На следующий день Лу Чжоу закончил свое исследовательское уединение и отправился к себе в кабинет в Институте перспективных исследований.
Как обычно, там сидели его ученики.
Увидев Лу Чжоу в дверях, они все удивились.
Первой заговорила Вера.
Она слегка приоткрыла свой рот и сказала удивленным голосом:
— Профессор, вы вышли из затворничества?
— Думаю, да… — Лу Чжоу посмотрел на Веру, после чего взглянул на Харди, и не мог не отметить удивление на их лицах. — Что вы так все смотрите на меня?
— Если вы вышли из дома, тогда… — пробормотал Джерик.
Вэй Вэнь сказал:
— Значит, вы решили задачу тысячелетия?
— Нет, но я добился кое-каких результатов, — Лу Чжоу сделал паузу, а потом продолжил:
— Но я здесь не из-за этого, я пришел, чтобы сказать о гипотезе Коллатца.
Цинь Юэ спросил:
— Ответили из "Математического ежегодника"?
— Да. Ваша статья превосходна, и Питер Сарнак, который рецензировал ее, высоко оценил ее, — Лу Чжоу улыбнулся. — Статью опубликуют в следующем выпуске журнала.
Услышав, что рецензент Питер Сарнак, на лице Веры и других появилось удивление.
Профессор Сарнак — один из лидеров в современной теории чисел. Очевидно, проведя столько времени в Принстоне, они слышали о нем.
Он также является редактором журнала "Математический ежегодник" и одним из рецензентов работы Лу Чжоу о гипотезе Гольдбаха.
Лу Чжоу помолчал какое-то время, а потом продолжил:
— Как я уже сказал, гипотеза Коллатца — это ваша дипломная работа. Изначально я ожидал, что вы добьетесь лишь небольшого прогресса в ней, и правда... не ожидал, что вы ее решите всю. Должен сказать, что вы впечатлили меня.
Цинь Юэ улыбнулся:
— Это все благодаря вашим математическим инструментам, которые вы предоставили. Самостоятельно мы бы не смогли решить ее.
Лу Чжоу покачал головой.
— Инструменты все еще требуют смышленого человека, который применит их. Вы талантливы, поэтому не надо скромничать. Надеюсь, что вы сможете продолжить свой путь в теории чисел и достичь величия в области аддитивной теории чисел. Он выпрямился и сказал:
— Теперь вы официально закончили университет!
Кабинет наполнили аплодисменты, причем Джерик и Вэй Вэнь хлопали громче всех.
Особенно Вэй Вэнь, который с завистью смотрел на Цинь Юэ.
Суметь опубликовать статью в "Математическом ежегоднике" с доказательством гипотезы Коллатца…
Можно без преувеличения сказать, что имя Цинь Юэ появится в программе "Тысяча людей".
Независимо от желания Цинь Юэ остаться за границей или вернуться в Китай, найдутся различные академические институты, которые предложат ему зарплату, от которой сложно отказаться.
Лу Чжоу помолчал, а потом, окинув взглядом трех студентов, произнес:
— Теперь я хотел бы услышать о ваших дальнейших планах.
Независимо от того, захотят ли его студенты продолжать исследования или пойдут работать в другой университет, Лу Чжоу сделает все, чтобы помочь им.
Например, напишет рекомендательные письма.
В академических кругах наличие рекомендательного письма от известного ученого может стать решающим фактором при собеседовании. Даже если человек не проявит себя хорошо на собеседовании, то его заявление серьезно рассмотрят…
Харди улыбнулся:
— Профессор, если вы не против, то я хотел бы продолжить учиться у вас.
Лу Чжоу ответил:
— Почему я должен быть против? Я буду рад, если вы будете писать докторскую под моим руководством.
И хотя Харди немного бесцеремонный, его навыки все еще хороши.
Любой, кто мог получить степень магистра в Принстоне, талантлив в соответствующих областях. В Принстоне учились только талантливые и чрезвычайно талантливые студенты.
Еще в прошлом году Вера рассказала Лу Чжоу о своих планах и даже подала ему заявление. Цинь Юэ также собирался продолжить учебу в Принстоне.
Все трое его учеников планировали продолжить учебу. Исследовательская группа Лу Чжоу в Принстоне вскоре будет состоять из постдока по вычислительному материаловедению, трех аспирантов и двух магистров.
Что касается того, возьмет ли Лу Чжоу новых студентов…
Все зависит от того, будут ли новые таланты, которые привлекут его.
Закончив разбираться со своими учениками, Лу Чжоу договорился встретиться с профессором Фефферманом.
У него много результатов исследований, которые он может обсудить с коллегой.
………………
Конференц-зал в Институте перспективных исследований.
Профессор Фефферман прочитал работу Лу Чжоу и потер подбородок.
— Многообразие Лу... Кажется интересным.
По сравнению с абстрактными методами доказательства использование многообразия Лу для исследований уравнений
Навье-Стокса, несомненно, новая идея. Введение метода топологии в дифференциальные уравнения с частными производными выглядело целесообразным.
Однако профессор Фефферман никогда не проводил никаких исследований в этой области, поэтому не мог дать Лу Чжоу конкретного ответа.
Профессор дочитал записи Лу Чжоу, после чего спросил:
— Как ты пришел к этому?
— Меня озарило, когда бегал вдоль озера Карнеги.
Фефферман удивленно взглянул на Лу Чжоу:
— Поразительно… Стоит ходить туда почаще.
Лу Чжоу вернул разговор в нужную сторону, прямо спросив:
— Что думаешь о методе?
— Не знаю, но признаю, что это интересная идея. Но все же я бы предпочел абстрактный метод доказательства, — профессор Фефферман вздохнул и взял кусок мела, после чего начал писать на доске и говорить.
— В течение последнего месяца я пытался улучшить билинейный оператор B'. Эта конструкция очень близка к линейному оператору Эйлера B в μ(t).
"μ(t)=e^(t△)·μ0+∫e^(t-t')△B(μ(t'), μ(t'))dt']"
Расчет очень напоминал тот, что был более месяца назад, и структура была все та же.
Единственное отличие состояло в построении билинейного оператора B', удовлетворяющего условию = 0. Профессор Фефферман использовал очень искусный метод, который сделал оператор B 'очень близким к первоначальному оператору B.
Однако…
Лу Чжоу чувствовал, что что-то не то.
Он вспомнил обсуждение больше месяца назад, и внезапно нахмурился, ощутив, что расчеты выглядят неестественно.
Он долго смотрел на доску, прежде чем заговорил:
— Мне кажется, я понял, в чем проблема…
