Это был последний день сентября, ежегодная церемония вручения должна была состояться в 7 вечера.
В качестве приглашенного гостя Тан Нин должна была пройтись по красной дорожке с известным артистом Ли Юй, который также был одним из судей.
Услышав это имя от Лун Цзе, первая ассоциация, что пришла в голову Тан Нин, это тот неряшливый мужчина средних лет с праздника белой ночи.
Ли Юй! Почему именно он?
Лун Цзе со своей стороны продолжала разглагольствовать о подготовке к церемонии и всём прочем подобном. Но на сердце у Тан Нин разрасталась тревожность: «Лун Цзе, поможешь мне подготовить скрытую камеру?»
«Скрытая камера? У меня нет ничего подобного, но у меня есть только брошь для записи голоса. Зачем это?»
«Я не думаю, что этот Ли Юй питает добрые намерения», — сказала Тан Нин и задрала голову, чтобы взглянуть на Лун Цзе. «В индустрии уже циркулирует много слухов о нём. Теперь его поставили мне в пару. Мне нужно быть осторожной».
«Хорошо, через мгновение всё будет готово», — ответила Лун Цзе после того, как осознала ситуацию. Она в отчаянии всхлипывала: «Тан Нин, ты заслуживаешь более способного помощника. Всё, что я могу делать, это болтаться тут без дела».
«Ты была добра ко мне последние несколько лет, мне не нужно ничего другого».
Не было бы никакого вреда в хитроумной группе поддержки, но … не было бы и гарантий их верности.
Лун Цзе была тем, что доктор прописал. Все, что от неё сейчас требовалось, это взять на себя часть работы Мо Тина.
Они переглянулись и заулыбались; они понимали друг друга. Именно в это время к Лун Цзе поступил телефонный звонок от Лу Чэ с просьбой рассказать Тан Нин о новостях.
Лун Цзе в замешательстве включила телевизор, чтобы увидеть там Мо Юйжоу, животрепещущую и самодовольно восседающую перед камерой. У неё брали интервью.
«Мо Юйжоу подписала контракт с новым агентством, прекратив свои отношения с Тяньи!»
«Новый артист Creative Century. Это действительно не Тан Нин?!»
«Мо Юйжоу объявляет о разрыве своего контракта с Тяньи. Подробности об её предательстве Хань Юйфаня».
Видя эти заголовки, стало ясно одно: Хань Юйфань и Мо Юйжоу окончательно разошлись!
«Мо Юйжоу, должно быть, гордится собой!»,— Лун Цзе трясла пультом в руке.
«Посмотрим, будет ли она так же гордиться после этой ночи»,— Тан Нин посмотрела на изображение Мо Юйжоу в телевизоре. Она давно потеряла терпение и сочувствие к этой женщине.
«Но если задуматься об этом, она сейчас в жалком состоянии. Сразу после того, как она подписалась с новой компанией, её выбьют из седла».
Тан Нин ухмыльнулась. Вся причина, почему Мо Юйжоу оказалась настолько опрометчивой и поспешной со своим объявлением — в ей страхе, будто должно произойти нечто ужасное, если она передержит это известие. Ребенок в её животе был бомбой замедленного действия, и таймер уже был запущен. Но, как будто Хань Юйфань стался бы настолько терпимым, чтобы отпустить Мо Юйжоу так легко.
«Прямо сейчас, я хочу поблагодарить двух человек: первый — генеральный директор Тяньи, господин Хань, за то, что помог мне и защитил меня. Второй человек — моя коллега, Тан Нин. Без тебя не было бы меня!»
После того, как Мо Юйжоу договорила, менеджер артистов «Creative Century» вышла на сцену, чтобы устроить перед СМИ шоу: «Все это время Creative Century хотели себе одну лишь Мисс Мо Юйжоу. Что касается всех слухов, мы сожалеем, но я хотела бы попросить СМИ отделять зёрна от плевел. Наконец, мы приветствуем Мо Юйжоу в семье Creative Century!»
Слухи, которые она подразумевала, были очевидны; это был слух о том, что они раскатали губу на Тан Нин.
Поскольку сейчас Тан Нин удушали скандалы, они, конечно, воспользовались бы ситуацией, чтобы очистить своё имя.
«Они так бесстыдны. Неужели люди в Creative Century забыли о предложениях, которые отправляли тебе по e-mail?»
«Ты подставилась из-за того небольшого скандала, и теперь все они набросились, пытаясь поправить свою репутацию. А что насчет Мо Юйжоу? С ней было так много проблем, но они все равно готовы взять ее?»
«Всё так, потому что когда у Мо Юйжоу будет её награда, все скандалы легко можно будет перекрыть. В индустрии развлечений нет правых и неправых»,— Тан Нин пристально смотрела на лицо Мо Юйжоу в телевизоре, на её улыбку, когда она отвечала на вопросы журналистов. Пока она могла шагать вперед, разве её волновала совесть?
«Мисс Мо, позвольте спросить, благодарность, которую вы только что выказали Тан Нин, действительно ли она происходит из вашего сердца?»
«Да, верно, все знают, что вы и Тан Нин в состоянии вражды. Как вы думаете, что будет между вами в будущем?»
Люди из Creative Century оглянулись на Мо Юйжоу, напомнив ей сначала думать, а потом говорить. Если бы исполнительный директор не заговорил первым, Мо Юйжоу сейчас встряла бы в большие проблемы.
Мо Юйжоу была ошеломлена на мгновение, прежде чем улыбнуться: «Я модель и не в ладах с красноречием. Могу ли я попросить СМИ перестать создавать мне трудности».
«Значит ли это, что вы больше не соперничаете с Тан Нин за Хань Юйфаня? Думаете, они помирятся? Неужели Тан Нин не покинет Тяньи? Потому что она пыталась вернуть Хань Юйфаня?»
«Это … вам нужно спросить у самой Тан Нин»,— Мо Юйжоу перевела все стрелки на Тан Нин. СМИ посчитали это заявлением, что Тан Нин по-прежнему любит Хань Юйфаня и все еще думает о нём…
Самое главное, теперь СМИ догадались: причина, по которой Мо Юйжоу покинула Тяньи, заключалась коварных методах Тан Нин…
Она была вынуждена ретироваться!
В прошлое мгновение Тан Нин была чистым и невинным артистом и вот она оказалась зловещей заговорщицей. Эта сцена была похожа на коалицию Мо Юйжоу и Creative Century против Тан Нин.
Тан Нин не смотрела остальную часть интервью. В конце концов, это была всё та же песня, что она постоянно слышала вокруг.
Тан Нин нравилось быть такой. Ей нравилось молчать, прежде чем совершить фатальный удар по врагу. Если Мо Юйжоу хотела пойти против нее …
… она всё ещё была за вёрсты от успеха.
«Мы должны идти готовиться, время пришло …»,— Лун Цзе напомнила Тан Нин, когда посмотрела на кварцевые часы на её запястье. «Не волнуйся, весь материал и люди готовы. Теперь всё, что тебе остаётся — это расслабиться и посмотреть шоу».
«Тан Нин, всё, что ты перенесла … теперь мы заставим её заплатить за всё и сразу».
