Пока по всему миру проходили напряженные дискуссии, Лу Чжоу работал в уединении, не обращая внимания на эти споры.
Его исследования пошли не так гладко, как он ожидал, но парень все равно был уверен в конечном результате.
Если уравнение Навье-Стокса — лабиринт, то его от выхода разделяла лишь одна стена. Преодоление этой стены — лишь вопрос времени.
До конца месяца оставалась еще одна неделя.
Его исследования вступили в самую критическую стадию.
Только тонкая грань отделяла успех от неудачи.
Вот и все.
Лу Чжоу глубоко вздохнул и положил телефон на стол, после чего поставил таймер на 168 часов.
Запустив таймер, закрыл глаза.
Когда он их открыл, в его зрачках уже не было света, осталась лишь холодная и жесткая логика.
Подобное сенсорное усиление не увеличивало его умственные способности, как и не увеличивало логическое мышление, но зато улучшало его математическую интуицию.
Словно все числа стали его друзьями, а все вокруг превратилось в геометрические фигуры.
Лу Чжоу хорошо знал это чувство.
Математика — язык бога.
В этот момент он становился всемогущим.
……………………………………..
За день до окончания срока подачи статей на конференцию небо затянули темные тучи, и дождь начался еще до поднятия солнца.
Он лил все утро и, казалось, еще не скоро прекратится.
Вера пришла с зонтиком в аудиторию Принстонского университета для выполнения своих обязанностей помощника преподавателя, и помочь Лу Чжоу с лекцией.
И хотя студенты почти не видели профессора Лу в этом семестре, они полюбили её.
После того, как Вера доказала гипотезу Коллатца, ее репутация среди студентов бакалавриата взлетела до небес. Даже те студенты, которые не изучали теорию чисел углубленно, приходили послушать ее лекции.
В конце лекции, как обычно, Вера позволила студентам задавать вопросы.
Внезапно азиатская девушка с длинными черными волосами подняла руку и спросила:
— Мисс Пулюй, а профессор Лу показывал какие-либо результаты своих исследований?
Обычные студенты не обратили бы внимания на международную математическую конференцию, но Принстон — не обычный университет.
Особенно те студенты, которые углубленно изучали теорию чисел и планировали продолжить заниматься чистой математикой в Институте перспективных исследований. Для них абсолютно нормально — следить за международной математической конференцией.
Из-за этого многие студенты ждали ответа Веры.
Всем было интересно, как продвигаются исследования профессора Лу в уравнениях Навье-Стокса.
Вера взглянула на любопытных студентов и покачала головой.
— Не знаю. Боюсь, только сам профессор Лу может ответить на этот вопрос.
Высокий парень с кудрявыми волосами спросил:
— А вы как думаете, он сможет успешно решить эту гипотезу?
Вера без колебаний ответила на этот вопрос:
— Конечно сможет.
Азиатка спросила:
— Почему?
Вера улыбнулась и слегка постучала пальцами по кафедре, после чего также уверенно произнесла:
— Потому что я верю в него.
Ее вера не основывалась на математической логике, а существовала сама по себе.
Конечно, она верила не безосновательно.
Будь то доклад в Беркли, гипотеза Коллатца или предстоящий доклад на конференции математиков, она, застенчивая маленькая девушка, которая в одиночестве сидела в конференц-зале, которая большую часть времени проводила, подрабатывая в ресторанах, и которая смотрела на математический мир с благоговением, никогда не могла себе представить, что сможет сделать это.
Все это походило на чудо.
Она верила, что именно Лу Чжоу сотворил это чудо, и нет ничего, что Лу Чжоу не мог бы сделать.
Внезапно дождь прекратился.
Темные облака разошлись, уступая место яркой радуге.
Лу Чжоу, сидевший в Принстоне, тоже видел эту радугу.
Он отложил ручку и спокойно выглянул на улицу, глядя на радугу.
Он улыбнулся, а его темные зрачки, переполненные логикой, просветлели.
В этот момент прозвенел таймер на его телефоне.
Лу Чжоу выключил его и разблокировал экран, после чего увидел десятки пропущенных звонков.
Некоторые были сделаны неделю назад, а некоторые — сегодня.
Наконец-то у него появилось время разобраться с пропущенными звонками.
Лу Чжоу перезвонил на номер с наибольшим числом пропущенных звонков.
С другого конца послышался встревоженный голос:
— Боже, если бы ты не перезвонил, то я бы уже поехал к тебе. Ты знаешь, какой сегодня день?
Профессор Фефферман всегда был очень спокоен, впервые Лу Чжоу застал его встревоженным.
Парень немного отстранил телефон от себя и неуверенно спросил:
— В Walmart скидка на фрукты?
— …
Фефферману захотелось кого-нибудь ударить.
Он глубоко вздохнул и успокоился, после чего прокричал в телефон:
— День представления! Крайний срок подачи работ на конференцию! Согласно правилам, докладчик должен раскрыть содержание доклада за два месяца до начала конференции и загрузить соответствующую статью за месяц… Ты же не забыл про это?
— Как я мог? — Лу Чжоу зевнул. — Но я помню, что можно отсрочить публикацию статьи, да?
Профессор Фефферман вздохнул:
— Поменяй тему, еще есть возможность.
Хотя Лу Чжоу мог отложить загрузку статьи, Фефферман не думал, что это имеет смысл.
Вместо того, чтобы цепляться за неудачу, лучше прямо сейчас исправить ошибку.
У Лу Чжоу много материалов, о которых можно сделать доклад, помимо уравнений Навье-Стокса.
Однако парень не собирался этого делать.
— А зачем менять?
На другом конце воцарилось молчание на какое-то время.
Голос профессор Феффермана дрожал, когда он с недоверием спросил:
— Ты решил?
— Я не могу решить уравнения Навье-Стокса. По крайней мере, пока не нашел общего решения, — Лу Чжоу переложил телефон в другую руку, улыбнулся и продолжил с уверенностью в голосе:
— Но могу доказать, что существует гладкое решение!
