— Отец… мне можно войти?
Услышав, что к нему обращаются, заснувший на столе старик встрепенулся от удивления. Ему не было свойственно засыпать в такую рань. В то время как он задремал была еще первая половина дня, а сейчас луна освещала кабинет лучше всяких свеч. Он даже задумался, что могло поспособствовать такому глубокому сну.
— Юрия?
Лампа, которую она держала в руке, освещала ее лицо. Женщина была облачена в черное, лицо частично скрывал капюшон. Учитывая ее предпочтения в одежде, это было чем-то невероятным.
— Да. Пришла на зов своего отца… Не побеспокоила?
В ее голосе слышалось беспокойство. В голосе же отца, чувствовалась усталость.
— Нет, извини, что позвал тебя так неожиданно. У меня есть, что с тобой обсудить… Ты проверила свое окружение?
В ответ Юрия тихо кивнула и закрыла за собой дверь. Она уже поняла, зачем отец ее позвал.
— Зачем ты вызвал меня? Во избежание подозрений мужа, я полагала, нам нужно контактировать в оговоренное время.
— Извини… Я подумал, что лучше покончить с этим вопросом как можно скорее.
— Это связано с Микошибой Рёмой? — стоя возле стола поинтересовалась Юрия у старика.
Лицо ее приняло беспокойное выражение. Ответом старика был медленный кивок. Одного лишь этого было достаточно для нее, чтобы понять, о чем думает отец. Он был преисполнен беспокойством так же, как и она, этот человек, который играл ключевую роль в экономике Эпироза, разделял ее опасения.
— Отец тоже счел этого человека опасным?
— Он опасен… Правда, не уверен в том, для кого еще… Но, то что он опасен для графа Зальцберга, это точно… Я почувствовал угрозу в ходе нашей беседы, во время поставок мной продовольствия… Но сегодня, я окончательно убедился в этом.
Даже если бы они попытались выпытать друг у друга, что именно было опасного в Микошибе Рёме, они не смогли бы получить ответ. Чувства некой настороженности были вызваны купеческой интуицией. Она предупреждала их об опасности.
— Муж уже жаловался мне… Он сказал, что вы такой же трус, как и я.
Видимо, граф Зальцберг, вернувшись в особняк, рассказал своей жене о беседе, которая произошла в сторожевой башне.
— Граф Зальцберг относится к такому типу людей, которые воспринимают лишь видимую силу, вроде военной или финансовой.
— Такое мышление можно назвать реалистичным, но…
— Понимаю… Это не означает, что он некомпетентный. Если бы он являлся таковым, я бы не позволил вашему браку состояться… Я не вижу необходимости так поступать… — опустив взор произнес свою речь старик.
При этом он с силой сжал кулаки.
— Все правильно. Если бы Томас Зальцберг был некомпетентным, кто бы захотел отдать ему свою чудесную дочь?
Старик имел огромное влияние на экономику Эпироза. Поэтому он знал в чем граф Зальцберг проявлял себя плохо. Он плохо вел себя с женщинами, занимался отмыванием денег. Едва ли он был парой для его дочери. Единственное, что сделало его супругом дочки — это отсутствие выбора… Для обоих это был брак по расчету. Вот почему никто из них не собирался идти с графом на дно.
— Хорошо, на текущий момент, мы ничего не можем поделать. Развитие полуострова займет время. Этот парень не сможет действовать без промедления. А тем временем у нас будет возможность внедрить агента. Ты согласна со мной?
— Да, я поспособствовала тому, что барон взял с собой девиц из особняка. В будущем мы можем рассчитывать на регулярные отчеты.
Речь шла о девушках, которых они подсылали Рёме каждый раз, когда он останавливался у них. Поскольку семья девушек жила в одном из сел графства, единственное, что им оставалось, это быть преданными семье графа. Таким образом, девушки, как нельзя лучше, подходили для слежки.
— Угу, было бы плохо, если бы он стал относиться к нам враждебно… Но также опасно оставлять его без присмотра… Слежка была единственным правильным решением. В зависимости от того, как мы будем обрабатывать письма от тех девушек, нам представится, либо не представится, возможность осознать, что на уме у той стороны…
Не было необходимости в секретных письмах. Обыденной информации было достаточно. Информации о наличии либо отсутствии воды, условиях климата и жизни, о том, кто был рядом. Такая информация сама по себе была бессмысленной, однако, если суметь ее упорядочить, люди, знающие цену, заплатили бы тысячу золотых монет, чтобы заполучить ее. И если бы Микошиба Рёма вмешался и остановил переписку, это означало бы его враждебность. И в любом случае они от этого ничего не теряли.
Испытывая облегчение от рассуждений своего отца, Юрия робко озвучила то, что было у нее на душе. Она скрывала это в глубине души с тех самых пор, когда стала женой графа.
— Отец… Если…
Глядя на то, как Юрия пытается подобрать правильные слова, старик тихо кивнул.
— Знаю… Но, на текущем этапе ничего не известно… Не могу пока ничего предпринять. Извини… Юрия…
Затем старик встал из-за стула, на котором он сидел и молча обнял дочь. Он сделал это со всей добротой, так как родители обнимают плачущих детей.
