Чтобы скоротать время, Рэндидли изучал осколки своего сломанного второго навыка из его Набора Навыков 7 Ката Пепельного Копья. Рэндидли изо всех сил старался позабыть об этих осколках, ведь они напоминали о его тяжёлом состоянии, с которым он боролся несколько месяцев. Даже сейчас, когда он как-то преодолел терзающую его боль, а его внутренний мир восстановился, Рэндидли не мог подавить дрожь от воспоминаний об отголосках той боли.
Ведь та боль отличалась от всего, что он когда-либо испытывал. Боль, выходящая за пределы физической и ментальной боли. Боль, от которой Рэндидли не мог управлять собственным телом. Если та боль стала бы слишком сильной, вызываемый ею резонанс начал бы активировать другие навыки, от чего Рэндидли в результате мог очень быстро умереть.
Он мог даже превратиться в неудержимого монстра без личности и сознания, что действовал бы на одних лишь инстинктах и постоянно активировал свои навыки.
Выдавив из себя горькую улыбку, чем он отогнал мрачные мысли, Рэндидли осторожно посмотрел на парящие внутри себя осколки. Они кружились вокруг друг друга в том месте, где когда-то был навык Когда Солнце Застывает. В их движении Рэндидли смог вспомнить предыдущую форму этого навыка. Если они смогут вновь собраться воедино, то образуют его предыдущий навык.
Рэндидли вынужден признать, что тот навык был очень могущественным. Настолько могущественным, что смог остановить копейщика ранга Мастер, хоть и ненадолго и то был не сам Мастер, а его проекция, созданная из навыков. Но возникла проблема.
Медленно растущая проблема.
Когда его навык разбили на осколки, они пронзили множество его навыков. Потом Рэндидли вытащил все осколки и собрал в одно место, где они и кружили сейчас. Даже сейчас он прекрасно помнил, как выглядел навык до его уничтожения. Но после столь долгого времени осколки не стояли на месте.
На поддержание всех навыков требовался Эфир, небольшое количество которого они потребляли даже в неактивном состоянии. Однако сейчас навык разрушен, но приток Эфира к нему не прекратился. Из-за этого осколки начали увеличиваться в размерах и искривляться. Если бы навык был лишь немного повреждён, то Эфир смог бы залатать трещины в нём, пока навык не обрёл бы былую форму и силу. Тогда бы потребляемое им количество Эфира уменьшилось.
Но поскольку осколки навыка продолжали впитывать Эфир, а навык не восстанавливался… То в результате всё выглядело как… пучок искривлённых корней. Они корчились и извивались со стороны в сторону, как личинки, постепенно набухая из-за постоянного поглощения Эфира. Что начинало становиться тревожным. После нескольких экспериментов Рэндидли смог узнать, что он может «подрезать» осколки, но тогда ему стало сложнее восстановить в памяти прошлую форму навыка.
На текущий момент он позволил им и дальше кружиться, ведь их кружение напоминало ему о том, как выглядел его навык раньше. Но если он умышленно попытается собрать их вместе, то он потеряет понимание того, каким был навык, и получит в итоге лишь кусок сырого Эфира.
Рэндидли в раздражении потёр глаза. Перед ним лежит ещё долгий путь познания Эфира…
Затем он снова сосредоточился на реальном мире и удивился, что число участников этапа знания Системы успело сократиться до двух человек. Кто-то создал трибуны и два подиума, что очень напоминало…
Дебаты…?
Между ними сидел очень важно выглядящий и чрезвычайно напыщенный Даниель. Слева от него сидел Пегги, а напротив него стояла пожилая женщина с яркими глазами, которая стучала по подиуму.
— Знание — это сила! Это всё, за что мы стоим! Как вы могли прийти к такому заключению… Это выше моего понимания.
— Всё просто… — протянул Пегги. — Взглянем на самый могущественный класс, который нам известен: Суверен Призраков. Был ли этот класс заслуженный? Нет. Этот класс получили по чистой случайности.
Пожав плечами, Пегги продолжил:
— Из довольно приземлённых классов, к которым имеет доступ большинство людей, а также общепризнанного факта, что наши ожидания влияют на классы и навыки Системы, можно сделать лишь один вывод. Нынешняя человеческая психика порождает слабые классы. У нас попросту не хватает словарного запаса и знаний, чтобы создать действительно легендарный и могущественный класс. Конечно, можно привести в качестве исключения несколько человек, но они были исключительными до того, как получили класс.
— До получения класса Глендель был робким и совсем посредственным человеком. А теперь… он один из самых таинственных и сильных людей в Доннитауне. Случайный класс позволил ему избежать того пути, по которому он шёл прежде. Был ли он когда-нибудь Сувереном Призраков? Конечно же нет. Он мог встречать только рабочих и вещи, популяризированные ролевыми играми. Имею в виду те обычные классы вроде воина, вора, священника, мага и других. Вот почему я считаю, что нужно скрыть информацию о классах от общественности.
— Поступив так, мы позволим воображению общественности идти своими путями и придумывать классы намного более сильные, чем имеющиеся у нас сейчас. Полагаю, в этом смысле вклад мистера Гостхаунда неоценим, так как он всё время вдохновляет всех нас своим нахождением новых и совсем неожиданных путей.
После этих слов Пегги повернулся к Рэндидли и поклонился ему в очень вежливой манере, что удивило его, ведь именно Рэндидли запечатал его навык во время финального сражения предыдущего этапа, что позволило Алане получить заслуженную победу. Наверное, этот парень предположил, что ему следует остерегаться Рэндидли, а немного лести не повредит ему.
Но это оставило странный привкус во рту Рэндидли, ведь Оценочный Турнир был его идеей…
— В твоих рассуждениях есть изъян, — взяла слово пожилая женщина, откинувшись назад с расслабленной улыбкой на лице. — По сути … ты говоришь… что наше подсознание может превзойти сознание в плане творчества и изобретательности. Но это ведь не так.
— Великие достижения прошлого, что двигали передовые технологии в будущее, были намеренными действиями человека. Конечно, бывали и случайности. Но лишь после множества экспериментов и наблюдений из нашего мира стало возможным создание чего-то нового, что в результате и создало современный мир таким, каким мы видели его до прихода Системы. Мы не знаем, какой кусочек информации из известной нам о классах сможет вдохновить какого-то человека на открытие нового пути. И я абсолютно убеждена, что рано или поздно кто-то получит подобное вдохновение. Знания нужно распространять среди максимально большого количества людей.
Пегги сложил руки на груди и задумался. Даниель постучал по подбородку, а потом глянул на Рэндидли.
Рэндидли лишь отмахнулся. Подобные дебаты интересны, но не этим они должны заниматься, когда над всей Зоной нависла опасность её полного уничтожения от исчезновения Эфира. Рэндидли даже начал жалеть, что пришёл сюда…
— И победа за… Шоной. По моему мнению, она права, и её доводы имеют лучшее логическое обоснование. Но точка зрения Пегги также очень захватывающая. Пегги, мы могли бы…
И тогда Рэндидли ушёл, прежде чем их разговор зашёл дальше.
Вернувшись в маленькую хижину, которую он занял для себя, Рэндидли первым делом обнаружил Невэа, что обернулась кольцами вокруг хижины. Когда он пригляделся, то увидел на её спине такую маленькую по сравнению с ней Киерсти, что взбиралась по костяным выступам к голове Невэа.
Невэа было очень весело наблюдать за попытками девочки взобраться на неё, так что Невэа старалась не двигаться. Рэндидли вздохнул, почесал затылок и спрятал улыбку, проходя мимо этой парочки. Раз уж столько времени он потратил впустую, то пора снова сосредоточиться…
— Мистер Гостхаунд.
Рэндидли оглянулся на голос. Он очень редко упускал кого-то из виду, и поэтому голос удивил его. Но обернувшись, он увидел перед собой хрупкую фигурку брата Киерсти, Натана.
Он выглядел менее здоровым, чем во время их прошлой встречи. У него были пустые глаза с глубокими мешками под ними, а из тела сильно выступали кости. Но, скорее всего, об этом не стоит волноваться. Система стала причиной множеству странных изменений, что особенно проявлялось на молодом поколении, которое не успело привыкнуть к миру без Системы. Они легче принимали новшества Системы и не раз доходили до крайностей. Наверное, это один из таких примеров.
Хотелось бы на это надеяться.
— Да? — с любопытством ответил Рэндидли.
Натан кивнул и продолжил:
— Я хочу силу, как твоё Благословение. Чтобы защитить Киерсти. Когда я получил Навык Души, Искривлённый Саженец, околачиваясь рядом с последователями Арбора, и пробрался на тренировки в городе, меня поймали и… вышвырнули вон…
Натан потупил взгляд к земле, и Рэндидли очень отчётливо ощутил его ненависть к самому себе. Словно Рэндидли услышал внутренний монолог Натана, в котором он обвинял, обвинял и снова обвинял себя, что он не смог стать сильнее.
Но это только озадачило Рэндидли.
— Могу понять, что тебе не разрешают получить класс, но разве там проходят тренировки не для этой цели…?
Решительно покачал головой, Натан ответил:
— Классы то есть, но они такие медленные и бессмысленные. Большинство других детей на тренировках просто играет в догонялки и стреляют Ударами Маны в мишени. Никто из них не понимает… просто не понимает… — после этого он замолчал, а его взгляд медленно поднялся к Рэндидли.
Рэндидли не отвёл глаз, но вздрогнул. Только из-за того, что Доннитаун процветал, а люди в нём были умелыми и обладали превосходной экипировкой, он думал, что нынешняя жизнь стала лёгкой. Но когда он смотрел на Натана, то убеждался в своей неправоте. Что-то вновь разожгло огонь в его груди.
Его грудь сжалась. Рэндидли положил руку на плечо Натана, ощущая неловкость.
— Пожалуйста, — в отчаянии прошептал мальчик.
— Неужели ты так сильно хочешь силы, дитя…? — спросил Рэндидли, чувствуя нечто странное в груди. Но после недолгих размышлений он осознал, чем же это было.
Карма. Связующие нити судьбы. Натан кивнул.
Завязка. Копьё может идти только вперёд.
— Я… посмотрю, что можно сделать, — ответил Рэндидли так тихо, что даже испугался, что его не услышат.
А может он и сам надеялся, что его не услышат.
