Вернувшись к физическому телу, Рэндидли пришлось пару раз моргнуть, чтобы привыкнуть к появившемуся свету. После столь долгого пребывания во тьме его глаза с трудом привыкали вновь видеть хоть что-то, но потом он увидел всё вокруг. Рэндидли невесело усмехнулся, смотря в потолок. Чёрт возьми, ему ещё нужно тратить Запас Сил, чтобы просто повернуться набок и увидеть это место, да?
Блядская тюрьма…
Он потратил немного времени, чтобы отползти дальше от мерцающего огня факела. В худшем сценарии он может случайно повалить и затушить этот факел. Не та ситуация, что он не сможет сделать ещё один факел или вновь зажечь этот, но так он лишь как дурак выбросит кучу потраченного на это времени и Запаса Сил.
Сперва Рэндидли обратил внимание, что в свете изумрудного огня его комната стала выглядеть несколько жуткой. Но когда его глаза более привыкли к свету, он осознал, что в пламени также имелся и золотой оттенок. Этот огонь скорее состоял из какого-то количества зелёного огня, что окрашивал комнату в зелёный, но это не переступало через рамки.
Рэндидли приподнял себя в сидячее положение и упёрся спиной в одно из тех углублений в земле.
Как оказалось, место его заточения оказалось куда меньшим, чем казалось Рэндидли, когда он с трудом ползал туда-сюда. Он находился на каменном плато посреди воды. Два шеста и конопляный гамак между ними. Сложенный тростник Рэндидли и где-то метровый участок фермы. На грани освещённой зоны начиналась темнота и слышался шум воды.
Рэндидли посмотрел на своё золото-изумрудное пламя. Усилием воли он усилил огонь, подняв языки пламени выше. Похоже, уже сгорела восьмая часть созданного факела, и увеличение огня ускорило расход оставшейся части. Но Рэндидли смог увидеть комнату, что было необходимым для него.
Над головой он увидел потолок.
Он оскалился подобно голодному волку. Они не светились, но Рэндидли смог отчётливо заметить на стенах и потолке контуры рун, что удерживали его в заточении. Разве теперь его побег не намного упростился?
Убедившись, что руны располагались именно там, где ранее он ощущал их, Рэндидли уменьшил огонь до обычного размера. Ему следовало максимально сохранить топливо и сосредоточиться на своём плане. Он не знал, сколько потребуется времени для гравировки рун, чтобы сломать охранную систему этой чёртовой тюрьмы.
Но перед этим Рэндидли захотел попробовать ещё кое-что.
Во время пребывания во тьме он чересчур привык проектировать образы своего внутреннего мира на полотно черноты перед собой. Казалось, такой фон лучше всего принимал на себя всё, чем Рэндидли его окрашивал. Но теперь он находился в светлом помещении.
Рэндидли расслабился и чуть прикрыл глаза. Сложность становления Понтификом состояла в том, чтобы иметь такие сильные образы, что один из них сможет оказать реальный эффект. По своей сути образы были лишь тенями навыков, и могли показать только малую часть силы полноценного навыка. Но если же…
«Гори для меня».
Вначале ничего не произошло, потому Рэндидли больше расфокусировал взгляд. Это напомнило его ожидание перед той недавней тряской в его Мире Души. Рэндидли продолжал давить сильнее, хоть он и не мог сказать, когда эта гора сдвинется с места, пока это в самом деле не случится. И потом вдруг…
Появился свет.
Рэндидли мгновенно прищурился. Перед ним в воздухе парило несколько тончайших языков призрачно-зелёного пламени. Он отдал мысленную команду, и пламя плавно отдалилось от него. После закружилось на одном месте. И потом он отравил его в другой конец комнаты, или просто попытался это сделать, ведь пламя погасло, стоило ему отдалиться на некоторое расстояние от Рэндидли. Это не казалось ограничениями на проектирование образов, а просто Рэндидли как-то оцепенел, когда пришлось отодвинуть собственную волю так далеко от себя. На таком расстоянии он потерял то тонкое чувство, когда достаточно сильно давил своей Силой Воли на мир для достижения нужного результата.
Впрочем, ему с головой хватит десятиметровой области вокруг себя, где могли парить такие призрачные языки пламени. Когда Рэндидли немного приловчился, он создал достаточное количество огоньков, что десятками освещали это место зелёным светом.
Внезапно его посетила чуть смешная мысль. Если к нему сейчас войдут тюремщики, то они посчитают, что Рэндидли одержим призраками или что он проводит некий спиритический сеанс? А такими сеансами вообще занимаются в Теллусе…?
Тряхнув головой, Рэндидли вернулся к насущным вопросам. Раз уж возможно добиться эффекта навыка одними образами, пусть образы и были слабее, то он жаждал испытать ещё кое-что. Для этого он закрыл глаза и потушил свои огоньки. Задуманный им образ казался сложным, поэтому нельзя отвлекаться на другие вещи. К тому же не хотелось пробовать это вновь, если он потерпит неудачу, когда будет в то же время поддерживать свои огоньки в воздухе.
Рэндидли плавно вдохнул и выдохнул. Его лёгкие расширились и сжались. Хоть Рэндидли не особо нуждался в кислороде, но сам воздух обладал успокаивающим эффектом.
В своём сознании он представил небольшой участок земли под собой. Впрочем, он не мог досконально представить внешний вид этого участка, ведь Рэндидли не видел его до момента создания факела. Но он знал всё об этом участке земли. Он ползал по нему десятки раз. Он знал места, где при изменении хватки уменьшался расход Запаса Сил. Он знал текстуру этого камня. Он знал изгиб склона.
С помощью сотен тактильных ощущений Рэндидли создавал в своём сознании симуляцию участка земли. Он рисовал эту землю, пока не стал ощущать её своим телом. Также помогало Восприятие, что своими ощущениями дополняло этот образ. Но следовало действовать наверняка.
Всё должно быть идеально.
Рэндидли удовлетворился результатом только после несколько полных проверок без внесения поправок. После этого он погрузился ощущения своего реального тела, что сидело на земле, и эти ощущения, как и само тело, были добавлены на участок земли в его воображении. Он не особо прорабатывал свои детали, ведь они менее важны, чем эта земля. Сейчас не детали играли главную роль, а то, кем он был. Потом к этому воображаемому Рэндидли были добавлены те же ограничения, что были и у реального. Были добавлены Здоровье, Запас Сил, Мана и Эфир.
Затем Рэндидли вытащил из этого себя воображаемую Ману подобно швеи, что направляла нитку. В эту Ману был добавлен ужасающе леденящий холод, обретённый в Зале Стоек. Благодаря этому холоду Мана обрела тяжесть и весомость.
И тогда Рэндидли начал гравировать. Во время гравирования на своём образе он не торопился. Как бы ни надвигалась угроза возвращения его надзирателей, но Рэндидли полностью погрузился в простоту своего образа. Он создал безукоризненный воображаемый дом, в котором так легко потерять себя.
Конечно же, это происходило только в его сознании. Поэтому хоть он ощутил, что провёл здесь достаточно много времени…
Рэндидли открыл глаза. Осталась только треть факела. Навык сказал Рэндидли, что завершение образа заняло у него девятнадцать минут. Перед ним появилась тонкая и бледная руна, светящаяся от его Маны.
Сво бодный м ир ра нобэ Даже со всеми ограничениями Рэндидли создал руну, что была в десять раз слабее рун его тюрьмы. В реальности создание такой руны займёт куда больше времени, чем это было в его сознании. К тому же здесь он испытает больше неудобств, ведь придётся тащить своё физическое тело по земле подобно мешку, что было немалым ударом по его гордости.
В общем, неприятное это дело.
Хоть Рэндидли сможет создать руну с одной десятой силы, это ослабит ограничивающие руны его тюрьмы, помешав их работе. Вероятно, ослабление было даже лучшим вариантом для него. Так Рэндидли сможет ослабить ограничения и продолжить дальнейшие приготовления, не известив при этом тюремщиков. Опять же, он не хотел выйти и сразу же попасть прямо в ловушку Распространителя.
Рэндидли надавил на факел, и его изумрудное пламя загорелось на полную силу. Была освещена вся пещера. Таким образом оставшийся факел крайне быстро догорит, но Рэндидли ощутил на себе стимулирующие эффекты Воспламенения Изумрудной Сущности. Под влиянием этого огня он загорался энтузиазмом, чем Рэндидли хотел воспользоваться на полную.
На этот раз Рэндидли осмотрелся и накрепко запомнил строение рун, действие которых он хотел нарушить. Он вдохнул и закрыл глаза. Теперь в его сознании началась постройка тюрьмы в более крупном масштабе.
Каждый её сантиметр.
Каждое его усилие.
Каждое углубление и царапина.
Каждый хват руки и момент, когда его нос вдавливался в землю.
Каждое медленное и вялое действие, чтобы собрать камешки.
Каждый мрачный триумф, с которым они превращались в крошку.
Каждая секунда ожиданий роста растений.
Каждое содрогание рук, когда он ощущал свои чудесные растения.
Каждый перерыв во время создания факела.
Каждый образ, преследующий его здесь.
Всё это было воссоздано.
И тогда Рэндидли приступил к гравировке.
