Массачусетс, Америка.
Самолет приземлился в международном аэропорту Бостона.
Фрэнк Вильчек только что прилетел обратно в Бостон из Швейцарии, и его ученик забрал его.
Профессор сел впереди, рядом с водителем, положил свой ноутбук на колени и подключился к беспроводной сети. Фрэнк Вильчек хотел потратить свободное время на проверку почты, и заметил, что ему пришло письмо из-за Тихого океана.
Увидев имя отправителя, он сразу открыл его.
Аспирант спросил:
— Профессор, как дела в ЦЕРН?
Просматривая почту, Фрэнк Вильчек, не особо задумываясь, ответил:
— Пока все выглядит оптимистично. Уровень достоверности — три сигмы. ЦЕРН проверяют устройства и готовят пресс-конференцию. Следующий эксперимент — в начале октября. И нужно закончить теоретическую часть в этом месяце. В следующем месяце мы поедем в Женеву... А?
Аспирант увидел, что профессор Фрэнк Вильчек вдруг замолчал, и тут же спросил:
— Что-то случилось?
— Нет, ничего… — пробормотал Фрэнк Вильчек, читая письмо и нахмурившись, потом он неожиданно покачал головой и сказал:
— Это интересный момент, но я — не согласен.
Молодой человек из Китая написал.
"Дорогой профессор Фрэнк, у меня есть несколько вопросов относительно вашей дополнительной теории суперсимметрии. Согласно теореме Делиня о тензорных категориях известно, что категория, удовлетворяющая определенным условиям, должна быть категорией представления суперсимметричной группы G, поэтому можно сказать, что суперсимметрия является обобщением теории поля. Но у вас предполагается, что помимо представления поля симметрии существует дополнительное измерение, объясняющее причину, по которой суперсимметричная частица — слишком велика. Разве это не противоречит теореме Делиня?"
Академическое общение отличалось от рабочих писем. Здесь нет необходимости в излишней вежливости, поэтому Лу Чжоу указал на это как есть.
Парень полагал, что профессор Фрэнк Вильчек не будет придираться к подобному.
Однако старик также прислал безжалостный ответ...
На другой стороне Тихого океана, отредактировав и отправив письмо, парень облокотился на спинку стула и сладко потянулся.
Лу Чжоу собрался пойти поесть, когда внезапно ему пришло письмо.
Открыв письмо, парень очень удивился.
"Черт, он так рано встал?"
Разница во времени со Швейцарией — шесть часов, там должно быть лишь пять утра.
Лу Чжоу не знал, что профессор уже вернулся в Массачусетский технологический институт.
Письмо было простым, и в основном Фрэнк Вильчек отвечал на его вопросы.
"Lu, я получил твое письмо. Что касается твоих сомнений, я восхищаюсь твоими знаниями математической физики. Но я предлагаю тебе изучить теорему Вигнера в квантовой механике. Тогда ты бы понял мою теорию дополнения суперсимметрии, и не возникало никаких вопросов к сделанной гипотезе."
Лу Чжоу, конечно, не знал о теореме Вигнера, что это краеугольный камень квантовой механики.
Эта теорема описывает принцип симметрии в физических системах, например, как вращение, перемещение или CPT изменяет свое состояние в гильбертовом пространстве.
Согласно этой теореме, элементарные частицы, в основном, можно представить неприводимой группой Ли, и для этих представлений можно получить тензорное произведение. И к тому же, эта операция может соответствовать состоянию, связанному с частицами.
Это же удивительно?
Математика и физика, связанные одной теоремой.
Именно это теоретический краеугольный камень для последующего применения теоремы Делиня о тензорных категориях в физике.
Лу Чжоу понимал, что имеет ввиду Фрэнк Вильчек. Его гипотеза — в рамках теоремы Вигнера, и в ней нет проблем, ей просто не хватает математической красоты.
Например, как сказал Лу Чжоу, невозможно объяснить рациональность этого дополнительного измерения с помощью теоремы Делиня о тензорных категориях.
Парень задумался и напечатал.
"Но вы не думали, что мы можем использовать более математически сложную модель для описания пиков в энергетической зоне семисот пятидесяти ГэВ? Зачем вводить дополнительное измерение полностью вне симметричного поля, чтобы подвести ее к суперсимметричной частице?.. Я о том, что возможно это частица, которую мы не понимаем? Частица темной материи?"
Хотя первоначально, чтобы убедить старика, Лу Чжоу сказал, что сигнал семисот пятидесяти ГэВ, возможно, от суперсимметричных частиц, на самом деле, он никогда не был одержим этой идеей.
За этим пиком может многое скрываться. Вселенная построена не на одной теории.
Парень чувствовал, что это, скорее всего, частицы темной материи.
В конце концов, сигнал — достаточно слаб, и его не обнаружить без большого числа столкновений. Темную материю трудно наблюдать, поскольку она почти не взаимодействует с другими элементарными частицами, включая фотоны.
Лу Чжоу отправил ответ и не пошел есть, а терпеливо ждал.
Если профессор смотрит сейчас свою почту, то парню ждать не придется долго.
Как и ожидалось, вскоре пришел ответ.
"Это возможно, но думаю, что это маловероятно. Уверен, что оборудование ЦЕРНа — недостаточно продвинуто для обнаружения темной материи. Если сигналы, наблюдаемые на детекторах ATLAS и CMS, являются темной материей, то характерные пики не должны быть такими согласованными. Если у тебя есть какие-то вопросы, то можешь проконсультироваться с Эвансом. Для моей теории я могу добавить дополнительные объяснения."
Лу Чжоу прочитал письмо, но не знал, как ответить. Внезапно пришло еще два письма.
"Если есть дополнительное измерение уплотнения, то каждое поле в многомерном пространстве соответствует нормальному полю в четырехмерном пространстве, плюс бесконечное число полей, обратно пропорциональных длине уплотнения. И источник исходного поля нулевой оболочки в измерении уплотнения можно использовать в качестве ряда Фурье!"
"Сверхсимметричные частицы также должны существовать в этой области. Это соотношение связывает суперсимметричные частицы с фермионами. Думаю, это имеет смысл в теории. Таким образом, согласно этой теории, мы должны быть в состоянии найти суперсимметричные частицы под энергетической меткой ниже одного ТэВ. Доверяй больше коллайдеру."
"Черт, он быстро печатает."
Но первое письмо заставляло его не доверять оборудованию ЦЕРНа, а второе — говорило об обратном.
"Какого черта?"
Лу Чжоу долгое время сидел неподвижно и смотрел на письма.
Старик сильно уверен в своей теории.
Парень просто потерял дар речи и не знал, что ему ответить.
