотря на ваши слова, что-то я не вижу вашего разочарования… В любом случае, выводы сделаны. Не надо придумывать другие скучные отговорки…
Проговорив это, мужчина кивнул, и рыцари тот час же окружили Рёму. Тот в ответ склонил голову и спросил:
— Тогда что насчет того, что я собираюсь сделать?
— Ой, прошу вас, остановитесь. Это место предварительного слушания. Решение о дальнейшей участи барона Микошибы будет принято на более позднем судебном заседании. А до тех пор вы будете заточены в башне к северу от этого места.
— Башня, в которой сидят грешники?
Услышав вопрос Рёмы, маркиз Халкион радостно рассмеялся.
— Верно. Видимо, вы тоже знаете о той башне?
— На самом деле я слышал о том, что если тебя туда отправят, ты больше не увидишь дневного света.
Когда аристократ совершал преступление, его или ее обычно отдавали под опеку другой высокопоставленной семье. Если, конечно, это не был приговор к смертной казни. Несмотря на то, что такой человек считался преступником или «грешником», к нему в какой-то степени относились как к гостю. Учитывая, что аристократы были привилегированным классом, и, к лучшему или худшему, большинство из них связывало родство, отношение к нарушителям спокойствия у них было совершенно особое.
Однако в случае серьезного преступления, которое могло привести к казни, очевидно, что даже аристократ подвергался заключению. В частности, если существовала вероятность того, что обвиняемый сбежит, независимо от того, насколько близки вы были, к нему нельзя было относиться со снисхождением.
И тогда закономерно возникала проблема места содержания заключенных аристократов. Из-за этого в Королевстве Розерия существовало две тюрьмы. И одна из них — та самая Башня, построенная на южной стороне замка.
Хотя ее и называли тюрьмой, она сильно отличалась от той тюрьмы, которую обычно представляют себе люди. Задержанные не имели права встречаться со своими семьями, но зато им назначалась горничная, которая заботилась о повседневных нуждах. И еда здесь подавалась исключительно высочайшего качества. Готовил заключенным замковый повар, а кроме того им предоставлялась хорошая одежда, что до некоторой степени считалось правом аристократов.
С точки зрения человека, привыкшего к условиям лучшего пятизвездочного отеля, такого рода обращение можно было бы считать адским, но для человека, не привыкшего к удобствам и комфорту, это было бы сравнимо с неплохой гостиницей выше среднего уровня.
Пожалуй, стоило бы называть Башню не тюрьмой, а учреждением для особых гостей.
