Рэндидли вложил все свои бушующие эмоции в крик и настолько громко выругался, что астральное тело Симона отпрыгнуло в сторону от группы. Тея, как и прежде, продолжала плакать над гниющей Хризантемой.
От такого зрелища в груди Симона похолодело, но…
— Хватит ли у нас людей, чтобы организовать спасательную операцию? — подумала Роуз вслух. — В любом случае нам нужно действовать быстро. Нужно спасти тех людей у границ…
— Я уверена, что миссис Гамильтон уже отдаёт приказы Отрядам, пока мы тут разговариваем, — пробормотала Алана.
Рэндидли кивнул и его лицо потемнело, когда он погрузился в свои мысли. Симон видел, как Рэндидли изо всех сил пытался расслабиться, но не преуспел в этом и лишь беспомощно покачал головой. Затем он знаком приказал группе отойти от Теи, чтобы она побыла одной.
Когда все они отошли достаточно далеко, что перестали слышать всхлипывания девочки, Гостхаунд повернулся и посмотрел на остальных острым взглядом.
— Я бы хотел кое-то сказать, пока мы не расстанемся и начнём разбираться с теми проблемами, что появились после этого дня. Особенно хотелось бы обратиться к тем из вас… с кем я не особо знаком.
Симон осмотрел собравшихся. Из Доннитауна кроме Гостхаунда здесь была Алана, Энни, Кларисса и Птолемей. Бесстрашный и Роуз пришли из Убежища, хотя сейчас Бесстрашный выглядел довольно потерянным и лишь пристально следил за Гостхаундом. Из оставшихся был Люцифер из Фрэнксберга и Дрейк из Восточного Края.
Последние четверо из других Деревень холодно посмотрели на Гостхаунда, особенно Роуз. Казалось, словно от голоса Рэндидли она заметно напряглась. Заметив эту реакцию, Гостхаунд успокаивающе поднял руку и сказал:
— Расслабьтесь. Я… не собираюсь вам угрожать. А всего лишь…
Остановившись на мгновение, Гостхаунд поднял голову и посмотрел в небо.
— Я всего лишь… хочу, чтобы все вы понимали, насколько после этого изменятся ваши жизни.
— У каждого это может проходить по-разному, но не стоит забывать, что вы возвращаетесь к привычной жизни после целого месяца постоянного балансирования между жизнью и смертью. Это может показаться весьма небольшим промежутком времени, и вы не ошибётесь. Но даже за один месяц многие из вас пережили хотя бы один или несколько раз ощущение, что вы приблизились к своим пределам и почти умерли. Но вопреки всему вы выжили.
— Считайте это время переломным моментом в своих жизнях, после которого вы больше не будете прежними. Для начала стоит сказать следующее. Во-первых, продолжайте тренироваться и оттачивать свои навыки, чтобы с их помощью достичь новых высот. Знания о том, насколько далеко возможно зайти, станут вашей силой. Вы получили эту силу и смертельную уверенность в себе, которой нет у других. Уверенность, что станет вашим преимуществом в каждом аспекте жизни до тех пор, пока вы не собьётесь с пути. Не недооценивайте силу, которую вы испытали на себе.
— Во-вторых, я также хочу указать вам на то, чего вы пока ещё не осознали. Ваши стандарты силы и нормального изменились. Опять же вы можете спросить, что могло измениться за всего лишь месяц. Но я попрошу вас задуматься над вопросом. Кто из вас сейчас всё ещё боится внезапного нападения Рейд Босса? Даже если это будет Рейд Босс III Ступени, у которого было время для создания Лейтенантов? Кто из вас сомневается, что мы не сможем с лёгкостью справиться с подобным врагом?
Никто не ответил. Все лишь неподвижно стояли и смотрели на Гостхаунда. На лицах некоторых, что особенно выражалось в Аланы и Роуз, появилось замешательство или даже недоумение, ведь они не понимали, куда клонит Гостхаунд своим внезапным монологом.
Не получив ответа, Гостхаунд продолжил:
— Даже если вы столкнётесь с таким врагом в одиночку, кто бы из вас не смог сбежать от него? Кто из вас потеряет хладнокровие от внезапной атаки или множества врагов и не увидит общую картину? Кто хоть на секунду засомневается, что с примерно равными шансами вы не победите таких врагов?
Как и раньше, все молчали. Только Роуз чуть подняла руку, и уголки её рта приподнялись в ухмылке. На такую реакцию Гостхаунд усмехнулся и снова продолжил:
— Вы лучше поймёте мои слова, когда вернётесь домой. Когда будете слышать раз за разом разговоры о тренировках и о мелочных обидах окружающих друг на друга. Вы поймёте, как мелочны взгляды на жизнь других людей. Что приводит к третьему и последнему вопросу… Можете не сомневаться, что наша группа является сильнейшей в нашей Зоне, а может и на всей Земле.
Симон вздрогнул, ведь он почувствовал себя крайне неуютно посреди этих людей. Гостхаунд не ошибался. Симон не знал, через что прошла эта группа. Но хоть у каждого члена этой группы броня покрылась трещинами и кровью, все они прямо и решительно смотрели перед собой. Сами их глаза светились решительностью. Когда теперь заговорили об этом, и сам Симон ощутил восхитительное чувство уверенности от этих людей. Увидеть подобную решимость кому-то вроде Симона, что всегда сомневался в себе…
Каждый их взгляд острой иглой впивался в душу Симона.
— Добавлю ещё одно… такого ощущения вы никогда не ощущали. После этого дня вы сполна осознаете смысл фразы «как одиноко на вершине», — произнёс Гостхаунд и задумчиво посмотрел на свою руку.
— Вероятно, это сейчас прозвучит банально, но когда люди будут смотреть на вас, они не увидят вас. В их глазах не будет отражаться ваше имя или личность. Другие будут видеть ваши дела, а из самых выдающихся поступков они сложат собственное мнение о вас.
— Таким образом вы будете вечно сталкиваться с ситуациями, что вас оценивают за ваши успехи, а не за личность. Для остальных вы застынете на месте… — тихо сказал Гостхаунд, опустив глаза к земле. — И пока вы не прославитесь больше… то не сможете двигаться вперёд. В такие моменты очень просто остаться в прошлом и потерять самого себя, исчезнув подобно миражу в пустыне.
Внезапно Гостхаунд поднял взгляд и посмотрел на людей вокруг себя.
— Но даже так вы не перестанете быть сильнейшими, в чём есть свои преимущества. Но не позволяйте собственной силе ослепить себя и забыть об опасностях владения ею.
— Ты… — заговорила Роуз, а потом рассмеялась и мотнула головой. — Очень эмоциональная речь. Я приятно удивлена, Рэндидли. Не знала, что ты такой сентиментальный.
После этих слов Гостхаунд… покраснел. Остальная часть группы тихо рассмеялась, не забывая о боли Теи.
К счастью или нет, но Симон не мог плакать в своей астральной форме. А если бы и мог, то по его щёкам слезы уже бы давно потекли ручьями. Астральная форма позволяла ему отчётливо ощущать окружение вокруг себя даже на таком расстоянии от его физического тела. В отличие от других, Симон ясно слышал полный печали и горя плач Теи. И слушая эти звуки, Симон чувствовал, как медленно разваливался часть его самого. Он ощущал, словно собственной рукой держал своё сердце. Сейчас в его мире не существовало ничего кроме стука в своей груди.
«Ты… Ты такой…» — что-то хотел сказать Симон. Хотел как-то оскорбить Гостхаунда, находясь в незаметной для других астральной форме. Но он не смог заставить себя произнести это.
«Избранный… Да», — сбивчиво закончил Симон, пытаясь отыскать более подходящее слово. Но чем дольше он думал над этим, тем больше злился на себя. Гостхаунд не начинал таким, каким его видел сейчас Симон. Он много работал над собой ради такого результата. Он снова и снова менялся, пока не изменился до неузнаваемости для тех, кто знал его прежнего.
Симон смотрел на человека… нет. Смотрел на силу природы, что вернулся с победой после испытания Рейд Подземелья. Гостхаунд был невероятно далёким от того едва живого человека, которому помогал встать на ноги Симон. И такие мысли только доказали правоту Гостхаунда, разве нет? Доказывали, что обычные люди смотрят на сильных совсем по-другому.
Сильных больше не беспокоили пустяковые чувства слабых людей. Эти люди не могли позволить себе остаться рядом с Теей и скорбеть вместе с ней, разделив её боль, даже если Хризантема была частью их команды. Они попросту не могли…
Симон почувствовал себя чересчур подавленным, чтобы продолжать ход мыслей. Находясь в астральном теле, он мог лишь сжать бессильно кулаки и ощутить душевную боль. Но это чувство взбодрило его.
«Если бы я… Если бы я смог стать таким же, — прошептал Симон. — Если бы мне удалось заставить себя продолжать хоть немного больше… чтобы ухватиться за силу своими руками, я…»
Симон остановился. Его посетило озарение. Метод получения силы, о котором другие всё время говорили, пока он наблюдал за ними в своей астральной форме.
Он тут же отогнал эти мысли или попытался отогнать. Но часть Симона, что упивалась болью, лишь хихикнула и крепко ухватилась за эту мысль. Сложность пути получения силы заключалась в… готовности принять её.
Этому его обучил Гостхаунд.
Поэтому сейчас Симон не стал задумываться о последствиях. Он создал Астральное Воплощение возле Теи. Она даже не подняла голову на его появление, так что Симону хватило времени, чтобы вылепить собственное тело в мельчайших деталях. Этот новый грубый Симон получал извращённое удовольствие от того, что каждый из его недостатков был выставлен на всеобщее обозрение. Его тонкие руки, пухлый живот, кривой нос и жирные волосы.
Когда он закончил, то подошёл к Тее и похлопал её по спине.
— Мне жаль о твоей утрате. Мне жаль о многих вещах. Но мне нужно сделать это, не так ли? Поэтому я не могу… поэтому мы не можем…
Она не ответила и лишь продолжала плакать.
В некотором смысле ожидая такую реакцию, Симон не поддался эмоциям. Им овладело нечто большее простых эмоций. Он только вздохнул и сказал:
— Обещаю. Я защищу тебя, Тея.
А затем он наклонился и схватил руками лежавшие на земле Регалии.
