Мать Ян Чена была женщиной из респектабельной семьи. Она не грубила, но скрытый смысл ее речей был очень обидным. Более того, она всегда могла найти причину пожаловаться на Лань Вайху, тем самым разрушая у девушки чувство собственного достоинства. Хотя бедняжка хотела рассказать Ян Чену о том, что происходило, она просто не представляла, как это сделать, ведь ей никто не поверит.
Во-первых, мать Ян Чена вела себя так, будто всячески заботилась о гостье, как о сокровище.
Во-вторых, Ян Чен нуждался в покое, чтобы оправиться от побочных эффектов, от которых страдал. Поэтому девушка старалась не нагружать его своими проблемами. Кроме того, она жила с всепроникающим чувством вины за то, что являлась причиной всех его страданий. Поэтому она не хотела, чтобы его отвлекали эти мирские дела.
В-третьих, даже если она хотела рассказать ему о своей ситуации, то не знала, как это правильно преподнести. В конце концов, возможно, мать Ян Чена оскорбляла ее из лучших побуждений. Она презирала ее безрассудство, поэтому всегда пыталась «поправить» ее и сделать достойной женой для своего сына.
В течение месяца Лань Вайху совсем сникла. Ее достоинство было полностью уничтожено и смешано с грязью. Девушка стала сохранять удивительную неподвижность и молчание, поскольку ей приходилось «исправлять» свои недостатки, чтобы соответствовать стандартам матери-тирана. Она все больше и больше вела себя как леди, разговаривая и ведя себя осторожно. Тем не менее, женщине все же удавалось найти новые недостатков в ее поведении.
Ей было очень скучно. У девушки здесь не было друзей, кроме Ян Чена. Слуги относились к ней хорошо, но они не были близки с ней. Иногда даже они осуждали Лань Вайху. Наверное, думая, что все это еще одна история о Золушке.
Она начала вспоминать дни, проведенные в Тяньцзю Холле, и всех своих друзей. Там у нее осталось много близких по духу людей, но не у всех из них был амулет для направленного звукового сигнала. Амулет был только у Чжан Чучу и Цянь Линюй.
Однако они были очень заняты, так как им приходилось выполнять свою повседневную практику и миссии. Их дни были полностью заполнены работой, поэтому она не смела их слишком часто беспокоить. Однако время от времени они все же созванивались и болтали, обсуждая все новости.
Чжан Чучу всегда с большим удовольствием рассказывала Лань Вайху о том, как ужасно ее утомляют дни в Тяньцзю Холле и как плохо с ними обращаются учителя.
Так и проходили дни, Чжан Чучу жаловалась на учителей, а Лань Вайху — на мать Ян Чена. В школе подруги всегда поддерживали друг друга. Если бы ей дали еще один шанс, она бы предпочла вернуться обратно и продолжить учебу.
Чжан Чучу была менее чувствительной девушкой, поэтому не понимала, как Лань Вайху было трудно. Вместо этого она завидовала своей подруге, поскольку ей приходилось проводить дни с тем, кого она любила. Более того, Лань Вайху не приходилось каждый день вставать рано, чтобы практиковать.
Что касается Цянь Линюй, он был всего лишь парнем, который страдал от своего же плохого поведения, поэтому не мог полностью понять чувства девушки. Более того, она предпочитала говорить ему только хорошее, поэтому юноша не знал всей реальной ситуации. Во всяком случае, он побуждал ее признаться Ян Чену, если с ней плохо обращаются. Он относился к Лань Вайху как к своей родной сестре, поэтому был готов на все, чтобы помочь ей. Девушка была очень тронута его добрым жестом, который временно поднял ей настроение.
Их разговор всегда помогал ей почувствовать себя лучше. Но однажды мать Ян Чена случайно прознала, что девушка общается с другим мальчиком, и ей это не понравилось. «Вайху, ты больше не маленькая девочка, и однажды ты станешь женой моего сына. Как можно так увлеченно разговаривать с другим мужчиной? Что делать, если об этой непристойности узнают другие? Ради Ян Чена тебя следует держаться на расстоянии от своих друзей мужского пола».
В тот же день мать Ян Чена конфисковала амулет Лань Вайху.
С тех пор девушка впала в беспомощную изоляцию, потому что у нее отняли единственную радость в жизни. С каждым днем она все больше и больше угасала. Наконец, Ян Чен заподозрил, что что-то не так, и захотел выяснить, почему.
