«Сделай свой выбор, юноша!»
Пламенный голос жужжал в его голове. Тремя строками черного текста перед его глазами все еще были [Спасти Маленького Толстяка], [Сбежать] и [Смотреть со стороны]. Время было также заморожено. Будто бы конец был опровергнут и история началась заново.
«Это был лишь сон? Проснулась ли моя способность к ясновидению в этом мире?»,— разум Ши Сяобай жужжал, но когда он вспоминал ужасающий опыт из прошлого, он не мог не содрогнуться. Однако, сильное чувство боевого духа загоралось в его сердце.
«Если это также является выбором Врат Камня Предназначения, тогда я, Ши Сяобай, должен предотвратить конец этого мира. Я должен предотвратить неизбежную смерть Маленького Толстяка».
«Однако…находясь под печатью Бога Тьмы, мне очень сложно одолеть Косу Смерти Большой Лысой Головы! Может ли это быть первым несчастьем из десяти тысячи бед, через которые пройду я, Ши Сяобай, в моем цикле перевоплощения?».
«Фу, перед тем как превзойти треволнение, я сначала должен подумать о путях спасения Маленького Толстяка».
Пройдя сквозь кошмар крови и ужаса, Ши Сяобай понял одну вещь — Люди, когда убиты, умирают. Эта слабая шея была мягче, чем тофу, перед этим острым серпом. Ее намного легче сломать, чем солому. Маленький Толстяк был полностью бессилен перед демоном бедствия, не в состоянии выдержать даже один удар.
«Черт возьми. Подумать только, коварный враг уже знал, что Маленький Толстяк был слабой точкой Отряда Героев Сяобай и первым напал на слабую точку, чтобы ослабить Отряд. Это очень подло. Я никогда не ожидал, что ты будешь такой Большой Лысой Головой. Нет, я должен найти выход из этой ситуации».
Ши Сяобай тайно беспокоился, но, не важно, как сильно ломал голову над этим, он не мог найти способ предотвращения смерти Маленького Толстяка.
Внезапно, пламенный голос в его голове стал чрезвычайно холодным и начал отсчет: « Десять, девять, восемь…».
Значит, время для выбора было ограниченной! Ши Сяобай начал волноваться и тайно сокрушаться. Он не знал, что случиться, если он превысит лимит времени, но его интуиция говорила ему, что он должен сделать выбор до окончания отсчета. У него не было никакого сомнения насчет выбора, но не знал, что он будет делать после того, как сделает выбор.
«Я могу сделать это лишь тем путем…»,— в последний момент, Ши Сяобай внезапно подумал о мрачных глазах с потухшей надеждой. Он, наконец, решил позаимствовать метод, от которого он сразу же отказался в начале.
«Маленький Толстяк, я обязательно спасу тебя».
В этот момент, Ши Сяобай еще раз сделал свой выбор.
Замороженное время начало заново вращаться в тот же момент, когда он сделал выбор. Маленький Толстяк все еще дрожал, но решительно стоял на песчаном карьере. Демон бедствия все еще медленно выползал из черной дыры, но на этот раз, Ши Сяобай не крикнул ему, чтобы он бежал, даже не устремился вперед.
Ши Сяобай поставил свои руки вокруг рта и глубоко вдохнул. С закрытыми глазами, он со всей силы закричал: «Большая Лысая Голова, ты презренная Большая Лысая Голова! Дай Этому Царю вступить на твою лысую голову, и тогда Этот Царь милосердно разрешит тебе полизать подошву Этого Царя! Становись на колени перед Этим Царем, БОЛЬШАЯ ЛЫСАЯ ГОЛОВА!».
После того, как Ши Сяобай закончил кричать, он запыхался, чтобы отдышаться. Он открыл глаза и сказал себе, что это должно получиться.
Когда демон бедствия в черной дыре услышал вопль Ши Сяобай, его приподнятая правая рука остановилась. Затем он медленно повернул свою отвратительную голову в направлении Ши Сяобай.
«У меня получилось. Искусство Перенесения Аггро принесло большие успехи! Ну, время добавить еще!,— Ши Сяобай был возбужден, когда он немедленно закричал еще раз. –Трепещи и отчайся, Большая Лысая Голова! Твой конец наступит здесь!».
«Ты…играешь …со смертью!»,— глубокие синие глаза демона бедствия были в ярости и его голос стал сухим и острым, будто он хотел разорвать в клочья Ши Сяобай, который находился вдали.
«Что я услышал? Ох, это были вопли слабака!»,— Ши Сяобай начал насмехаться над ним. Качая головой, он сделал знак указательным пальцем. После этого, он зажал руки в кулак и показал вниз большим пальцем. Его глаза были полны провокационного презрения.
«Глупый…человек…этот Демон обязательно…разорвет тебя на части!»,— крик демона бедствия прозвучал как плачущий гнев. Наконец, одна нога вышла из черной дыры и его тело приземлилось на песчаный карьер. Он проигнорировал Маленького Толстяка, который находился перед ним и пошел в сторону Ши Сяобай.
Ши Сяобай чувствовал такой страх, что почти не мог стоять неподвижно, но он продолжил ругаться: «Тишина! Ты просто некомпетентная митохондрия, которая дышит. Ты думаешь, что у тебя будет время, чтобы перевести дыхание? Хах, твои легкие очень хорошие. Почему они не работают много, чтобы выработать углекислый газ и поспособствовать глобальному потеплению? По сравнению с рыбой из канавы, которые лишь используют свои жабры для дыхания, ты и в самом деле подходишь на то, чтобы стать питомцем Этого Царя…».
«Хаха…»,— демон бедствия усмехнулся и делал шаг за шагом в направлении Ши Сяобай. Гигантское черновато-фиолетовое тело было заполнено извивающимися мышцами. Время от времени, глубокие синие глаза открывались из его кожи, делая его внешний вид переполненным и ужасающим.
Ноги Ши Сяобай начали очень сильно дрожать. Сильное желание его разума выжить умоляло, чтобы он сбежал, но, когда он посмотрел на Маленького Толстяка, стоящего в песчаном карьере, он увидел, как Маленький Толстяк размахивал кулаками и аплодировал ему, будто хотел посмотреть на то, как Ши Сяобай одолеет демона бедствия одним ударом.
«Нет, если я сбегу, Маленький Толстяк будет обречен. Я также не могу крикнуть ему, чтобы он сбежал, иначе Большая Лысая Голова может сменить своё аггро».
С такими мыслями в голове, тело Ши Сяобай непроизвольно сделало пару шагов назад. Затем он поднял руку и сказал демону бедствия: «Не подходи к Этому Королю, или ты испытаешь на себе самое ужасное подавление души в этом мире, которое напрямую уничтожит твое тело!».
Перед тем как его слова дошли до цели, сверкнул холодный свет. Ши Сяобай уставился вперед и увидел свою правую руку, летающую в небе. Так как заходящее солнце освещало ее, она изрыгалась красной, как закат, кровью.
«Ааах!»,— Ши Сяобай тотчас трагически закричал. Его левая рука поспешила в его правую сторону, но лишь почувствовала влажную плоть и кровь. Когда он посмотрел в страхе, все что он увидел, был лишь обрубок на его правой руке.
Как только он ощутил боль, он внезапно почувствовал, будто весь свет в мире был поглощен. Силуэт покрыл его в своей тени. Ши Сяобай задрожал и поднял голову, тотчас понимая, что это был демон бедствия, стоящий перед ним. Черновато-фиолетовое уродливое тело закрывало все его поле зрения.
«Маленький Толстяк обязательно узнает, что я солгал ему. Он обязательно сбежит. Если я смогу выиграть ему время, он точно сможет сбежать. Просто протяни это немного дольше…»
С такими мыслями, терпя боль и кашель, Ши Сяобай с дрожащими губами сказал: «Руки и ноги, и что с того, что один или две были даны тебе. И что с того, что это тело разрезано и разорвано? Если твой уродливый серп сможет разрезать твою несчастную судьбу, тогда продолжай резать, чтобы Этот Царь увидел! Хаха…».
«Этот демон разорвет тебя на части»,— холодно и спокойно сказал демон бедствия. Он поднял правую руку и махнул три раза, формируя три холодных луча света, которые прошли рядом. Все конечности Ши Сяобай были тотчас отрезаны. Его тело не сдержалось и начало биться в судорогах, а его глаза уставились так широко, что они почти выскочили наружу. Мучительный крик вышел из его рта, заполняя небо.
Однако, мелькнула холодная дуга света и язык Ши Сяобай тотчас превратился в порошок. Его трагические крики превратились в плачущее хныканье.
«Донг!»
Глухой звук внезапно прошелся эхом позади демона бедствия. Несмотря на то, что это был не очень громкий звук, он смог заглушить весь остальной шум. Футбольный мяч, покрытый в грязь, отскочил от спины демона бедствия, затем упал на холодную твердую землю.
«Хаха, этот Демон почти забыл о тебе»,— глаза демона бедствия стали холодными и он наступил на футбольный мяч, взрывая его. Затем он повернулся и направился в песчаный карьер.
«Мм..мм..мм..мм!!»,— он не мог встать без конечностей и не мог сказать ни слова без языка. Ши Сяобай подавился и два кровавых струи слез катились вниз по его щекам.
Если бы у отчаяния был цвет, то это точно был Ши Сяобай.
