«Герой прибыл» являлись словами, которые Ши Сяобай ждал всё это время.
На самом деле, в самый последний момент, когда он провалился во второй попытке, он услышал эти же слова. Когда Маленький Толстяк был замучен до смерти Сахадуном и Сахадун подошел к нему, он медленно закрыл глаза, но эти слова дошли до его ушей — Герой прибыл!
Но после этого, в его голове раздался пламенный голос “Сделай свой выбор, юноша!”. Следовательно, время вернулось в замороженное состояние с выборами до того, как он смог мельком увидеть опоздавшего Героя.
«Если я смогу протянуть до прибытия Героя, может, мы будем спасены?»
Эта мысль стала верой, которая была необходима Ши Сяобай, чтобы выбрать “Спасти Маленького Толстяка” в третий раз. Он должен был придумать что-то, чтобы продержаться до прибытия Героя.
Однако, испытав два провала, Ши Сяобай ясно знал, что он чрезвычайно слаб перед демоном бедствия. Он не мог выдержать и малейшую пытку, следовательно, блеф или задирание носа не принесли бы успеха.
К счастью, Ши Сяобай получил две очень важные информации во время своего второго провала. Первой информацией, естественно, было прибытие Героя. Второй информацией было то, что демона бедствия звали Сахадун.
Следовательно, Ши Сяобай подумал о методе с самой высокой вероятностью успеха — о Лести. Он использовал преувеличенные слова и фразы для похвалы Сахадуна в попытке завоевать его доверие, и по крайней мере, отвлечь его внимание.
Эффект был за гранью воображения Ши Сяобай. Он никогда не ожидал, что демон бедствия будет восприимчив к похвале, позволяя Ши Сяобай вздохнуть с облегчением. Однако, каждое слово похвалы, которое он говорил Сахадуну, напоминало ему о трагических воплях под закатом.
Чем больше он хвалил Сахадуна, тем больше становился его гнев. Он не мог подавить печаль в своем сердце, будто его слезы тотчас польются из своих шлюзов, будто все негативные эмоции перемешивались в его желудке, заставляя его хотеть облевать все, что он сможет.
Однако, Ши Сяобай знал, что он должен был не только не показывать своих подлинных эмоции, но и казаться фанатично преданным. Это было очень, очень сложно, но Ши Сяобай смог это сделать.
Завоевав “доверие” Сахадуна, он в первую очередь должен был спасти жизнь Маленького Толстяка. Ши Сяобай был очень тупым, поэтому он использовал самый тупой метод, который также был методом с самым большим отчаянием.
Лишь одни Небеса знали, как он желал, чтобы все это было сном, когда он пнул Маленького Толстяка. Когда он разрушал надежду в глазах Маленького Толстяка слово за словом, он так сильно надеялся, что сразу же проснется от этого болезненного кошмара.
Он и в самом деле должен был избить Маленького Толстяка еще лучше, лишь так он смог бы избавиться от осторожности Сахадуна. Но черт возьми, он не смог. После одного единственного пинка, он уже был на грани обвала. Он исполнял роль злого персонажа, которую он всегда ненавидел, но в сердце он всегда страстно желал превратиться в героя справедливости, который завалит Сахадуна одним ударом.
Мечты были красивыми, но реальность была жестокой. Ши Сяобай сделал, все что мог. Он даже напряг свои мозги, чтобы выработать длинное заклинание, в котором не было смысла, заставив Сахадуна потерять все терпение. Таким образом, Ши Сяобай больше не мог сдерживать его.
Ши Сяобай, который был на грани отчаяние, все еще цеплялся за надежду, что дождется прибытия Героя. Следовательно, он начал громко кричать с этой последней крупицей надежды.
Герой и в самом деле пришел.
Ши Сяобай изо всех сил сопротивлялся, чтобы не заплакать, потому что знал, что еще не наступило время для его слез. Герой, держащий в руках лунный клинок, смог заблокировать серповидную руку Сахадуна, но схватка только началась. Самым важным вопросом был: сможет ли Герой одолеть демона бедствия?
«Так держать, Герой».
Ши Сяобай плотно сжал свои маленькие кулаки и осторожно направился к Маленькому Толстяку в песчаном карьере.
………
………
Герой, который заблокировал удар Сахадуна клинком, был одет в своеобразном стиле. Он был покрыт в плотный желтый комбинезон с красными перчатками, ботинками и ремнем. Он также был одет в белый плащ. Его голова была еще страннее. Она была полностью лысой и даже отражала свет.
Это был лысый герой, одетый как супергерой.
Атмосфера в этот момент была также необычной. После того, как серповидная правая рука Сахадуна была заблокирована, его тело начало неистово дрожать. Его глубокие синие глаза медленно превратились в малиново-красное, но он не только не убрал назад правую руку, но, кажется, даже не намеревался делать что-то с левой рукой.
Даже после того, как лысый герой неторопливо убрал назад свой клинок, Сахадун продолжал оставаться в замороженном состоянии — с замахивающейся правой рукой — как статуя.
«Как ты хочешь умереть? Зарубленным до смерти одним разрезом? Или быть раздавленным до смерти одним ударом? Или…»,— говорил лысый герой, а его проницательная пара глаз, которые были полны намерения убить, внезапно потемнели, когда он убрал свой клинок. Его изначально напряженные черты лица смягчились, и он на мгновение показался безобидным.
«Этот…Этот Демон…»,— заикаясь заговорил Сахадун и его тело дрожало еще сильнее, будто лысый перед ним был чрезвычайно ужасающим.
«Этот Демон, этот Демон не хочет умирать!»,— вдруг заревел Сахадун, извил свое тело, чтобы побежать в обратном направлении. Он убегал, как удрученный пес.
Ши Сяобай уставился в изумлении. Он лишь увидел лысого героя, поднимающего свой клинок и целящегося в убегающего Сахадуна, который почти исчезал из поля зрения.
«Не говорите мне, что он может убить демона бедствия разрезом воздухе?!»,— Ши Сяобай смотрел с возбуждением. Он смотрел на лысого героя глазами, полными восхищения.
В этот момент, вдали прозвучал волнующийся голос девушки.
«Оставь его голову мне!».
Когда лысый герой услышал это, он почесал голову и положил клинок в ножны. Ши Сяобай остолбенел, смотря на Сахадуна, который почти исчез из его поля зрения, с встревоженным сердцем.
Внезапно, появилась картина, незабываемая для Ши Сяобай.
Он увидел, что тот демон бедствия, который бесконечно пытал его— Сахадун, который был настолько могущественен, что он не мог сопротивляться — был разрезан на множество маленьких кусочков в мгновение ока, будто разрезали тофу на множество частей.
Ши Сяобай не смог увидеть случившееся, но в мгновение ока, Сахадун развалился, превратившись в фарш.
В то же время, он краем глаза заметил молодую девушку, которая медленно шла в их направлении.
Так как было довольно большое расстояние, Ши Сяобай не мог ясно видеть лицо девушки. Девушка была одета в футболку и шорты. У нее была белая кожа и было ясно, что она имела впечатляющую фигуру.
«Так круто!»,— для Ши Сяобай, это была трогательная сцена, которую он никогда не забудет.
Однако, он не остановился на ней слишком долго. Вместо этого, он встал, терпя боль в брюхе, и пошел в сторону песчаного карьера.
«Мы сделали это, Маленький Толстяк…Мы выжили…Мы».
Идущий Ши Сяобай медленно остановился, увидев Маленького Толстяка, отступающего назад в страхе. Его взор был полон ужаса.
«Я навредил ему…Все это из-за того, что я слаб…Если бы я был сильнее, у меня был бы способ получше, чтобы защитить его»,— радость в глазах Ши Сяобай медленно потухла.
«Прости…»,— сказал Ши Сяобай Маленькому Толстяку. Его голос был полон сожаления и он глубоко опустил голову.
«Старший брат…»,— вдруг прозвучал бодрый голос Маленького Толстяка.
Ши Сяобай поднял голову. Это пухлое лицо, которое было запутанным беспорядком слез, сопли и песка, был похож на старый футбольный мяч под освещением солнечного заката, выглядя легким, и в то же время тяжелым.
«Герои существуют?»,— шепотом спросил Маленький Толстяк.
«Да!»,— сильно кивнул головой Ши Сяобай.
«Старший Брат, ты ведь не лжешь мне?».
«Нет!».
«Я член…Отряда Героев Сяобай?».
«Да!».
«Мамочка, Маленькая Крыса, Маленькая Лэй, они ведь не умрут?».
«Нет!»
«Старший Брат, могу ли я называть тебя…Старшим Братом?».
«Да!»
«Хнык…Хнык…Хнык…»
Маленькое тело выпрыгнуло из песчаного карьера и приземлилось в таком же маленьком объятье, которого было достаточно, чтобы принять его.
В парке, при сумерках, Маленький Толстяк разрыдавшись, обнял Ши Сяобай.
Ши Сяобай, который сдерживал свои слезы, больше не мог продолжать этого делать. Два ручья слез потекли из его глаз.
«Уааа….»
В этот момент, этот тринадцатилетний ребенок издал душераздирающий вопль.
