Проговорив около 80 минут, Лу Чжоу сделал два шага назад и посмотрел на доску. Он понял, что писать ему больше негде, поэтому оглянулся на студентов в аудитории.
— На этом мы закончим.
Когда студенты увидели, что профессор Лу отложил мел, они, наконец, вздохнули с облегчением.
Хотя большинство профессоров быстро читали лекции, они даже близко не приблизились к профессору Лу, который прочитал семьдесят страниц всего за одну лекцию.
Если так пойдет и дальше, то они закончат учебник всего за несколько лекций.
Но они должны были признать, что лекция была довольно хорошей.
Даже очень хорошей.
Сейчас многие профессора не заинтересованы в обучении студентов, даже их преподавательские способности обратно пропорциональны их академическим способностям.
Однако профессор Лу вызывал у студентов совсем другое чувство.
Хотя они не могли полностью понять идеи, которые он использовал при решении задач. При объяснении некоторых более важных тем, они узнали то, что не могли узнать из учебников.
Как математические методы и опыт.
Студенты, сидевшие в аудитории, прекрасно понимали, что это гораздо важнее!
Высокий худощавый парень, сидевший в середине зала, посмотрел на свои записи и вздохнул.
— Если бы Бог Лу учил нас в прошлом семестре, не было бы столько гемороя.
Для студентов старших курсов теория чисел требовала хороших познаний математики и хорошей логики, и она считалась трудным предметом.
Особенно в продвинутых областях алгебраической теории чисел и аналитической теории чисел, даже математики с докторской степенью не могли понять некоторые глубокие темы.
То, что они изучали, относительно простое, но присутствовало также много каверзных моментов.
Удивительно, но после объяснений Лу Чжоу трудных тем... они больше не казались такими трудными.
Его сосед по комнате в очках сказал:
— В конце концов, он был профессором в Принстоне, зарабатывая сотни тысяч долларов в год. Думаешь, отчего на пару пришло столько народу?
— Разве не из-за того, что он получил Филдсовскую и Нобелевскую премии?
— Ну, может и из-за этого.
Пока они болтали, Лу Чжоу заговорил.
— У нас еще есть немного времени. Если есть какие-либо вопросы относительно материала, который я только что прочел, не бойтесь и спрашивайте. Конечно, я также могу ответить и на другие вопросы, но не буду отвечать на личные вопросы.
В аудитории поднялся шум.
Даже студенты, которые пришли сюда просто из-за любопытства, мгновенно очнулись.
Через некоторое время студент в очках в черной оправе поднял руку и спросил:
— Профессор, не могли бы вы рассказать нам, как вы решили гипотезу Гольдбаха?
Лу Чжоу улыбнулся:
— Конечно, могу, но не сейчас. Исходя из вашего уровня, вы не поймете и первую страницу моей работы. Я предлагаю вам сначала закрепить основы, а потом уже изучать что-то продвинутое... Конечно, если вы действительно заинтересованы, я могу рассказать об этом после изучения материала курса.
Студент сел. Вскоре пухлый парень в толстовке поднял руку и с любопытством спросил:
— Профессор, как вы перешли от математики к управляемому термоядерному синтезу?
Управляемому термоядерному синтезу?
На это сложно ответить.
Лу Чжоу немного подумал и ответил:
— Мои исследования не ограничиваются чистой математикой. На мой взгляд, математика — мощный теоретический инструмент, будь то физика, химия или любая другая область, с помощью правильных расчетов мы можем найти ответы быстрее.
— Исследование уравнений Навье-Стокса дало мне возможность исследовать турбулентность плазмы. Конкретно на это меня подтолкнули события три года назад. Тогда я прилетел в Берлин, где Немецкое химическое общество собиралось вручить мне медаль Гофмана. Там я познакомился с профессором Клитцингом, и он пригласил меня в лабораторию Вендельштейн 7-Х...
— А сами подробности, думаю, вам не очень интересны, — Лу Чжоу ухмыльнулся и пошутил.
— К тому же, для вас это бесполезно, а мне нравится оставаться загадочным.
В зале раздались смешки.
Так совпало, что занятие закончилось.
Сразу после звонка Лу Чжоу взял учебник в руки и быстро покинул аудиторию, прежде чем студенты смогли окружить его.
Он шел по коридору и случайно столкнулся с ректором Сюем.
Тот заметил Лу Чжоу с учебником и спросил:
— Как оно? Как преподавать?
— Довольно здорово, — Лу Чжоу улыбнулся. — Могу сказать, что наши студенты более увлеченные, чем студенты Принстона.
Хотя студенты Принстона тоже предпочитали молодых и умных профессоров, у них было гораздо меньше энтузиазма.
В конце концов, в Принстоне слишком много гениев и громких имен. Любой, кто стоял за кафедрой, был потенциальным лауреатом Нобелевской премии или Филдсовской премии.
Кроме того, в сравнение с опытными профессорами там, Лу Чжоу должен был научиться многим преподавательским навыкам.
Конечно, это только по меркам Принстона.
Если оценивать по стандартам Цзиньлинского университета, то не будет лучше преподавателя математики, чем Лу Чжоу.
Ректор улыбнулся:
— Похоже, наши студенты очень похожи на вас. Мои пары никогда так не заполнялись.
Лу Чжоу смущенно улыбнулся.
Может… это польза от красоты?
После небольшой паузы ректор продолжил:
— Если есть какие-то предложения или просьбы по поводу занятий, то говори. Университет постарается найти решения.
— Я вполне доволен. Пока нечего просить, только если...
— Только если?
— Нет, ничего.
Лу Чжоу сначала хотел пожаловаться, что все его помощники — женщины, но внезапно передумал и почувствовал, что это будет неуместно.
Должен ли я попросить университет предоставить мне помощников мужчин?
Эм...
Думаю, это вызовет недоразумение.
