Пекин, дом недалеко от университета Шуйму.
Cидя на диване, старик читал английский журнал.
Внезапно он улыбнулся, положил журнал и произнес:
— Этот парень, и правда, гений.
Этот старик — никто иной, как математический гений Китая, Яу Шинтун.
Профессор Яу прочитал статью британской журналистки Белинды, которая взяла интервью у Лу Чжоу, в журнале Nature Weekly.
В интервью упоминалась личность студента магистратуры Цзиньлинского университета, а также то, что он является членом китайской группы сотрудничества LHCb.
Как ранее сказал высокопоставленный академик китайской группы LHCb, этот стажер очень улучшил репутацию Китая в ЦЕРНе.
Скорее всего, скоро страна будет рассказывать об этом молодом ученом.
И он заслужил подобную славу.
— Да, — произнес старик, сидящий напротив Яу Шинтуна, наливая чай.
Это был Ван Юйпин, по настоянию которого была организована специальная программа обучения для Лу Чжоу.
Хотя у профессора Яу не сложились хорошие отношения с Яньцинским университетом, у него все же имелось несколько хороших друзей оттуда.
И профессор Ван Юйпин был одним из них.
После небольшой паузы профессор Ван вздохнул и произнес:
— После конференции в Принстоне я думал, что этот парень — талантлив в математике. Не ожидал, что он будет настолько хорош в физике элементарных частиц. Я встречался со многими молодыми учеными, но никогда не видел такого.
Профессор Яу Шинтун улыбнулся:
— Я встречал одного.
— Кого?
— Тао Чжэсюань!
Ван Юйпин сильно удивился, а потом спросил с улыбкой:
— Даешь настолько высокую оценку?
Тао Чжэсюань — первый австралиец, получивший Филдсовскую премию, и второй человек китайского происхождения, получивший эту награду. Сейчас Тао Чжэсюань преподает в Калифорнийском университете и считается одним из гениев математического анализа.
Хотя он не занимается математической физикой, его исследования охватывали почти все области математики: от гармонического анализа до нелинейных уравнений в частных производных, от теории чисел до топологии.
Многие называли Тао Чжэсюаня Моцартом в математике, потому что подобные достижения единственного человека невозможно объяснить кроме как гениальностью.
В Китае многие называли Лу Чжоу "Юным Тао Чжэсюанем". Но Ван Юйпин считал, что это — все еще преувеличение.
Профессор Яу Шинтун улыбнулся:
— Высокую оценку? Думаю, он сможет добиться большего, чем его предшественники.
Профессор удивился такой оценке от старого друга и не мог не спросить:
— Ты — серьезно?
— Конечно, — Яу Шинтун кивнул. — Когда я увидел, что он выбрал гипотезу Полиньяка в качестве темы для исследования, у меня возникла подобная мысль. А эта статья лишь еще раз ее подтвердила.
Профессор Ван Юйпин улыбнулся:
— Думаешь, он докажет эту гипотезу?
— Трудно сказать... Он решил гипотезу о числах-близнецах. Будь у меня энергия, то даже я попытался бы доказать ее, — произнес профессор Яу Шинтун и внезапно посмотрел на старого друга:
— Может... поспорим?
Профессор Ван Юйпин улыбнулся и поинтересовался:
— Условия?
— Бьюсь об заклад, что он сможет доказать эту гипотезу в течение двух лет.
— Невозможно, — профессор Ван Юйпин покачал головой. — Я знаю, что ты высоко его ценишь, но сейчас направление его исследований — математическая физика. Если он сосредоточится на теории чисел, то сможет доказать гипотезу… Но тем не менее... два года — слишком мало!.
Профессор Яу Шинтун покачал головой:
— Исследовательское направление — не проблема. Если у него будет интерес, то он сможет. Раз у нас — противоположные мнения, тогда поспорим?
Профессор Ван Юйпин хлопнул себя по бедрам:
— Конечно, давай поспорим! Ставлю сто юаней. Не так страшно будет проиграть их.
Профессор Яу Шинтун:
— Только взгляни на себя, ты уже думаешь о проигрыше. С тобой даже скучно спорить!
………………...
— Апчхи!
Лу Чжоу чихнул и, потирая нос, произнес:
— Кто меня вспоминает?
Потом продолжил писать.
Парень уже ознакомился с расписанием занятий от профессора Лу.
Но сейчас — все еще летние каникулы, и занятия начнутся лишь в следующем месяце.
Последние несколько дней парень не покидал общежитие. Лу Чжоу заперся в своей комнате и планировал эксперименты, используя данные на компьютере.
Ему пришлось ознакомиться с огромным количеством литературы и придумать эксперименты на этой основе, чтобы создать тонкий слой ПДМС.
Причиной подобной мотивации, конечно же, являлись деньги.
Эта технология — целый золотой прииск, и, осознавая это, невозможно спокойно спать.
Еще двадцать лет назад промышленность отказалась от использования металлического лития, поскольку аккумуляторы могли превратиться в бомбу.
Однако перспективы лития по-прежнему привлекали бесчисленное множество материаловедческих лабораторий. Они все еще проводили эксперименты с ним.
IBM даже сделали супер-расчет проекта литиево-воздушной батареи, определивший путь входа каждой молекулы газа в батарейный блок, чтобы избежать проблемы с закупориванием газа... Однако они просто сжигали деньги, поэтому проект заморозили.
Еще пример, на национальном уровне министр энергетики штата Алабама, американец китайского происхождения, получивший Нобелевскую премию по физике в тысяча девятьсот девяносто седьмом году, господин Чжу Юйвэнь, в течение некоторого времени являлся фанатичным сторонником литий-отрицательных батарей… Но в итоге — его переубедили.
Литиевые батареи очаровывали ученых, благодаря своей плотности энергии.
Так называемая плотность энергии — количество энергии, содержащееся в единице объема. Наиболее важным показателем производительности батарей является плотность энергии. Ее увеличение всегда было целью промышленности.
Даже в тринадцатой пятилетке Китая четко заявили, что уровень технологии производства аккумуляторов должен быть не ниже международного уровня к две тысячи двадцатому году. Один из наиболее важных факторов — увеличение плотности энергии аккумулятора до трёхсот-трёхсот пятидесяти Вт*ч/кг.
В настоящее время литий-серная батарея выглядела наиболее перспективной.
Но если проблема дендритов лития решится, то все другие концепции уступят литий-воздушным батареям.
Изучающие химию, знают, что анод из металлического лития имеет самый низкий электрохимический потенциал — три целых, четыре
сотых В, и удельную энергоемкость до трёх тысяч восьмисот шестидесяти одного мАч/г.
Это значит, что теоретически, при использовании лития в качестве анода, возможно в десять раз увеличить энергоемкость графитовых батарей.
И самое привлекательное: как только решится проблема роста дендритов лития, не будет необходимости в других серьезных изменениях конструкции батареи, всего лишь нужно будет заменить некоторые материалы.
