Если бы Лу Чжоу узнал, о чем думает профессор Cтэнли, то рассмеялся бы.
Честно, парень даже не думал о подобныx скучных разговорах.
Поскольку у него были дела поважнее...
Лу Чжоу провел весь оставшийся день в своем гостиничном номере.
На следующий день началась конференция по органической химии, проводимая Американским химическим обществом.
В конференции приняли участие ученые со всего мира, в том числе и китайские.
К девяти часам утра в просторном конференц-зале собралась толпа людей.
Xотя до начала официальной церемонии оставался час, многие уже прибыли и терпеливо ждали.
Церемония вручения премии Адамса по химии — основное событие конференции, и никто не хотел пропустить его.
Поскольку награду получал первый китайский ученый, эта церемония награждения также привлекла много внимания.
Во время подготовки, за кулисами, Лу Чжоу столкнулся с репортером CTV.
Девушка, держащая микрофон, показалась парню знакомой. Oн вдруг вспомнил, что это та самая репортер, с которой он познакомился в Стокгольме на вручении премии Крафорда.
Судьба, действительно, странная штука.
Репортер улыбнулась и заговорила приятным голосом:
— Здравствуйте, профессор Лу, можете мне уделить пять минут?
До начала церемонии открытия оставался час, и он мог выделить пять минут.
Будучи в хорошем настроении Лу Чжоу сказал:
— Конечно.
Девушка протянула микрофон и спросила:
— Что вы чувствуете?
Лу Чжоу ответил:
— Немного рано отвечать на этот вопрос, так как награда все еще находится в руках профессора Шарпантье.
Репортер улыбнулась и сказала:
— Tогда я изменю свой вопрос. Поскольку вы — первый китайский ученый, получивший эту премию, думаю, в этот момент вы взволнованы?
Лу Чжоу улыбнулся и ответил:
— Я был взволнован, но это было два месяца назад, когда впервые услышал, что получил эту награду.
— Многие узнали о вас, когда вы доказали гипотезу Гольдбаха и выиграли премию Крафорда. Поэтому для многих — это удивительно, что математик получает премию Роджера Адамса по химии. Могу я спросить, чем привлекла вас химия?
Лу Чжоу подумал и не стал давать прямого ответа на вопрос:
— Помните, что я сказал в Стокгольме?
Девушка улыбнулась:
— Вы сказали, что цель математики — изменить науку.
— Именно, цель математики — изменить науку, — одобрительно кивнул Лу Чжоу. — И прямо сейчас я пытаюсь изменить химию.
………………………...
Интервью продлилось всего пять минут.
Церемония открытия началась, и вскоре наступило время вручения награды.
Лу Чжоу вышел на сцену и получил золотую медаль и серебряные часы от Бонни Шарпантье, президента Американского химического общества.
Вручение серебряных изделий победителям было традицией премии Роджера Адамса, и каждый раз приз был разный.
Серебряные часы были не большие, а на их обратной стороне была выгравирована эмблема премии Роджера Адамса по химии. Благодаря аккуратной и сложной гравировке, эти часы стоили больших денег. Однако эти деньги ничтожны по сравнению со славой от премии.
Профессор Шарпантье пожала руку Лу Чжоу и сказала:
— Развитие новой энергетики важно для всего нашего будущего. Я благодарю вас за ваш вклад в развитие мира и за ваши результаты исследований. Продолжайте трудиться и в будущем.
Оказывается, за этими часами крылся определенный смысл.
Лу Чжоу взял часы из рук профессора и сказал:
— Спасибо.
Толпа взорвалась аплодисментами.
Хоть премию уже вручили, церемония награждения еще не прошла.
У премии Роджера Адамса существовала традиция. Лауреат должен был провести часовой доклад во время церемонии.
Это главное событие церемонии награждения.
Лу Чжоу поправил микрофон и заговорил:
— Материаловедение, энергетика и информатика — три столпа современных технологий. Однако, помимо информатики, наши исследования в области материаловедения и энергетики в течение последнего полувека продвигались медленно. Но только кажется, что академический мир безразличен к этому. Каждый день в лабораториях по всему миру рождаются новые технологии. Я думаю, что все здесь знают, что у нас нет недостатка в новых материалах, но нам не хватает полезных материалов.
— Думаю, одна из причин в том, что у нас нет теоретической базы, которая могла бы помочь найти нужные нам материалы, и мы полагаемся исключительно на научную интуицию. Это моя мотивация в изучение вычислительного материаловедения, — Лу Чжоу сделал секундную паузу и окинул взглядом толпу. — Я считаю, что с помощью точных расчетов мы можем рассчитать новые потенциальные материалы и сэкономить много денег и времени.
Профессора и ученые в толпе начали нервничать.
Неужели он опять собирается показать очередное математическое доказательство?!
— Мой доклад будет полуакадемическим.
Услышав это, ученые вздохнули с облегчением, особенно те профессора, которые плохо разбирались в математике.
Никто не сомневался, что вычислительное материаловедение является перспективным направлением исследований, и академическое сообщество признавало его ценность. Однако теорию профессора Лу слишком трудно понять.
Хотя многие профессора в таких областях, как кристаллохимия и наноматериалы, имели представление о геометрии и топологии, их знания — лишь поверхностные.
Но, похоже, они слишком переживали.
Лу Чжоу уже сказал, что это будет полуакадемическая речь, поэтому он не должен говорить ни о чем сложном.
— Я изучал влияние размера пор и удельной поверхности углеродных наносфер на скорость диффузии полисульфидных соединений.
Сказав это, Лу Чжоу взял кусок мела на подиуме и нарисовал простую молекулярную модель на доске позади себя. Он записал данные о удельной поверхности, размер пор и другую важную информацию рядом с ней.
До сих пор все было понятно.
Однако как только все почувствовали облегчение, Лу Чжоу остановился и на мгновение задумался, прежде чем продолжил:
— Во время исследования этих продуктов я обнаружил кое-что очень интересное...
Лу Чжоу быстро записал первую строку расчетов.
А потом он стал не остановим...
Даррен Вудс сидел в заднем ряду лекционного зала и с беспокойством огляделся по сторонам.
До того, как стать генеральным директором Exxon Mobil, он был инженером. Поэтому он имел некоторое представление о химической промышленности. Хотя он никогда не занимался исследовательской работой, но все еще мог понимать статьи.
Но сейчас он не понимал, что написано на доске.
Вудс глубоко вздохнул и посмотрел на профессора Стэнли, после чего тихо спросил у него:
— Полуакадемические доклады всегда так трудно понять?
Профессор Стэнли немного колебался, прежде чем ответить:
— Обычно это не так...
Очевидно, что это ненормально...
